Слово погибели № 5 - Дяченко Марина и Сергей - Страница 5
- Предыдущая
- 5/17
- Следующая
– Нет. С чего ты взяла?
– А что ты тогда делал в гостинице?!
– Ну, – сказал Игрис, пытаясь миновать Агату на пути в кабинет. – Там много кто побывал сегодня. Вы уже поужинали?
– Вызвонили пиццу, – Агата состроила скорбную рожицу. – Потолстеем, значит. В холодильнике мышь повесилась…
– Какая мышь?!
– Это поговорка, – Агата рассмеялась.
Пожалуй, Игрис согласился бы терпеть в их доме одну только Агату. Он привык к ней. При всей ее назойливости в ней было что-то… какое-то лекарство от будней.
– Привет! – Из гостиной выглянул Борис, Агатин муж. – Агата, уже начинается!
– Бегу! Игрис, малые немножко порисовали на обоях в гостиной, ничего?
Звонок шефа застал его за мытьем посуды. Игрис пытался отскрести томатную пасту и налипший сыр от большого фарфорового блюда, которое Елена получила в наследство от бабушки и доставала с полки только по большим праздникам. Тем более что блюдо не влезало в посудомоечную машину.
– Прости, что поздно, – сказал шеф.
Игрис оставил блюдо и присел на край стула.
– Что там за история с подпиской? Ты что, его отпустил?!
– Я взял с него две подписки: о невыезде и о неразглашении…
– Ты смерти моей хочешь? Маг-убийца гуляет на свободе! Я получил сейчас запрос, знаешь от кого?!
– Шеф, – сказал Игрис, – держать его в обычной камере – себя не уважать. Он же может уйти в любую минуту.
– А подписка… – начал шеф и осекся.
– Арестованных и задержанных магов содержат в «Коршуне». Я мог или выдать его друзьям и подчиненным – тогда бы они сами его выпустили и нам был бы позор. Или… послушайте, сажать его сейчас – это просто живодерство.
– Нас ждет большой скандал, – очень спокойно сказал шеф. – В связи с этим у меня к тебе предложение… Есть хорошее дело, спокойное, перспективное, для тебя.
– Поджог борделя?
Шеф отрывисто рассмеялся в трубке.
– Всего лишь маленькое разбойное нападение. Там все как на ладони, по завершению премируем тебя, давно пора, и подадим документы на следующее звание… Ты до сих пор не старший следователь?
Игрис сглотнул.
Это была одна из закономерностей окружавшего его мира – все вокруг получали повышения, только Игрис сидел на месте, будто курица на кладке глиняных яиц. Нельзя сказать, чтобы это очень уж задевало его. Но не замечать явную несправедливость с каждым годом становилось все тяжелее.
– Неохота оставлять тебя в этом дерьме, – с отеческой интонацией добавил шеф. – «Коршун» ясно обозначил свою позицию – они будут топить тебя и все равно добьются замены следователя, только, как сам понимаешь, уже с позором. А потом еще замена, и еще. Им не нужен компетентный человек – им нужен мальчик для битья на этом месте. Ну что, решился или завтра поговорим?
Игрис, в который раз за этот длинный день, ощутил себя героем сериала. Герой, разумеется, отклонил бы сейчас предложение шефа…
– Игрис, пойми, это дело «Коршуна», они его обтяпают, как им выгодно. Либо протащат свою версию, либо объявят убийцу невменяемым. Либо еще что-то. А дураком и злодеем будет следователь прокуратуры.
– Давайте завтра вернемся к этому вопросу, – малодушно сказал Игрис.
– Тетя Елка сегодня опять горит на работе?
Агата стояла посреди кухни с заспанным ребенком на руках. Малыш (то ли Эрик, то ли Эдик, кто его разберет) глядел на Игриса с подозрением.
– Елена не придет ночевать, – подтвердил Игрис, думая о другом.
Агата вытерла салфеткой сопливый нос ребенка:
– Мальчишки спать будут, как сурки, потому что днем сегодня не заснули, хулиганили. А ты почему не ложишься?
– Уже ложусь.
Он забыл, зачем приходил на кухню. Развернулся и пошел к себе.
Что такого могла поведать высокопоставленному сотруднику «Коршуна» безвестная тетка из провинции? Зачем – дикий, нелогичный, истеричный поступок человека, прежде в истериках не замеченного?
