Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 6(СИ) - Афанасьев Семён - Страница 6

— Всё ещё Томимацу? Да ну, Такааки-кун! — делано удивился Решетников, через чужое плечо мазнув взглядом по документу. — Бегать столько лет с одним и тем же именем? Не перебарщиваешь?

Министерский поморщился — замечание явно попало против шерсти.

— А дата выдачи какая?.. — Такидзиро перевернул прямоугольник. — Ух ты, свеженькая. Что-то у вас там совсем фантазия остановилась, — его взгляд резко повеселел.

— Миёси-сан, время! — «официант» мог себе позволить врезаться в разговор. — Возможно, лучше переместиться в более подходящее место — здесь открытая улица, — проговорил он совсем тихо и прямо в ухо.

— Полиции не боюсь, — ответила дочь оябуна, не понижая голоса. — Имело место покушение на похищение человека, хотя окончательная квалификация — дело следствия. Я, Миёси Моэко, случайно оказалась свидетелем и пересекла зарождающееся преступление в зародыше. Полиции буду только рада, — она обернулась к сятэйгасира-хоса, до сих пор не снявшему специальные очки с поляризацией, позволяющие хоть и плохо, но видеть сквозь тонировку чужих машин. — Дэнда-кун, момент нападения на Неприкасаемого зафиксирован по всем правилам?

— Да. — Специалист по любому транспорту, имеющему колёса и двигатель, лаконично похлопал по карману пиджака. — Видеорегистраторы, из разных точек, камеры высокого разрешения с телескопической фокусировкой. Несанкционированного наблюдения не было — мы случайно ехали по той же улице, случайно попали в кадр. То есть, поймали.

В некоторых ситуациях людей Эдогава-кай не нужно было учить тому, что для них и так являлось азбукой.

Моэко тщательно отслеживала эмоции бывшего сослуживца Такидзиро и увиденное ей не нравилось: подполковник был рассадован, зол, но не боялся.

— Такааки-кун очень быстро реагирует, — пояснил поддерживаемый ею Решетников. — Ты сейчас обозначила, что методов жёсткого допроса применять не планируешь, вот он и расслабился. В более дальней перспективе им, с его точки зрения, ничего серьёзного не угрожает.

— Когда это я такое сказала? — оживилась дочь оябуна. — Вроде гарантий безопасности не озвучивала, перейти к допросу вручную могу прямо сейчас — видеозапись нападения на тебя всё спишет.

— Не «когда». «Чем», — друг покосился на спутницу. — Тем, что открыто обозначила намерение передать их в полицию.

— Старею, — «огорчилась» младшая Миёси. — Да, лопухнулась.

— Такааки-кун не боится полиции, — продолжил хафу. — Для него это очень нежелательное развитие событий, но максимум, на который он рассчитывает прямо сейчас — попрут со службы. Его и начальника плюс старшего этих, — кивок в сторону растянувшихся на асфальте.

— Похищение человека, центр многомиллионного города, — из голоса Моэко исчезли лёгкость и игривость, она нешуточно нахмурилась. — Деяние зафиксировано, кроме объективных свидетелей, техническими средствами наружного наблюдения. Это уголовное преступление из разряда тяжких.

Такидзиро напряг бицепс под её пальцами и красноречиво покашлял.

— Рада, что ты оживаешь, но не понимаю! В моей стране произошла процессуальная революция, о которой я как адвокат не в курсе⁈

— Его организации законодательством запрещено действовать внутри государственных границ Японии, — светловолосый вздохнул ещё раз. — Такааки-кун, вместе с тем, добросовестный и системный специалист: он подстраховался. Другой бы на его месте вляпался, а он, использовав связи начальника, договорился о передаче дела в случае провала нужному судье окружного суда.

— ПОГОДИ. — Моэко сжала мужскую руку, задумываясь. — Окружной суд ладно… Но ведь дело можно и иначе квалифицировать? Если это трактовать как преступление против государства, судом первой инстанции станет Высокий суд Токио. М-м-м?

— Негласная договорённость, — товарищ заставил подполковника побагроветь. — На уровне государственных органов. Поскольку никто не пострадал, мёртвых и раненых нет, Высокий суд передаст дело, в свою очередь, в дисциплинарный суд. А там спустят на тормозах — автоматическая переквалификация в хулиганку.

