Кодай-но (СИ) - Комарова Марина - Страница 8

— Да, вот это. Сколько?

— Три дже, госпожа.

Рассчитывавшись, я посмотрела по сторонам. Так, а где Цайну? Через несколько секунд увидела, когда он машет мне рукой, подзывая к себе, а потом указала на помосты. О, это мы столько гуляли? Совсем на время не смотрели!

Больше не задерживаясь, я побежала к ней.

Никогда бы не подумала, что места для зрителей окажутся такими маленькими. Точнее, дело не в местах, а количестве пришедших людей. Родители Цайну бы тоже пришли, но им пришлось срочно уехать, чтобы договориться о поставках своей продукции в соседний город — они собирались открывать новый чайный дом. Госпожа Чжанихиро все сокрушалась, что не может остаться, но Цайну заверила, что справится. И, глядя на её уверенность, родители потихоньку смирились с ситуацией. Мне казалось, что они разрывались между двумя желаниями: гордиться дочерью, которая завоюет право попасть на Небесные острова, и… волнением, что там она будет одна.

Моё появление словно примирило их с последним. Пусть про меня чета Чжанихиро знала мало, но все же не могла ни в чем упрекнуть. Да и не хотела, откровенно говоря.

Сейчас, находясь в толпе, я искренне жалела, что не обладаю ростом Гиртаха. Тогда бы не пришлось вытягивать шею, чтобы что-то получше разглядеть. И вроде бы нарочно никто не пытался меня оттеснить, но то и дело приходилось работать локтями, чтобы пробиться поближе к сцене.

Мы пришли как раз к началу музыкальных выступлений. Цайну прониклась моим подарком, шустро повесив его на флейту и сказала, что это на удачу. Что ж, я буду только за. После чего убежала к остальным участникам.

В музыке я разбиралась на уровне «нравится и вообще не нравится», поэтому с точки зрения профессионала судить не могла. Однако однозначно могла сказать, что участники были хороши.

От мелодий некоторых замирало сердце, а потом начало бешено стучать. Другие невольно заставляли пританцовывать на месте. Я отметила одного худенького паренька, игравшего на сямисэне. Казалось, что он исполнил мелодию, не принадлежащую этому миру, позаимствовав её Там, За вратами. Нечто подобное я слышала у призрачных дев, что сидели в верхушках деревьев и играли бесконечно тоскливые и пронзительные мотивы, что перехватывало дыхание.

Народ одобрительно загудел. Я видела, как стоящая рядом женщина украдкой смахнула слёзы. Нахмурившись, глянула на помост. Скоро должна выйти Цайну, и ей надо как-то произвести большее впечатление, чем прежние участники.

Пока думала об этом, мимо протолкался какой-то здоровяк, и я едва не въехала носом в чью-то спину впереди.

— Осторожнее! — возмутилась я и резко обернулась.

Спина показалась знакомой, но быстро скрылась среди остальных. Я нахмурилась. Хм, где-то я уже это видела.

В это время на помост поднялась Цайну. Окинула собравшихся взглядом. Тонкие пальцы сжались на бело-розовой флейте. Я поймала её взгляд и улыбнулась. Сжала кулачки, показывая, что болею за неё всем сердцем. Ну давай, покажи им.

Цайну слабо улыбнулась уголками губ, в глазах зажглись огоньки азарта. Она поднесла флейту к губам и заиграла. Звуки, словно зеленеющая весна после хмурой зимы, полились, заполняя площадь.

Я слышала её репетиции, поэтому уже не испытывала тех эмоций, что в первый раз. В композиции Цайну было бескрайнее небо, взмахи крыльев птиц, журчание ручьев и шепот листвы. Гимн жизни и свету. Слёзы на глаза не наворачивались, но становилось теплее и радостнее. И нельзя было сказать, что это плохо. Ведь заставить человека плакать легче, чем улыбнуться.

Волшебная мелодия Цайну замерла рассветной росой на траве и крышах домов, будто предвещая скорое появление солнца. Первые секунды все молчали, наслаждаясь тишиной, как финальным аккордом. После чего одобрительно захлопали, Цайну выдохнула, кажется, даже не надеясь на такую реакцию.

Некоторое время постояв, она поклонилась, после чего подошла к лестнице, чтобы спуститься. Протискиваясь между людьми, я направилась к ней.

