Адептка по обмену (СИ) - Ларсон Лана - Страница 25

Хм, даже не удивительно. Бдит.

Ректор смотрел куда-то в арочное окно и хмурился. Магистр, имени которого я так и не услышала, что-то записывал в длинный пергамент. Словно протоколировал ведение допроса. Хотя, может, так оно и было? В королевстве людей всегда так делали, скорее всего, здесь тоже такая практика есть. Только странно, что пригласили магистра, а не секретаря или кого-то более низкого по статусу.

Мэтр, поджав губы, хмуро изучал дознавателя, который, словно на несколько минут тоже потерял ко всему происходящему интерес. А я… Я решила хоть что-то узнать об этой странной болезни.

— Прошу прощения, — начала осторожно. — Мне может кто-нибудь рассказать, что это за Сонная болезнь такая? Что станет с Торренсом? Он жив? Почему он в таком состоянии? Можно ли ей заразиться? Хоть что-то. Я же о ней совершенно ничего не знаю.

И волнуюсь, честно говоря. Ведь если Люцина оказалась права, то я могла уже заразиться.

Все присутствующие обратили взоры на меня.

— Мы сами о ней мало знаем, — взял слово ректор. — Раньше такой болезни в нашем мире не было. Она появилась только две недели назад в Доргаре, к которому прилегает академия.

— А какие у неё симптомы?

— Если бы мы знали, — усмехнулся дознаватель, перестав маячить перед глазами. — Всех пострадавших находили уже в состоянии магической комы, и свидетелей перехода от одного состояния в другое ни у кого не было, так что опросить тоже было некого.

— Торренс первый, кто уснул на глазах у всех, — кивнул ректор. — Потому к нам и прислали дознавателя.

— Именно, — кивнул Варзах. — До сего момента ещё не было ни одного свидетеля и ни одной зацепки по этим делам, а советник уже давно ждёт подробного отчёта.

Угу, — и потому чуть ли не на смех поднял моё заявление о горьком запахе. Ну-ну.

— Степень её заразности также неизвестна, — добавил мэтр. — Однако никто из окружения пострадавших пока не заразился.

— А другие адепты сказали что-то важное? — спросила я.

— Это конфиденциальная информация, — ответил Варзах. — Мы не можем её раскрыть.

— Ну почему же, — возразил ректор, спокойно облокотившись на спинку кресла. — Раз адептка Лэйн уже проходит фигурантом по этому делу, она имеет право знать.

— Нет, — твёрдо ответил Варзах. — Это конфиденциальные сведения. Кроме того, если она узнает подробности, то может изменить свои показания.

Я даже вздрогнула от неожиданности.

— А Беон для чего здесь? — спросил мэтр вместо меня. — Кажется, его пригласили именно для того, чтобы он определял, говорят адепты правду или лгут.

— Дополнительные знания никому не помешают, — кивнул ректор.

Дознавателю это решение не очень понравилось, но он не стал больше возражать, только что-то неразборчиво сказал и отвернулся.

— На самом деле, говорить больше не о чем. На лекциях никто ничего необычного не заметил, а его сосед по комнате сказал, что утром Торренс был таким же, как и вечером. Таким же неразговорчивым и отстранённым. Адепт Торренс и раньше не стремился общаться с другими драгхрами, поэтому его соседа это не насторожило. Он вышел раньше, чем пострадавший, поэтому никто не знает, чем он занимался до того, как покинул дом.

Как же мало информации! Дознаватель должен использовать любую возможность, чтобы найти зацепку, но он, кажется, не заинтересован в расследовании. Как-то это странно.

Я снова спросила:

— А что будет с пострадавшим? Где он сейчас? Сможет ли он поправиться?

Снова наступила тишина.

— Никто не знает, — ответил Варзах. — За две недели, прошедшие с первого случая, никто так и не пришёл в себя. Все пострадавшие находятся под наблюдением императорских целителей.

— А что…

— Адептка, ты задаёшь слишком много вопросов, — резко прервал меня дознаватель. — Больше я ничего не скажу. И вам не советую, — обратился он к остальным драгхарам.

Я кивнула. Если он не хочет говорить, то и я не буду настаивать. Замолчала и задумалась.