Миёси-младшая поймала себя на том, что не на шутку возмутилась — хотя казалось бы, всего лишь разговор. С обычным человеком, даже не с юристом, никого ни к чему не обязывает.

Впрочем, сомнений в услышанном не возникло.

— Система. Может, лично у тебя с вашей новой позиции клана что-то и получится изменить, но я сейчас говорю, как оно сработает по мнению подполковника Томимацу. — Решетников успокаивающе похлопал по тыльной стороне женской ладони.

Члены Семьи слушали разговор бесстрастно. В глазах армейских разгорался сдержанный интерес.

— Иногда неожиданно наступает пора резких и непопулярных решений, — спокойно сказала Моэко через пару секунд. — В нашу машину, поговорим пару минут, — она кивнула на бывшего сослуживца Такидзиро, затем направилась к ближайшей хонде.

Там же, через некоторое время. Салон седана.

Моэко умела убеждать разных людей, поэтому разговор с представителем МО наедине уже на третьей минуте дал результат:

— … почему тазером?

— Альтернатива — инъектор, — хмуро отвечал подполковник, опустив глаза. — В толпе на улице — не вариант. Нам человек нужен для работы, соседнему управлению — только информация из его головы. — Томимацу избегал называть имя Такидзиро вслух. — Мы его подержали бы у себя несколько дней, просрочена явка в Сингапур — загорается уголовное преследование. После этого по альтернативной процедуре мы его забрали бы к себе на контракт, а уж в армии он и на все вопросы смежников ответил бы.

— Вы отдаёте себе отчёт, как ваши действия звучат языком правовой оценки? — голос Миёси-младшей был обманчиво спокоен.

— Я сказал всё, о чём мы договаривались! Рассчитываю на исполнение и с вашей стороны! Что до закона — полностью поддерживаю: сдайте нас в полицию прямо сейчас.

Такидзиро был прав, когда советовал говорить без него, только при своём охраннике, машинально отметила Моэко. После чего вышла из машины и громко хлопнула дверью.

Там же, через некоторое время. Сотрудники МО по-прежнему зафиксированы людьми Эдогава-кай. Дочь оябуна чуть в стороне разговаривает по телефону.

— … вас ни к чему не обязывает. Звоню как кохай сэмпаю, просто посове… — Моэко, зажав гаджет плечом, укрывала уже вторую страницу отрывного блокнота убористой иероглифической скоросью, фиксируя ближайшие планы.

Почему-то письменно мысли простраивались лучше.

— Дело откровенно тухлое. — Глава адвокатской палаты перебил на середине фразы.

Это само по себе являлось более чем откровенным намёком, она оценила.

— Да, судя по твоим словам, могут иметь место явные подтасовки, — продолжил собеседник. — На первый взгляд — время махать клинком, восстанавливая справедливость. Ты же так подумала?

— Внимательно слежу за ходом вашей мысли.

— По секрету: предупреждён не только суд. И мне звонили в частном порядке такие люди, заранее, что я откровенно боюсь связываться. — Старик-божий-одуванчик неожиданно открыл ей больше, чем Моэко рассчитывала.

Мог промолчать либо отправить «налево» — по телефону не видно глаз, она бы поверила.

— Спасибо и на этом, вы мне сэкономили время, — чистая правда, оба пункта. — Нисимура-сан, откровенность за откровенность. Если я подниму вопрос на Коллегии?

— Что именно ты сейчас хочешь сказать, Моэко-тян? Прямо, не иносказательно? Говори смело.

— Уверены?

— Мне бояться нечего, поскольку я буду соблюдать нейтралитет. Извини, если разочаровал…

— Договаривайте, пожалуйста. Благодарю хотя бы за откровенность, уже упоминала. Пусть та и неприятна.

— … А тебе бояться нечего потому, что открыто тронуть Эдогава-кай, которые в своём праве, сегодня, пожалуй, не решится даже Премьер.

— Тогда и я в лоб. Если то, что я сейчас сообщила вам, официально заявлю на нашей Коллегии? Срочное собрание малым кругом, которое попытаюсь инициировать прямо сейчас? Допустим, на завтра?