Слово погибели № 5 - Дяченко Марина и Сергей - Страница 7
- Предыдущая
- 7/17
- Следующая
– Нет способа установить точно?
– Нет.
Алистан все еще смотрел на фотографию.
– Вы встречались с этой… с Каргой? – тихо спросил Игрис. – С глазу на глаз?
– Да.
– И вы не боялись? Если она маг – ей доступно Слово погибели номер пять, а также, возможно, и прочие номера?
Алистан взглянул с интересом:
– Не совсем так. У вас и у циркового гимнаста принципиально одинаково устроено тело. Вы можете сделать стойку на пальцах левой руки?
– Не могу, – признал Игрис.
– Так же и с магами. Старушка умеет манипулировать ничего не подозревающими обывателями. Она играла людьми в куклы – на свой особый живодерский манер. Со мной ни один ее финт не пройдет.
– Я читал материалы дела…
– Все тридцать томов?
– Нет. Только то, что мне под расписку выдал Певец. Я не понял: почему так сложно доказать магическое вмешательство?
– Потому что умная бабка использовала отраженную магию. У нее на дворе были вкопаны деревянные статуи, эдакие столбы с неприятными лицами. По всем первичным протоколам исполнителями злой воли выходили они. Столбы-манипуляторы, представляете? Надо было ехать на болото, добывать истуканов, отслеживать эфирные образы бабкиных приказов, составлять новые протоколы и доказывать, что старуха была кукловодом, а истуканы – орудием…
Алистан помолчал. Мечтательно улыбнулся:
– Это очень интересное дело. Войдет во все учебники. Из него сделают серию «Под надежным крылом». Но Игрис, какое это скверное, гадкое дело…
Он вдруг сник, будто внутри у него ослабла пружина.
– Наше с вами дело не лучше… Хотя и проще. Я спокойно вздохну, оказавшись на нарах. Честное слово.
– Ваша контора не сдастся без боя, – неожиданно для себя поделился Игрис. – Они постараются вас вытащить.
– После того, как я признался?
– Вас объявят невменяемым. Или… может ли существовать такой манипулятор, говоря условно, супер-Карга, который заставил бы вас убить женщину – и откорректировать себе память?
На этот раз Алистан молчал очень долго.
– Нет, – сказал наконец. – Это полная ерунда, Игрис. Поверьте профессионалу.
Он вскочил в поезд за несколько секунд до отправления – в вагон второго класса – и потом долго шел, иногда свободно, иногда протискиваясь, к своему месту. Поезд набирал ход, проплывая по мостам над медленными автомобильными потоками, мимо городских парков и отдаленных спальных районов; Игрис наконец-то добрался до мягкого кресла у окна, уселся и только тогда перезвонил Елене:
– Привет! Как дела?
Она сразу уловила напряжение в его голосе.
– Хорошо… Что у тебя?
– У меня командировка. Еду куда-то в глушь, когда вернусь, не знаю.
– Ну ничего себе, – тихо и как-то очень жалобно сказала Елена. – Отложить нельзя?
– Я уже в поезде.
– А…
Мягко покачивался вагон. Толстый мужчина в кресле напротив читал газету.
– Мне звонила Агата, – все так же тихо сказала жена. – Прямо сегодня с утра.
– Чего хотела? – Игрис сам поразился, до чего равнодушно прозвучал вопрос.
– У них продукты кончились. В смысле, у нас. Холодильник пустой.
– Так пусть купят!
– Игрис, ты с ними говорил? В смысле…
– Я не успел, – пробормотал он сквозь зубы. – Ты где сейчас? Дома?
– На работе…
– Хоть кота-то они покормят?
– Надеюсь… Слушай, что там за история с магом-убийцей? Ты-то к этому отношения не имеешь?
Поезд вырвался за городскую черту и прибавил ходу.
Ночью ему снилась избушка среди болот и покосившиеся деревянные столбы с человеческими лицами: один с лицом Алистана, другой с мордашкой Агаты, третий, самый большой, с мертвым скучным лицом Алисии Желудь. Игрис просыпался и засыпал опять, сон продолжался с незначительными вариациями; в шесть часов он поднялся и принял душ. Гостиничная вода пахла ржавчиной.
