Золотой воскресник - Москвина Марина Львовна - Страница 25

– Зачем ты отдаешь нам деньги, зачем? – недовольно говорила Люся. – Ты наша дочь, ты нас должна обдирать!

Яков Аким:

– Я был в издательстве “Детская литература”, и там такое запустение, как будто бы морили тараканов…

На книжном фестивале один французский издатель, выступая перед первоклассниками, на протяжении сорока минут рассказывал о своих занудных издательских проблемах, конфликтах с начальством, каких-то организационных обломах, финансовых неурядицах и пр. Да еще с последовательным переводом.

– Он что, не понял, что перед ним дети? – удивлялся Лёня. – Наверное, подумал, что это взрослые русские так выглядят!..

– Я ел вишни и задумался о смерти, – сказал Лёня. – Во вкусе вишни есть ощущение быстротечности жизни.

У нищего на картонке написано:

“Подайте в честь осеннего равноденствия!”

Коваль очень гордился своим неологизмом.

Это был глагол – “олорде́л”.

Отправляясь в Париж, Лёня спрашивает:

– Что тебе привезти?

– Привези мне ботинки.

Он обрисовал мою стопу для ботинка и все боялся, что его как начнут на таможне шмонать, примут этот рисунок за неучтенное произведение искусства, отберут и напишут телегу в Министерство культуры.

– А, ладно, – махнул он рукой, – скажу, что везу в Антропологический музей отпечаток ноги неведомого животного!

Сергей:

– У тебя, Марин, форсу много, а славы мало. Вот у Лёни славы – на весь мир. Хотя я не понимаю – почему…

Мой деверь пожаловался, что работать ему осталось два месяца до пенсии, молодые теснят, подпирают со всех сторон, а я, говорит он, как хромая утка.

– Тебя надо на “кладбище слонов”, – сказала папина сестра Надя. – У нас на работе было такое место – туда ссылались все доктора наук, старые завлабы, которых неудобно было выгнать взашей из-за их заслуг, вот они сидели в одном отделе на полставки, и все к ним приходили за советом.

Дизайнер Логвин, чей девиз “Жизнь удалась”, начертанный черной икрой по красной, прогремел на весь мир, – спросил у незнакомой девушки на выставке:

– Можно я вас поцелую?

– Нет.

– Я почему-то так и подумал, что вы откажете, – сказал Андрей.

– Ну и зря, – я вмешалась в их разговор. – Логвин, между прочим, лауреат Государственной премии!

– Лауреатов Государственной премии много, – она ответила, – а я одна.

В Ханты-Мансийске после выступления зашли с поэтами и менестрелями Андреем Усачёвым и Сашей Пинегиным в ресторанчик. Там на всю катушку гремела какая-то попса.

– Можно сделать потише? Или совсем выключить? – попросила я. – Тишины – на триста рублей!..

Усачёв:

– Тишины – на все!..

Владик Отрошенко:

– Мариночка! Мне от тебя звонили из журнала “Кукарекум”. А он глянцевый?

– Ну, в какой-то степени…

Мы с Лёней Тишковым чем-то отравились. Расстройство, всех тошнит, ничего не хотим, а есть-то надо. Купили мороженое. И оно нам очень понравилось.

– Вот у нас мороженое хорошо получается в стране, – говорит Лёня. – Единственный продукт!..

– Надо всегда быть румяным, – учила меня Люся. – Тогда все подумают, что ты веселый, потому что грустных румяных не бывает.

Наш сын Серёжа, давно мечтавший о северных странах, собрался на мыс Нордкап с восьмидесятилетней бабушкой и другими ветеранами журналистики.

– Но когда я увидел всю эту компанию возле разболтанного, видавшего виды автобуса, – рассказывал он потом, – мне стало просто не по себе. Я понял, что этим людям нечего терять!

Видимо, у меня раньше было здоровье очень слабое. Вот запись в дневнике 2 октября 1995 года: “Начала роман «Гений безответной любви». Написала одну страницу и потеряла сознание”.

Когда я завершила “Гения…”, вложив туда все горести-печали своей жизни, и отдала его в издательство “Лимбус Пресс”, редактор ответил, что не может напечатать мою вещь, поскольку у них нет для меня юмористической серии.

– Так давайте я лягу в основу! – воскликнула я.

– Ляжете, ляжете, – мне ответили.

Но больше не позвонили.

Зашли с Бородицкой подкрепиться в ЦДЛ. За соседним столом сидят две прекрасные блондинки. В буфете появляются Бахнов и Калашников, нежно приветствуют блондинок, берут кофе, коньячок и садятся к нам за столик. Мы страшно обрадовались, но все-таки спросили, почему они сели именно к нам.

– Из политических соображений, – серьезно ответил Калашников. – Потому что Бородицкая похожа на Анджелу Дэвис. А Москвина – на Долорес Ибаррури.

– Это у тебя сага, а не роман, – сказала Дина Рубина, прочитав “Гения безответной любви”. – Движение цыганского табора в неизвестном направлении. Куча народу скачет верхом и катится в кибитках, взметая столбы пыли. Только иногда кто-то отлучается, чтобы украсть коня…

Дина устроила “Гения…” в екатеринбургское издательство “У-Фактория”. Но рассеянный Тишков отправил им не последний, шестой, вариант романа, как мы условились, а второй. Голый, мокрый, взъерошенный, в мыле – “Гений безответной любви” выскочил из дома и буквально был высечен на граните.

– Неужели там все написано, что я написала? – я просто боялась заглянуть в книгу.

– Да-да, – отвечал Тишков. – Что ты написала, то там теперь и написано.

Лев Рубинштейн:

– Прочитал ваш роман. Мне понравилось.

– Не может быть! – говорю. – Неужели прочитали?

– Не верите? Там про одну любвеобильную тетку!

Игорь Иртеньев:

– Поди сюда, душа моя!.. Взял в поезд и прочитал. Порою в голос смеялся. Ни разу не всплакнул, врать не стану. Но в нескольких местах взгрустнулось…

– Ну, такая героиня – законченная идиотка! – сказал одобрительно Игорь Губерман. – Даже порой веришь в искренность того, что эта черта в полной мере присуща самому автору.

Анекдот от Андрея Бильжо.

Приличный молодой человек приводит домой пьяную бомжиху. Глаз подбит, и остальное в таком духе.

– Знакомьтесь, – говорит родителям. – Это моя жена Катя, она будет жить у нас.

Родители в ужасе.

– Ладно, не парьтесь, – он им сказал, – я пошутил.

Они с облегчением вздохнули.

– Я пошутил. Ее зовут Зоя.

Лёня и два его брата – старший Валера и средний Евгений – родились в уральском рабочем поселке Нижние Серги Свердловской области в семье учителя Александра Ивановича Тишкова. У них была своя корова, надо чистить коровник. Отец Александр Иванович, бывало, скажет Валере:

– Иди коровник чистить.

А тот под любым предлогом отлынивал.

Александр Иванович, в сердцах:

– Как ты жить-то будешь, вырастешь, коровник вычистить не сумеешь!

Валера отвечал:

– А может, я другим чем-нибудь займусь и мне это не понадобится.

Хотя навоз, Александр Иванович отдавал справедливость старшему сыну, Валера Тишков исправно транспортировал на огород.

– Ну, это потрясающе! – удивлялся наш сын Серёга. – Возил навоз в какой-то глухой деревеньке, а теперь директор института и академик!!!

В фильме “Борис Годунов” (Сергей Бондарчук снимал его с оператором Юсовым) Георгий Бурков сыграл бродягу-чернеца Варлаама.