Что может объединять всех заболевших? Возможно, они посещали одно и то же заведение и заразились там. Или купили одинаковые вещи в какой-то лавке. А может быть, они живут на одной улице? И какого они возраста и пола? Ведь что-то же должно быть у них общего.

Почему мне нельзя рассказать об этом?

В этот момент в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошёл Дайрон. Он сразу же нашёл меня глазами, слегка нахмурился и отвернулся.

— Вы хотели меня видеть? — спросил он.

— Да, — кивнул дознаватель, обернувшись. — Адептка Лэйн утверждает, что она слышала запах рядом с пострадавшим. Мне нужно, чтобы ты его воспроизвёл.

Если Дайрон и удивился, то виду не подал. А вот я была очень удивлена.

— Как вы себе это представляете? — спросил парень, заложив руки за спину.

— Я думаю, тебе лучше знать, как воспроизводить ароматы, — сухо ответил Варзах. — Или такая задача тебе не под силу?

— Воссоздать аромат для меня не проблема, — спокойно ответил драгхар. — Однако в данном случае я не совсем понимаю, чего вы от меня ждёте. Какой аромат я должен воспроизвести?

— Тот, который слышала адептка, когда находилась рядом с Торренсом, — сказал дознаватель, теряя терпение.

— И как я узнаю, какой аромат она слышала? — спросил драгхар, приподняв бровь и посмотрев на меня.

Дознаватель обернулся и буквально приказал мне:

— Перескажи ему, какой аромат ты ощущала.

Хлопнула ресницами и, честно говоря, растерялась.

— Я не знаю, что именно я ощутила, — пожала плечами. — Какой-то горький запах, незнакомый мне. И всего на мгновение. Я не могу сказать даже, на что он похож. И не знаю, смогу ли узнать его снова.

Кажется, таким ответом дознаватель не был доволен.

— При всём моём уважении, это будет бесполезной тратой времени, — ответил Дайрон. — Я могу начать создавать горькие запахи, но чтобы создать все имеющиеся в нашем мире, потребуется не один час. Вы уверены, что обычный человек сможет столько времени слушать и анализировать все их разновидности?

— К тому же мы не уверены, что этот запах связан именно с Торренсом, — подхватил ректор. — Адалин сама этого не знает наверняка.

Ну да, я всего лишь предположила это, но сейчас уже стала сомневаться, что запах действительно как-то связан с Торренсом.

Варзах прищурился, поджал губы, но больше настаивать на воссоздании ароматов не стал. И слава богам. Слабо представляю, как бы я опознавала тот самый запах из тысячи.

— Тем не менее нам нужно понять, действительно ли рядом с пострадавшим адептом присутствовал некий запах, — сказал дознаватель. — И если да, то откуда он мог взяться. Вполне возможно, это станет важной зацепкой в расследовании.

— В таком случае вам, молодые люди, лучше подойти в аудиторию, где проходила первая лекция, — кивнул на это ректор. — Может быть, там остались какие-то его следы.

— И зачем мне брать с собой девушку? — удивился Дайрон. — Если там остался какой-то запах, я смогу его учуять и без неё.

— И не спутаешь ни с каким другим? — холодно усмехнулся дознаватель. — Как ты узнаешь запах, если сам его никогда не ощущал и не знаешь, какой он?

Все взгляды тут же обратились на парня. Действительно, как он собирается определять аромат без моей помощи? Только если… уже знает, что это за запах. Если он сам его и создал. От этой внезапной догадки я похолодела.

Интересно, а Беон проверял Дайрона?

— Вы правы, лучше пойти с тем, чьи органы чувств развиты слабее, чем у драгхаров, — ответил молодой человек с ироничной улыбкой.

— Тем не менее она почувствовала его, — возразил ректор. — Но никто из драгхаров, которые сидели рядом с Торренсом, даже не упомянул о странном запахе. Так что не стоит относиться к девушке пренебрежительно. Варзах, — обратился он к дознавателю, — вы пойдёте с адептами или уже спешите?

— Пойду, — ответил дознаватель. — Мне нужно самому убедиться, был ли там какой-то запах. Если адепты не смогут ничего почувствовать, тогда я договорюсь, чтобы их привезли в выходные в императорский целительский корпус. Возможно, там мы найдём ещё какую-то зацепку.