В восемь Игрис был уже в поселковой школе – до начала занятий оставалось три дня, в пустых коридорах стоял запах масляной краски.
– Вы – следователь?!
Его ждали. Еще вчера здесь стало известно, что случилось, и от взбудораженной школы кругами расходились вести по всему поселку.
– За что?! Нет, ну вы подумайте! Добрее, спокойнее человека, чем госпожа Алисия, я в жизни не встречала! Это такой ответственный, такой вежливый человек, такая хорошая женщина… была! Надеюсь, мага-убийцу посадят на всю жизнь в такую тюрьму, откуда никакой магией не вырваться!
Десять женщин разных лет кивали, соглашаясь со словами директрисы – привычно-громогласной пожилой дамы. На подоконниках в учительской рядами стояли кактусы, колючие и понурые, как вызванные для воспитательной беседы ученики.
– Я сочувствую вашему горю, – сказал Игрис. – Мне надо поговорить с кем-нибудь, кто хорошо знал… госпожу Алисию. Остались у нее родственники?
Нет, родственников в поселке не осталось. Алисия Желудь приехала сюда двадцать лет назад вместе с отцом, человеком нелюдимым и очень пожилым. Он умер, не прожив в поселке и полугода. Бедная Алисия осталась одна, замуж так и не вышла. Семья ее была – школьники, учителя, все ее любили, она отдавала себя работе и считала учеников своими детьми…
Она была святая, грустно подумал Игрис. Певец сказал бы, что удачней кандидатуры на роль жертвы не придумаешь. И был бы прав.
– Госпожа Алисия делилась с кем-нибудь планами насчет своей поездки в столицу?
Женщины примолкли. Никто не спешил с ответом.
– У нас сейчас горячая пора, – осторожно заговорила директриса, – начало учебного года… Расписание, планы… Педсовет был двадцать восьмого. Алисия подошла ко мне и сказала между прочим, что завтра, то есть двадцать девятого, она планирует день провести в столице. И что если она вдруг не успеет на вечерний поезд – чтобы мы не беспокоились, она вернется на следующий день…
– И поэтому вы не беспокоились?
Директриса переглянулась с высокой, красивой брюнеткой лет тридцати.
– Мы беспокоились. Знаете, что такое предчувствие?
Алисия Желудь выбиралась в столицу каждую весну – с детьми, на экскурсию. Учительница рисования, сама недавняя выпускница, вспоминала эти поездки с восторгом: город цвел, как огромный сад, старшеклассники ходили по музеям, по историческим местам, ели мороженое, однажды побывали в знаменитом театре. Госпожа Алисия пасла свое стадо, не отлучаясь ни на минуту. Были ли у нее в столице какие-то знакомства? Хм… Учительница рисования затруднялась ответить. На ее памяти Алисия ни с кем таким не встречалась, ни к кому не ходила в гости, вообще не упоминала о столичных друзьях. Жила вместе с учениками в общежитии на окраине. И никогда не ездила в столицу в одиночку – до того самого рокового дня, когда маг-убийца невесть почему применил к ней Слово погибели.
Жила Алисия неподалеку от школы, в маленьком домике, точнее, в северной его половине. Южную половину занимала та самая красивая брюнетка – она оказалась учительницей химии и ближайшей подругой погибшей. Звали ее Дана.
– Алисия оставила мне ключи и попросила присмотреть за Пиратом… Бедный Пират! Как ему объяснить?..
Старый пес с белой от седины мордой посмотрел на Игриса внимательно и строго. Под этим взглядом казалось, что пес знает все, и знает больше, чем учительница химии.
– Госпожа Дана, когда Алисия сказала вам, что едет в столицу?
– Накануне… в школе. Я удивилась, потому что еще за день до этого она никуда не собиралась, совершенно точно.
– Она говорила о цели поездки?
– Э-э-э… Я, конечно, тут же спросила: зачем? Что ты там забыла? Она ответила: кое-какие личные вопросы. И больше ничего.
– Она скрытный человек?
– Нет… Не всегда. Обычно она была очень открытой, искренней. Но в некоторых вопросах… Например, она редко говорила об отце. Много вспоминала о матери, которая умерла давным-давно, а об отце – только несколько слов.
– Вы знаете, где она родилась? Где прожила первую половину жизни?
- Предыдущая
- 7/17
- Следующая
