Адвокат Империи 3 (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 21

Она издевается?

Я даже повернул голову, чтобы посмотреть на Розена. Тот сидел и смотрел на меня с недоумением.

— Без понятия, — честно признался он и в этих словах чувствовалось одновременно и горькое расстройство от того, что он не знает правильный ли ответ дала Настя или нет.

Зато, как оказалось, знал кое-кто другой.

— Неправильно.

Все разом повернулись в сторону молчавшего практически всё время паренька в очках, что сидел за дальним столом.

— Убогим очкарикам слова не давали, — тут же огрызнулась вспыхнувшая злостью Анастасия, но, неожиданно для себя, натолкнулась на отпор.

— Как скажешь. Но ответила ты неправильно. Доктрина «существенного заблуждения» при оспаривании сделок заключается в том, что сторона может требовать признания сделки недействительной, если она совершила сделку под влиянием заблуждения относительно природы сделки, тождества или таких качеств её предмета, которые значительно снижают возможность его использования по назначению. В таком случае заблуждение должно быть настолько существенным, что участник сделки, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершил бы сделку, если бы знал о реальном положении дел. Именно так и будет звучать правильный ответ, — пояснил он. — Ты ошиблась.

— Я не ошиблась! — взбрыкнула Настя и схватила телефон.

Она даже губу прикусила, пока вбивала вопрос в поисковик, а я смотрел на это и наслаждался. Я-то знал правильный ответ. Так что…

Горящие гневом глаза уставились на меня.

— Урод…

— Увы, Настенька. Ты проиграла, — развёл я руками.

— Это не считается!

А вот тут я уже едва не расхохотался.

— В смысле не считается? Ты же сама предложила играть до первой ошибки. Это было твоё условие. Или ты забыла?

— Это не считается, если ты тоже не сможешь ответить! — получил я ответ от разъяренной девушки. — Если и ты не ответишь на вопрос, тогда это будет ничья и никто не выиграл!

— Вообще-то по вашим изначальным правилам он победил, — вставил свои пять копеек в наш разговор Розен.

Так, а вот тут не понял. Это сейчас вообще, что? Типо оливковая ветвь… а, всё. Понял. Просто за последние три часа она бесила его уже почти так же, как и меня.

— Твоего мнения я вообще не спрашивала!

— Да что ты…

— Погоди, — перебил я его. — Хочешь задать свой вопрос?

— Да!

— И если я не отвечу, то ничья, так?

— Да!

— А, если отвечу, то ты признаешь, что проиграла и мы на этом заканчиваем.

— Д…да, — неровно выплюнула она и я хорошо видел, что этот ответ дался ей не легко.

— Окей. Спрашивай.

Анастасия заговорила не сразу. Сразу чувствуется, что она обдумывала вопрос, подбирая что-то такое, на что по её мнения я не смогу ответить.

О, кажется, придумала…

— Я придумала! — со злорадным триумфом воскликнула она. — Готов Рахманов?

Я махнул рукой, а, что мне оставалось.

— Валяй.

— В ситуации, когда единственный участник компании, являющийся одновременно генеральным директором, принимает решение о реорганизации общества путем его разделения на два новых юридических лица с передачей им всех прав и обязанностей в определенных долях, но при этом существуют непогашенные обязательства перед кредиторами и текущие судебные споры — какие правовые риски возникают и как они влияют на действительность реорганизации?

Я не ответил сразу, и она приняла это за свою победу.

— Видишь, я же говорила, что ты…

— Тебя интересуют риски для кредиторов? Или особые? Или механизмы защиты от них?

— Ч… чего? — растерялась она.

— Я говорю, что твой вопрос слишком комплексный, — пояснил я. — Уточни, что именно ты хочешь услышать.

— Э… для кредиторов и особые…

Я вздохнул и начал перечислять.

— В таком случае, кредиторы имеют право потребовать досрочного исполнения обязательств. Это раз. Они могут потребовать прекращения или досрочного исполнения обязательств и возмещения убытков. Так же они вправе получить обеспечение исполнения обязательств. Из особых рисков то, что в таком случае возможно признание указанной тобой реорганизации способом уклонения от исполнения обязательств. Плюс, имеется риск привлечения к субсидиарной ответственности директора-участника.