И совсем не ожидала услышать испуганный вскрик.

— Извините!

— Опять ты! — донеслось чье-то рычание. — Снова встретились.

Послышался глухой удар, толпа заволновалась. Я резко взмыла вверх, наплевав на предосторожность. Цайну лежала, свернувшись клубочком, а над ней нависал громила… да это же тот самый, в которого я швыряла тарелки. Ну, скотина! Опять за своё!

Не раздумывая, я швырнула в него раскрытый веер, влив рёку. Веер на сумасшедшей скорости пронесся над головами людей, разбрасывая фиолетовые искры. Кто-то вскрикнул, кто-то шарахнулся, кто-то сравнялся по цвету с мукой.

Веер откинул громилу, как раз в сторону нескольких стоявший Крылатых. Они то ли покинули места жюри, то ли просто были в сопровождающих.

Я поймала вернувшийся веер, опустилась возле Цайну, помогая встать. Она шумно выдохнула. Щека стремительно наливалась краснотой.

— К лекарю надо? — спросила я.

Ответить она не успела — рёв громилы не дал рассиживаться. Я вовремя перехватила его руку, вывернула. С удовольствием въехала кулаком в челюсть и добавила ногой в бок. Он взвыл, но сбил меня с ног. В падении удалось крутануться, уходя от новой атаки.

«Этот фестиваль они запомнят надолго, — промелькнула заполошная мысль. — побывать на фестивале и не пофестивалить — это прямо вот моё».

Нельзя меня пускать в люди, определенно нельзя. А уж если рядом крутится кто-то, до одури похожий на богов, то тем более. Хотя, видят все цуми и Ши в придачу, я вела себя прилично.

Впрочем, это описывать долго, а подумалось мгновенно. Оказавшись на ногах, я блокировала его руку, резко раскрыла веер, встречая вторую. Зря я грешила, может, расцветка и такая себе, но в бою работает неплохо.

— Ши! — обеспокоенно крикнула Цайну.

Пригибаясь, я заметила, что она рванула к Крылатым, в то время, как люди отошли от нас, не зная, что делать. Кто-то боялся лезть в драку, кто-то — наслаждался увиденным. Ну что за музыкальные номера без драки?

Пальцы аж горели, чтобы пустить пару кандзи, но я уже опомнилась, поэтому держала рёку при себе. Все равно выносливости у меня больше, чем у противника. Он явно привык брать силой, но не сталкивался в бою с кем-то быстрым и ловким. К тому же не мог состыковать, что худая девица с веером бьет так, что он отлетает в сторону.

Едва не зазевавшись, я ушла от грозящего опуститься на голову кулака. И в следующий миг раздался низкий, полный с трудом удерживаемого гнева голос:

— Немедленно прекратить!

Но я уже ткнула громила в живот, и он со стоном согнулся, каким-то чудом ещё изрыгая проклятия. Слабенько, очень слабенько. После Кса-Карана, богов и Эйтаро, шиматты всея Шаманов Ночи, это, считай, ни о чем. У меня были такие учителя, что тебе меня никогда не уделать.

— Я сказал: прекратить.

Я замерла, потому что на этот раз от голоса повеяло холодом. Даже мне стало немного не по себе. Подняв глаза, увидела, как к нам приближается высокий мужчина. Двигается вроде бы и резко, но в то же время есть что-то от текучести воды. Очень странное сочетание. Синие с черным одежды, широкий пояс, на котором нефритовые подвески причудливой формы. Меч и какой-то крюк жуткого вида. Под такой лучше не попадать.

Длинные волосы были мертвенно-белыми, как снег на горе Фуджи. Кое-где в тонкие косички вплетались металлические колечки и цепочки с синими камнями. Голубые глаза. Очень чистые и светлые, словно небо. Только вот…

Я невольно сделала шаг назад. Ни цвет глаз, ни цвет волосы не заставили бы меня не признать этого человека.

Черты лица, хмурящиеся брови, поджатые губы.

Коджи!

Как… Нет, ка-а-ак?

Цайну тем временем быстро сориентировалась, уважительно поклонилась:

— Простите нас, господин.

Голубые глаза посмотрели прямо в мои. Прямо, как тогда, когда я только очнулась в школе Годзэн. Готов назвать пагодой без крыши, услать на склад и вообще пореже пересекаться.