Не лезет ни в какие рамки. Необъяснимо. Куда логичнее выглядит притянутая за уши версия Певца: Алистана подставили. Мутная волна тенденциозной, непроверенной информации поднимется выше крыш: ничего эффективнее нельзя было придумать, чтобы скомпрометировать и Алистана, и «Коршун». А тут еще дело Болотной Карги…
Игриса передернуло. Есть вещи, которых лучше не знать. Старушка устроила пряничный домик на болоте, в километре от междугородной трассы. За шесть лет на этой дороге без вести пропало семь легковых машин. Несчастья списывали на сложные погодные условия (туман и частые дожди), плохое покрытие (дорога быстро разрушалась, сколько ее ни ремонтировали), опасные виражи, с которых усталый или неопытный водитель запросто мог слететь прямо в трясину. Дорогу обустраивали, ограничивали скорость, ограждали опасные места, выставляли знаки, но дело завели только после того, как бесследно испарился микроавтобус с экскурсантами.
Через несколько дней на обочине подобрали полуживого, облепленного грязью, трясущегося от ужаса парнишку: он рассказал, как заглох мотор микроавтобуса, как все пассажиры и водитель один за другим отправились в сторону от трассы, но больше ничего не мог рассказать. Штатный механик психиатрической клиники, восстанавливая его пошатнувшийся рассудок, наткнулся на документальные, подлинные воспоминания и чуть не рехнулся сам.
Старушка практиковалась в магии. С жертвами она играла в «ролевые игры», которые заканчивались горячей духовкой или кипящим котлом. До сих пор все сходило ей с рук, потому что удержать в подчинении двоих-троих несчастных не составляло для нее труда. В микроавтобусе ехало семеро: парнишка, оказавшись на периферии магического воздействия, чудом вырвался и спасся…
Игрис поймал себя на том, что сидит перед выключенным компьютером и смотрит в темный экран. Певец почти насильно посвятил его в мерзкие и темные подробности дела Карги; сегодня-завтра эти детали просочатся в прессу. Алистан Каменный Берег подключился к расследованию, когда оно зашло в тупик: он первый нащупал связь между хозяйкой «пряничного домика» и респектабельной пожилой дамой, чье поместье находилось за сотни километров от «пряничного домика», в другой части страны…
Игрису не хотелось лежать без сна одному на широкой кровати, глядеть в потолок и вспоминать дело Карги. Он натянул кроссовки, тихо выбрался из дома и припустил рысцой вдоль улицы.
Старушка была настолько богата, что ее адвокаты, кажется, сами верили в ее невиновность. Они висели, как бульдоги, на каждой процедурной неточности, выискивали бюрократические поводы для повторных экспертиз, а старушка тем временем залегла в частный госпиталь и всех вокруг пыталась уверить, что вот-вот отправится к праотцам.
«Сейчас дело выплывет наружу, – думал Игрис. – Тайна следствия будет изнасилована с особым цинизмом, причем надругаются над ней обе стороны. И это явное, предсказуемое следствие провокации с Алистаном; вот я и сам начинаю верить, что это провокация».
Но что за документы сгорели в камине? Неужели нет еще одного экземпляра, рукописного ли, электронного, ксерокопии?
Игрис вспомнил лицо мертвой женщины на полу комнаты для переговоров. Слово погибели № 5 убивает мгновенно. Среди нас ходят люди, способные прикончить любого в считаные секунды. Но мы ведь не сажаем превентивно, к примеру, охотников с ружьями, мастеров единоборств, поваров с ножами, боксеров…
Игрис с разгона наступил в лужу. Взлетели брызги в свете фонаря. Залаял пес за ветхим забором. В его строгих интонациях угадывались лень и философская созерцательность собаки, в жизни не видавшей воров на участке.
Что, если личность убитой так и не будет установлена?! Что, если она – фантом, инопланетянка, клон, посланница параллельного мира… короче говоря, что, если Алистан убил врага, каким-то образом угрожающего всему человечеству?
Фантазия – хорошее качество. Склонность к фантазированию – дурное. Игрис уже решил для себя, что завтра откажется от дела «мага-убийцы», и еще – обязательно! – переговорит с Борисом и Агатой. Гостеприимство – это хорошо, и все такое, но почему семейная жизнь Игриса должна страдать?!
- Предыдущая
- 5/17
- Следующая
