Победив, заточи нож - Тюрин Виктор Иванович - Страница 14

– Тогда я – Клод.

– Хорошо, Клод, – усмехнулся Бретонец.

Я здорово рисковал, идя с ним в притон, полный воров и грабителей, где меня вполне могла ждать засада. К тому же кто мог поручиться за честность бывшего уголовника? С другой стороны, сидеть и ничего не делать в надежде, что Бретонец принесет мне на блюдечке информацию, по меньшей мере глупо, к тому же он может что-то не так понять или просто упустить нечто важное, не придав тому значения.

Улицы то переплетались, то разбегались в разные стороны, так что проследить, куда мы идем, не представлялось возможным. Впрочем, я сделал для себя две отметки. Когда мы пересекли одну из базарных площадей города, причем быстро ускорили шаг, так как где-то недалеко в темноте был слышен злой, остервенелый лай и рычание стаи собак, которые за что-то дрались. Второй раз, когда мы проходили мимо борделя, где нас окликнули, предлагая испытать все радости жизни, а еще спустя несколько минут мы подошли к таверне. У входа горел фонарь, а над ним висела вывеска, но разобрать в темноте, что там было нарисовано, из-за опустившейся на город темноты было невозможно. Где-то рядом было слышно, как постанывала женщина, а ей почти в такт вторило кряхтение мужчины. Из-за неплотно закрытой двери слышался невнятный шум голосов.

Мне не пришлось в прошлой жизни бывать на воровских хазах, но пару раз приходилось укрываться от преследования в местах, которые выглядели намного хуже, чем эта средневековая таверна. Стоило мне переступить порог, как в нос ударил запах кислого пива и подгоревшего лука. Черные от копоти балки нависали над головой. Заплеванный, грязный пол. В подвешенных к потолку плошках горели свечи из жира. Они плохо светили и сильно воняли, но ничего удивительного в этом не было, так как хорошие восковые свечи были очень дороги. Посередине зала стоял очаг, снабженный дымоходом. Вдоль стен расположились табуреты, скамьи и столы на козлах.

У очага стоял вышибала, здоровенный мужик, с выпирающими из рукавов мускулами и тупым взглядом, держа в руке дубинку. Он пробежал по нам глазами, после чего перевел свой взгляд на других посетителей. Среди них были обычные пьяницы, парочка из которых уже спала, несколько одиночек, поглощенных своими мыслями и содержимым кружек, и три-четыре компании завсегдатаев, пивших и игравших в кости в обществе шлюх. Подавальщики подносили вино и пиво игрокам и прочим посетителям.

– Иди за мной, – коротко бросил Фурне.

На нас никто не обратил внимания, кроме нескольких брошенных равнодушных взглядов посетителей, мимо чьих столов мы проходили, как вдруг в какой-то момент у меня возникло ощущение чужого взгляда, пристально за мной наблюдающего.

«Меня узнали?!»

Я даже не успел оценить это ощущение, как из-за впереди стоящего стола, где сидела компания из трех человек, поднялся мужчина. Худой и жилистый тип, с большими залысинами и длинными, сальными волосами, лежавшими на плечах камзола. В его глазах плескалась ненависть.

– Какая неожиданная встреча, клянусь всеми святыми! – воскликнул он и расплылся в злобной улыбке, обнажая гнилые пеньки зубов.

Растерянность как появилась, так и исчезла. Это был привет из прошлого старого хозяина тела, вот только сейчас мои следующие действия зависели от поведения этого типа. Он должен был сделать первый шаг, чтобы я мог понять, как следует реагировать на эту неожиданную встречу. К тому же трое бандитов, сидевшие с этим типом за одним столом, встали вслед за ним, хотя и не понимали, в чем дело, но судя по их кривым ухмылкам, они не останутся в стороне. В не меньшей степени меня волновал Бретонец, так как мне было непонятно, это его рук дело или просто случайность. С другой стороны, если это не подстава, мне не хотелось, чтобы тот влез по дурости в драку, если такая случится. Так как он шел впереди меня, поэтому не сразу отреагировал, что это окрикнули меня. Сейчас он повернулся и стоя смотрел, как обычный зевака.

– Что ты вылупился на меня?! – заорал на меня неизвестный мне тип. – Зассал, слизняк вонючий, или сразу в штаны наложил?! Надеюсь, ты не забыл, что за тобой должок остался, крыса кладбищенская?! Что ты смотришь на меня, сучий потрох, делая вид, что не узнаешь?!

