Время собирать камни - Михалкова Елена Ивановна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/165
- Следующая
Андрей поймал себя на том, что низкий Женькин голос словно усыпляет его, переносит к избушке, вокруг которой ходит женщина с глазами как омуты. Словно он сам хотел перекреститься, но женщина с усмешкой смотрела на него, и он не мог даже руки поднять. Вокруг избушки ходил драный черно-белый кот с такими же глазами, как у женщины, и на шее его моталась длинная грязная веревка…
– Андрей! Да ты меня слушаешь?
– Слушаю, слушаю, – забормотал он, с трудом отведя взгляд от воды.
– А чего на реку смотришь, как полусонный? Ну, слушай дальше. И жители пришли всей деревней к дому ведьминскому, а за забор зайти боятся. Дед наш кричит: мол, кто ты такая, откуда взялась? А та женщина смеется: я, говорит, всегда здесь была и всегда здесь буду, сколько меня ни выгоняйте. А попробуете еще раз выгнать, я вашей деревне такое устрою, что здесь ни одного дома не останется. И как начнет руками водить! Все перепугались и по домам бросились. Вот тогда все и поняли, что колдунья-то старая, но как она узнала, что прогонять ее собираются, наколдовала так, что стала девчонкой, и росла опять, как бы заново. И с тех пор ее в покое оставили. А потом так даже снова стали ходить к ней, только потихоньку, чтобы никто не видел. Но она никогда приворотного зелья не дает, об этом все знают – только лечит, ну, может, скот заговаривает.
– А что такое «скот заговаривает»?
– Ну, чтобы сдох у соседа, или заболел там, или еще что…
– А ее за такие вещи не наказывают?
– Андрей, ну ты глупый какой-то просто, – покачала головой Женька. – Как ты ее накажешь, если она рукой махнет – и ты умрешь сразу?
– Ладно тебе, ерунду-то не говори.
– Да, ерунду? Коль! – позвала она. – Коль, скажи, отчего Федор, муж тети Фаи, умер?
– Не буду говорить, – сердито отозвался тот, – и так все знают.
– Нет, скажи: вон Андрюха мне не верит.
– Чему не верит-то? Что ведьма его извела? Так про то все знают.
Он отвернулся и, не желая продолжать разговор, направился к Витьке с Сенькой и Мишкой.
– Вот, понял! Муж тети Фаи был рыбак, и как-то у него корова сдохла. Он к ведьминому дому пошел и пригрозил, что если у него и теленок помрет, то он ее дом подожжет. На другой день смотрит – теленок мертвый лежит, а на губах у него пена кровавая. Ну, он все понял и пошел к колдунье ночью. Дом со всех сторон облил бензином и поджег!
Женька замолчала.
– Ну, и чего дальше было? – быстро спросил Андрей.
– А дальше пожар потух, только никто не знает как. Федор клялся, что, когда уходил, огонь везде был, а на следующее утро даже следа не осталось. И изба стоит – целая и невредимая! Вот. Вечером он, как обычно, на рыбалку пошел, а нашли его тереньковские только через два дня. Плавал он по озеру, весь в водорослях, и рыбы у него глаза выели.
– Брр! – передернулся Андрей.
– И самое-то страшное, – Женька понизила голос, – что у него на груди знаешь что было?
– Что?
– Дом Антонинин!
– Как так?
– А вот так. Рисунок был на груди: дом ведьмин, а вокруг огонь горит. И не стирался ничем! Так ведьма ему метку поставила и всем остальным в науку, чтобы знали: тронут ее – умрут. Мне дедушка рассказывал, он труп видел.
Она замолчала.
– Эй вы, там! – раздался голос Кольки. – Давайте сюда, у Витьки идея хорошая!
– Не хорошая, а гениальная.
– Что за идея? – спросил Андрей, подходя.
– Пошли бабку Степаниду пугать! – предложил Сашка. – Наберем старых простыней, закутаемся в них и завтра ночью по огороду пошастаем. Мне мамка говорила, Степанида жуть как привидений боится.
– Не просто так закутаемся, – поправил его Витька. – Основной смысл моей гениальной идеи в том, чтобы на простынях глаза и рот нарисовать.
– Чем?
– Пластилином светящимся, мне отец его недавно привез. Он в темноте виден очень хорошо, потому что фосфоресцирующий.
– А не умрет она со страху? – засомневался Андрей.
– Степанида? Так мы же не будем у нее на горле руки сжимать, а просто издалека покажемся, и все. А можно еще в окно постучать.
– Не надо в окно, – попросила Юлька. – В окно страшно.
– Ладно, в окно не будем. Ну как, все пойдут?
– Все! – почти хором отозвались мальчишки. Женька молча кивнула.
– Тогда нужно восемь простыней достать и пластилином обмазать. Пойдем ко мне, пластилин возьмем, а потом у тебя, Андрюх, разрисуем. Операция по устрашению называется, – Витька сделал торжественную паузу, – «Собака Баскервилей»!
Дружно начали обсуждать, кто сможет стащить простыни, и про вторую фотографию как-то забылось.
- Предыдущая
- 35/165
- Следующая
