Учитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 16

Таких целей и не преследуют.

В заброшенной школе Огасавары меня тогда ждали семеро обездоленных на нормальную жизнь людей. Прекрасных и опытных бойцов, положивших почти всю свою жизнь на тренировки и мордобой. Не знающих и не понимающих ничего о мире. Разговаривающих на языке силы. Совсем уж безграмотными эти люди не были, но их осведомленность о реальном мире была искажена, фрагментарна и ошибочна. Зато им хватило соображения начать ржать, когда я, уже порядочно избитый, но по-прежнему уклоняющийся и убегающий, начал читать лекцию об отношениях преподавателя с учениками. В общем, мы нашли общий язык. Кое-как.

Кажется, Огаваза даже мне немного завидовал, когда я ухрамывал к остановке, сопровождаемый двумя молчащими девушками. Асуми, кстати, кто-то потрепал, но в меру, я даже не понял, был ли бой или пронырливая хафу выклянчила тренировку у кого-то из местных.

— Акира? — Мичико ко мне обратилась, когда я уже хромал на выход.

— Да?

— Тебя только что покормила самая красивая и умная девушка школы. Что ты… чувствуешь?

Глупый вопрос.

— Сытость.

Подростки. Они живут сегодняшним днем. Они не хотят, не умеют и не желают учиться строить планы на жизнь, ставить цели и добиваться их. Бесцельно тратят бесценное время на увеселения, о которых завтра и не вспомнят. У девушек всё еще хуже, слишком много романтики в голове. И что потом? Потом они, красивые, молодые, но чересчур поздно осознавшие правила этой жизни стоят перед оценивающими взглядами людей семьи Коджима, разглядывающих их как коров на бойне. Оценивающих тело, пластику, голос, манеры вместо шкуры, мяса, жира и костей. Отберут лучших, выдрессируют, продадут. Не буквально, конечно, но кому от этого легче?

А почему девушки продаются? Потому что им нечего продать кроме своей витрины, того, что они пестовали, за чем ухаживали, что считали козырем, способным побить всё и вся. Не мне, перерожденному, осуждать порядок вещей, к которому я не имею ни малейшего отношения, но и наблюдать за тем, как ко мне липнут те, кому хватает лишь роста и внешности, нет ни малейшего желания.

В клубе при моем появлении началась суета. Пять девчонок и одна преподавательница не знали куда себя девать в компании забинтованного парня, так что в итоге мне пришлось даже заварить им всем чай, чтобы показать свою дееспособность, а потом еще шептать на ухо Каматари-сенсею, чтобы прекратила свои попытки вытолкать меня к медсестре. От последнего действа население клуба налилось сочными красными красками и уткнулись в книги.

Я лишь мученически вздохнул. Полчаса ценного отдыха коту под хвост. Будь Мичико чуть поадекватнее, я бы предложил бы ей фиктивные отношения, но увы, та история, что случилась с нами в двенадцатилетнем возрасте, не забыта. Тем более, что Коджима-старшая только что дала понять, что рассматривает меня как потенциального молодого человека.

Вернувшись домой, я решил в полной мере воспользоваться царящей в доме Осуждающей тишиной, и принялся разбирать на компьютере операционную систему новых телефонов-раскладушек, пытаясь оценить потенциал устройства и возможность создания программы под его мощности. Пока «железо» на многое не тянуло, но я был уверен, что в самом ближайшем будущем производители добьются проигрывания видеофайлов на этих аппаратах, поэтому заранее заложил в проект повышенные технические характеристики аппарата.

Только вот что делать было непонятно. Мессенджеры были делом знакомым, я уже написал три примитивные программки по обмену сообщениями и был уверен в своих силах создать что-то покруче, но как это монетизировать — не представлял. Создать мессенджер с возможностью обмена и просмотра файлов через электронную почту? Перспективно, но понадобится мощная защита. Да и опять, вопрос с извлечением прибыли…

В итоге я остановился на двух проектах — на ближайшее и на отдаленное будущее. Первый представлял из себя простенькую надстройку-невидимку на телефон, которая, при достижении трех процентов заряда в аккумуляторе, обнуляла всю память устройства. Подобного можно было добиться и нажатием определенной конфигурации клавиш. Сама программка была элементарной, куда сложнее было дополнить её возможностью ежемесячной оплаты и бэкапа данных через один из сервисов глубинной сети, но и с этим я справился часа за два. В итоге получилась небольшая, но очень удобная страховка для любого, кто не желает, чтобы данные, хранящиеся на его аппарате, стали собственностью кого-то еще. Очень полезно для тех, у кого могут быть тайны. Что касалось второго, куда более перспективного… я решил дать идее отлежаться.