— Он прав, — тут же сказал парнишка в очках, даже не поднимая головы в нашу сторону.

— Бред, ты не мог этого знать, — замотала головой Анастасия. — Ты жульничал!

— Совсем тупая? Как? Я перед тобой сижу. И вопрос ты мне сама придумала…

— Нет! — вскочила она со своего стула. — Мне плевать, как ты это сделал! Ты сжульничал! Ты не выиграл!

— Ты сама установила правила. Вон трое свидетелей имеются. То есть ты за свои слова не отвечаешь? — укоризненно уточнил я, — Хотя, — добавил в свой голос презрения, — что еще можно ожидать от избалованной аристократки!

Настя побагровела.

— Заткнись! Я не признаю эту победу!

Выкрикнув это, она встала и быстрым шагов вышла их архива, на прощание хлопнув дверью. А я смотрел ей во след и думал — как? А, нет. Почему! Вот правильный вопрос. Ведёт себя, как маленький ребёнок. Стерва и есть стерва. Избалованная, не привыкшая проигрывать. А ведь кто не умеет признавать поражение никогда не добьется успеха.

— Ты реально знал ответ или сейчас всё это из головы придумал? — неожиданно спросил меня Розен.

— Тебя тоже тупым назвать? — не удержался я от встречного вопроса. — Давайте уже работать. Иначе мы никогда с этой хренью не разберёмся.

— Сказал тот, кто последнее полтора часа играл в «кто хочет стать миллионером», — пробормотал Розен, склоняясь над бумагами. — Устроили здесь цирк какой-то…

— Погоди-погоди, Розен! Ты слышишь это?

— Чё?

— Это твоё мнение на хер улетело.

— Придурок.

— Скажи мне, кто я, и я скажу тебе, насколько сильно ты меня недооцениваешь, — хмыкнул я в ответ.

Но, в чём-то он всё-таки был прав. Посмотрев на гору лежащий перед собой документов, приходилось признать, что если не взяться за них сейчас, то мы с ними реально тут вечность провозимся.

Оставалось надеяться на то, что Марина сделает всё, как надо.

Провозились мы до глубокой ночи. После ухода Анастасия, что ожидаемо, так и не вернулась. Так что работу нам пришлось доделывать уже самим. Хотя какое там доделывать? Просидев до половины второго ночи, мы едва смогли справиться с половиной всех бумаг. И то работая практически без перерывов. Ни мне, ни Розену, ни даже Рите торчать в этих архивах больше необходимого не хотелось совершенно.

Заодно я узнал, как звали того паренька в очках. Оказалось, хотя, наверное, не стоило этому удивляться, что он один из нас. Из нас четверых, я имею в виду, кого наняли Лазарев с его дружками. Звали парня Виталием Марковым. Что ещё я узнал? А больше толком ничего. Парнишка только представился, и на этом наше общение с ним практически закончилось. Он о себе что-то рассказывать не торопился, а мы не расспрашивали.

В итоге домой я добрался едва ли не к трём утра. Наскоро помылся и упал в кровать, чтобы проспать пять с половиной часов и снова подняться по будильнику. До сих пор не представляю, каких именно сил мне это стоило. Ксюшка вообще сказала, что я похож на привидение.

— Доброе утро, — поприветствовала меня Марина, стоя у входа в здание, когда я приехал на метро. — Паршиво выглядишь. Допоздна сидели?

— Около двух закончили. Ну не закончили, конечно, но…

— Я понимаю. Держи. Ты же с солёной карамелью любишь, я не ошибаюсь?

— Я бы тебя сейчас расцеловал, — честно признался ей, принимая из рук стакан. — Да только кофе хочу сильнее.

— Ничего, — чуть покраснев, улыбнулась она. — Я с тебя потом спрошу.

— Да кто бы сомневался.

Мы зашли в здание и поднялись на лифте. К этому моменту я успел высосать уже половину стакана. И на вкусном утреннем кофе сюрпризы этого утра не закончились.

— Доброе утро, — до отвратительного вежливо поприветствовала нас Анастасия, едва мы с Мариной только вошли в отдел.