После подобного выступления мне здесь делать было нечего, а значит, надо было как можно быстрее отсюда вырваться. Тело напряглось, готовое действовать, как вдруг этот тип неожиданно крикнул:

– Дубина!

Я успел заметить быстрое и резкое движение слева от себя, но попытка уйти от удара удалась только частично, а затем, пока я пытался развернуться, последовал новый удар. Голова словно взорвалась, и я погрузился в темноту.

Очнулся я в каком-то вонючем и темном подвале, в компании крыс, которые беспрестанно бегали и пищали. Голова разламывалась от боли. Осторожно сел, затем потрогал голову. Рассечена кожа. Волосы слиплись от крови, но голова не проломлена. Не мутило, а значит, обошлось без сотрясения мозга. Денег в поясной сумке, понятное дело, не было, ножа я не носил, а кинжал просто не смогли найти. Стандарт бандитского мышления – забираем то, что видим. Меня удивило другое: почему я не связан? С минуту поразмышляв, нашел ответ. Мне уже доводилось слышать, что прежний Клод Ватель был осторожным и трусоватым человеком, а этот тип из его прошлого, значит, знал, что собой его прежний дружок представляет. Страх был, не без этого, вот только он у меня давно посажен на поводок, впрочем, как и эмоции. Пытаться понять, что произошло и что последует дальше, без исходных данных не имело смысла. Сам факт, что меня не убили на месте, говорил о том, что сначала попытаются развести на деньги… Не успел я додумать эту мысль, как раздался тихий звук и это явно была не крыса.

– Кто тут?

– Я, – голос, робкий и испуганный, явно принадлежал мальчишке.

– Я, это кто?

– Ангелочек.

– Что? – я так удивился, что на минуту даже забыл, в какой ситуации сейчас нахожусь и пока даже не знаю, выберусь ли отсюда живым.

– Ты… не наш?

– Или ты сейчас все толком объяснишь, или я тебе башку скручу, как цыпленку.

Спустя несколько минут я понял, что сижу в подвале тайного дома свиданий, только здесь посетителей обслуживают не женщины, а мальчики и молодые мужчины. Я уже знал, что церковь считала анальный секс, скотоложство и гомосексуализм тяжкими, содомскими, грехами, за которые в подавляющем большинстве стран Европы полагалась смертная казнь.

«Твари заднеприводные».

– За что ты здесь?

– Я хотел ударить ножом Маргаритку за то…

– Рот захлопни! – прикрикнул я на мальчишку.

Путаница в моей голове еще больше выросла. У меня счеты с этим типом, а при чем здесь, как их здесь, в Средневековье, называют, мужеложцы?

Когда глаза привыкли к темноте, я встал на ноги и осторожно поднял руку вверх, кончики пальцев коснулись покатого свода. Камень холодил пальцы. Осторожно повел головой по сторонам и сразу увидел слабо светящуюся щель под дверью. Не обращая внимания на сердитый писк крыс, шнырявших прямо у меня под ногами и, судя по всему, считавших себя хозяевами подвала, я пошел на свет, но неожиданно наткнулся на деревянные обломки, некогда бывшие бочками.

«Бывший винный подвал».

Тяжелая дверь была закрыта снаружи. Приложил ухо к плотно сбитым доскам. За дверью стояла тишина. Отойдя от двери, я спросил мальчишку:

– Кто здесь хозяин?

– Дядюшка Этьен. Он хороший, а Жак Виселица – плохой. Он страшный и противный. Это он меня сюда бросил и сказал, что скормит меня своим собакам-людоедам. Тут темно, холодно и крысы, – сразу стал жаловаться молоденький гей. В его голосе появились плачущие нотки. – А нам сегодня на сладкое обещали фрукты, сваренные в меду, и мой любимый миндальный марципан. Еще я люблю…

– Жак Виселица, это кто? – перебил я его.

– Он страшный человек, – снова повторил мальчишка. – Мы его все боимся. Его люди наказывают нас, когда кто-то из нас провинится.

– Сколько их? М-м-м… Назови их.

– Дубина. Он на нас, как и Виселица, совсем не обращает внимания. Смотрит, как на пустое место. Он уродливый, мерзкий, противный и от него постоянно воняет. Фу. Сухарь тоже такой. А вот Жердь и Худой совсем другие. Улыбаются, подмигивают, а то и по попке хлопнут. Правда, они тоже противно воняют.