Охваченный вдохновением, я довольно быстро создал еще одну версию программы, предназначенную для персональных компьютеров. Тут всё было чуток посложнее, но вспомнив Каваси, я решил, что подобный полувирус тоже будет пользоваться спросом. Зажать несколько клавиш на три-четыре секунды, можно было увести компьютер в долгую перезагрузку на скрытую и довольно примитивную систему, удаляющую и фрагментирующую данные жестких дисков, затем поверху идёт перезапись… а чтобы потянуть время, на экране видна просьба ввести стадвадцативосьмизначный пароль и грозное предупреждение, что возможны лишь три попытки. Даже в случае, если дверь выбьют, попавшийся субъект может потянуть время, пытаясь «набрать» такой пароль. И всего за триста пятьдесят йен в месяц.

От компьютера я отошел лишь глубокой ночью, залив дистрибутивы на пару серверов, а заодно отправив копии на электронную почту Сенко-групп. День, начавшийся совершенно безблагодатно, кончился неожиданно продуктивно.

///

— Шлюхолюб… развратник… скотина…

— Да хватит уже! — в украшенную каре голову полукитаянки неожиданно прилетел крепкий подзатыльник.

Мана, вздрогнув от звука шлепка, испуганно покосилась на подругу, но та лишь потёрла затылок, беззлобно буркнув что-то в сторону той, кто и организовал ей этот акт насилия. Распускательница рук отвернулась, проворчав:

— Сколько можно! Пока готовили, ты ругалась, жрала — тоже ругалась, воздух потом молотила, сверкая трусами — опять ругалась! И вот, идем отвлечься — а ты продолжаешь!

— Ничего не могу с собой поделать! — почти виновато проскрипела Асуми, — Ну сил моих нет!

Мана испытала укол зависти. Странная рыжая русская и не менее странная хафу сдружились сразу и крепко, став почти моментально… нет, не лучшими подругами, а чуть ли не родственницами. Обе прямые и честные, обе красивые и изящные… не то, что она, громоздкое немое страшилище. И вот сейчас, смотрит Мана на русскую, сварливо выговаривающую смущенно отругивающейся однокласснице, и завидует. Она бы так никогда не смогла.

— А как его еще назвать⁈ — снова взвилась Асуми, чуть ли не подпрыгивая, — Мы тут из кожи вон лезем, а он что⁈ А ему плевать! К шлюхе сходил, дела свои сделал, и на всё ему по барабану! И на всех! А ты не делай вид, что такая спокойная, Рена! Не делай! Тебя это сильнее, чем меня задело! Или нет? Или у вас там, в России, это нормально⁈

— Ну я хотя бы из трусов не выпрыгиваю, — парировала рыжая, гордо тряхнув гривой своих ярких волос, — Да и Мана вон, тоже, спокойно себя ведет. Это вы с Эной беситесь, как будто бы Акира вам прямо обеим поклялся быть хорошим мальчиком.

— Да даже плохие бабу себе заводят, а не к шлюхам идут! — голосом, полным праведного возмущения, отбрила хафу нападку новой подруги, — А Мане просто сказать нечего!

Последнее утверждение было несправедливым.

— Есть чего, — тихо возразила Мана, сжимая кулачки и внутренне напрягаясь, как каждый раз, перед тем как сделать что-то… непривычное, — Я считаю, что Асуми не… не права.

Черноволосая и синеглазая хафу остановилась в своем решительном продвижении вперед, а потом медленно повернулась к остановившейся подруге. На лице Шираиши (как она надеялась) были написаны решимость и желание отстоять собственное мнение (на самом деле — испуг почти обкакавшегося кролика).

К счастью, даже будучи на взводе, Асуми не могла игнорировать волеизъявление своей робкой подруги, поэтому, вместо того чтобы начать производить шум и негодование, хафу аккуратно заметила: