Сборник рассказов - Мураками Харуки - Страница 8
- Предыдущая
- 8/31
- Следующая
— Н-ну, в каком-то смысле… — согласился я.
Он добавил себе еще виски, пальцем разболтал в стакане лед и отпил глоток.
— В общем, я тогда очень крепко задумался. Что же делать и как жить дальше. Что, возможно, я теперь до конца своих дней обречен блевать каждый день в одиночестве да звонки от идиота выслушивать…
— Ну, завел бы себе женщину постоянную, чтобы рядом все время была!
— И об этом я тоже думал. Все-таки уже двадцать семь за плечами — можно и остепениться, и семью завести… Только не могу я так! Сдаться так просто? Да я бы потом всю жизнь себя изводил! Не тот характер, чтобы из-за паршивой рвоты да звонков от придурка привычки свои ломать и жизнь вверх дном переворачивать!.. В общем, собрал я все силы — физические, душевные, какие еще оставались, — и решил противостоять этой гадости до конца…
— Хм-м-м! — протянул я.
— Ну, а вы — как бы ВЫ поступили, господин Мураками?
— Ну, как… Не знаю. Даже примерно не представляю, ей-богу! — ответил я. И в самом деле, я даже примерно не представлял.
— В общем, как я и сказал, с той ночи в отеле и рвота, и звонки продолжались. И еще я начал страшно худеть. Вот погодите, сейчас даже точно скажу… Четвертого июня я весил шестьдесят четыре килограмма. Двадцать первого — шестьдесят один, а десятого июля — пятьдесят восемь… Пятьдесят восемь кило! Это при моем-то росте? Одежда на мне уже болталась, как на вешалке. Штаны на ходу поддерживал, чтобы не потерять…
— Погоди. А ты не пытался тот в голос в трубке на магнитофон записать?
— И тем самым показать ему, что я испугался? Что я паникую и ночами не сплю, думая, как от него избавиться? Ну, нет! Я так решил: посмотрим, кто первый сломается! Или я сдохну — или ему надоест… И со рвотой так же: просто начал считать, будто у меня теперь идеальная, совершенно восхитительная диета. А что? До крайности организм не истощается: живу себе и работаю так же, как и всегда… Даже пить снова начал. Утром пива баночку, вечером — виски, сколько душе угодно. А какая разница? Выпьешь — блюешь, не выпьешь — тоже блюешь. Так лучше уж пить, все душе легче… В общем, снял я приличную сумму в банке, пошел и купил отличный костюм по новой фигуре да две пары брюк. Там же, в магазине, глянул в зеркало, смотрю — а худоба-то мне даже к лицу! Понимаете? Выходило, что ничего особо ужасного в моей рвоте нет! От каких-нибудь геморроя или кариеса люди мучаются гораздо сильнее; а что касается щекотливости темы — так тот же понос обсуждать, согласитесь, куда неудобнее… Пищу организм раз в день, но усваивал, и кроме потенциальной возможности раком заболеть, не о чем беспокоиться до самой старости… Да в Америке таблетки рвотные прописывают желающим похудеть!..
— Ну-ну, и что было дальше? — спросил я. — Четырнадцатого июля и рвота, и звонки прекратились, так?
— Минутку, сейчас уточним… Ага! В последний раз я блевал четырнадцатого июля в девять тридцать утра жареным хлебцем, салатом из помидоров и молоком. А последний анонимный звонок раздался в десять двадцать пять вечера того же числа. В это время я пил совершенно роскошный бренди — «Сигрэм» особой выдержки, клиенты презентовали — и слушал "Концерт у Моря" Эррола Гарнера… Вот видите, господин Мураками, как все-таки здорово, когда есть дневник!
— М-да, удобная штука! — поддакнул я. — И что, после этого вообще все прошло?
— В том-то и дело — как рукой сняло! Как в том фильме, «Птицы» Хичкока, помните? — наутро дверь в дом распахивается, а внутри никого, будто и не было всех этих кошмаров… Ни рвота, ни звонки меня больше не донимали. Очень скоро я поправился до своих шестидесяти трех кило, а новые костюм и брюки перекочевали навечно в шкаф. Как сувениры на память о пережитом…
— А этот тип в трубке так ничего нового и не сказал? — спросил я.
Он чуть заметно покачал головой. Но тут же задумался.
— Хотя, впрочем… В последний раз было чуть-чуть по-другому… Вначале он произнес мое имя. Это как всегда. А потом и говорит: "Вы поняли кто, я такой?"… Сказал — и молчит. Я тоже не отвечаю, сижу и жду. Так мы молчали с ним секунд пятнадцать. Ну, а потом он трубку повесил: щелк! — и длинный гудок пошел…
— Что, прямо так и сказал? "Вы поняли, кто я такой"?
— Именно так, слово в слово. Очень внятно и вежливо. Совершенно незнакомый человек. По крайней мере, за последние пять лет я никого с таким голосом не встречал, это факт. Друзья юности? Представить себе не могу, чтобы кто-то из них мог молчать столько времени, а потом объявиться и мстить непонятно за что. Никому в жизни я, насколько помню, ничего дурного не сделал. Приличный человек, среди коллег и знакомых врагов себе не нажил и дурной славой не пользуюсь. Да и куда уж там, невелика птица… Конечно, по женской части есть свои слабости, что говорить. Это я признаю. Все-таки двадцать семь лет на свете прожил, и ангелочка из себя строить не собираюсь… Но всех, кого я мог бы этим задеть, я знаю как облупленных! По одному голосу сразу бы понял, кто это…
— И все-таки приличный человек не устраивает в постели конвейер из женщин своих друзей! — заметил я.
— Другими словами, — оживился он, — вы, господин Мураками, полагаете, что где-то глубоко в моем сознании — так глубоко, что я и сам не заметил, — поселился некий комплекс ужасной вины, который, не найдя другого выхода, проявлялся в виде рвоты с галлюцинациями? Вы об этом говорите?
— Это не я говорю. Это ты говоришь, — поправил я.
— Хм-м-м!.. — протянул он, отхлебнул виски и уставился в потолок.
— А может, все гораздо проще. Муж или любовник очередной твоей девчонки нанял частного детектива, выследил вас и, чтобы проучить тебя или припугнуть, заставлял сыщика каждый день звонить тебе по телефону. А рвота — обычное недомогание, случайно совпавшее с этим по времени, вот и все…
— А что? Обе версии звучат убедительно! — оживился он снова. — Вот что значит мозги писателя!.. Правда, во втором варианте зависает одна деталь. Спать-то я с той девчонкой все-таки продолжал! Почему же тогда телефон перестал звонить? Неувязка получается.
— А может, ему действительно надоело! Или, скажем, деньги кончились, чтобы дальше сыщика держать… Да что угодно! Все равно это только версии. Нравится ковыряться в версиях — могу насочинять их тебе хоть сто, хоть двести! Главное — какую из них ты выберешь, чтобы с нею дальше жить. Ну и, конечно, чему ты захочешь у всей этой истории научиться…
- Предыдущая
- 8/31
- Следующая
