Развод. Жизнь с чистого листа (СИ) - Зимняя Марина - Страница 32

Какое? Смотрю на кольца, выставленные передо мной, и теряюсь. С Олей мы классику покупали. Алена свое кольцо вообще через неделю посеяла. У Нины было широкое, классическое, из красного золота. У нее даже отпечаток от него еще остался.

— Выбрали что-нибудь — улыбчивая девушка, старается максимально скрыть свое раздражение. Я уже с полчаса стою и просто пялюсь на золотые обручи. — Может быть, все-таки классика? Она вне времени. Можно из белого, а к нему…

— Нет! Только не классика.

— Может тогда невесту приведете, обручальные кольца, обычно вдвоём выбирают.

— Вот это, — указываю пальцем на крайнее колечко. Белое золото, дорожка из мелких бриллиантов.

— Размер?

— Восемнадцать. Нет, восемнадцать с половиной.

— Уверены?

— Да.

— Тогда для вас, вот это… — достает широкий обруч без камней.

Нина еще не в курсе. Ее бывший муженек не рискнул ей звонить. Он был тактично предупрежден о том, что ее беспокоить не стоит.

Наверное, Нина будет первой женщиной, которая одновременно получит свидетельство о разводе и свидетельство о браке. Разница в датах — десять дней. Все-таки я не ошибся с выбором профессии. Прав Серега, нужно быть идиотом, чтобы не пользоваться привилегиями, о которых некоторые даже не мечтают.

Лиза почти поправилась. Девчушка расцвела и обзавелась пухлыми щечками. Подумать только! Умудриться наесть щеки в больнице, да еще и в ожоговом отделении. Мне сложно представить, какова была ее жизнь до встречи с Ниной. Она все еще на больничном и будет числиться пациенткой больницы до тех пор, пока мы не заберем детей домой. Выпишут из ожогового, оформим в педиатрию, будем «обследовать» ее столько, сколько возможно. В приют она не поедет. Я обещал Нине. И буду держать свое обещание, даже если мне снова придется пойти на поклон к сильным мира сего.

Женька все еще бычит, но уже подумерил свой пыл. На днях забирал их с Ванькой. В кино ходили. На экране черте что, вакханалия какая-то… И это сейчас мультипликацией зовется? То ли дело в наше время мультики были. Одно «Ну погоди!» можно пересматривать бесконечно. А они сидят, раскрыв рты, и не моргают.

Ванька так вообще, как дышать забывал. Я за него даже переживать немного начал. Забавный пацаненок, головастый, вихрастый. Его родители в аварии погибли. Мальчишка в детском саду в тот момент был. Не доехали они за своим ребенком буквально пару кварталов. А бабушка, которая забрала его к себе, умерла через два года. Так он и оказался в детском доме, где живет с шести лет.

— Купил? — Дашка караулит меня около подъезда.

— Купил, — улыбаюсь досужей девчонке.

— Покажи! — загораются ее глаза.

Достаю из кармана коробочку, раскрываю.

— Вау! — восхищается Дашка, прижав ладошки к щекам. — А свадьбы точно не будет? Дядь Паш! Ну как же так? Тетя Нина такая красивая! Представь, какая из нее красивая невеста получится! Я тут несколько платьев присмотрела, — ныряет рукой в карман свободных брюк, достает телефон. — Вот я тебе как женщина скажу, — поднимает на меня глаза. — Платье — это важно. Вот даже если вы просто распишетесь. В ресторан же вы точно потом пойдете? Вот, посмотри, какая красота! — протягивает мне телефон с изображением девушки в узком бежевом платье в пол.

— Дашуль, спасибо конечно, но мы сами разберёмся.

— Знаю я, как вы разберётесь! Вот мама говорит, что ей тоже не важно было торжественно, не торжественно, — разводит руками. — Но я то чувствую, что обманывает. У мамы то понятно… вот такой живот уже был, — обхватывает руками воздух. — Но беременность же не перестала, делать ее женщиной. Или вы тоже!!? — неожиданно вскрикивает Даша, всплеснув руками.

— Даш! А где Луи? — на руке девчонки болтается поводок со сломанным карабином.

— Ой! Ой! Ой-ёй, — Дашка крутится вокруг собственной оси. — Сбежал! — смотрит на меня испуганно. — Он только что здесь был! — вот-вот разревется.

— Где вы гуляли?

— Во дворе, на площадке… еще мусор выносили.

Мусорные контейнеры находятся в соседнем дворе. Чтобы до них дойти, нужно перейти довольно оживлённую проезжую часть. Если его раскатали по асфальту, где мне искать похожего уродца? Отправляю Дашку на детскую площадку, сам бегу в соседний двор. Проезжую часть не украшает его бездыханное тельце, по крайней мере, в видимом периметре. Несусь к контейнерам, оббегаю их, заглядываю внутрь.

— Не его ищите? — прокуренный женский голос, позади меня.

Поворачиваюсь. Явно бездомная женщина, держит в руках высокую картонную коробку. На дне сидит Луи вокруг него рассыпан сухой корм в зубах куриная кость. Песель рычит, скалится, но кость из пасти не выпускает.

— Он на мою Графиню набросился, — женщина кивает в сторону упитанной сиамской кошки. — Она его тут поцарапала, малость, — сует коробку мне в руки. — Он голодный у вас.

— Да нет, не должен быть голодным, — почему-то оправдываюсь я.

— Каким кормом вы его кормите?

Силюсь вспомнить название, написанное на мешке, который я забрал из дома Нины две недели назад.

— Посмотрите на мою Графиню, лоснится вся.

Действительно красивая кошка вылизывается сидя в выброшенном мягком кресле.

Женщина проигнорировав мое «спасибо» провожает меня до самой дороги, не переставая перечислять мне преимущества и недостатки кормов для мелких пород собак, разных фирм. А я слушаю ее, и поражаюсь тому, насколько разными могут быть люди. Мать Жени и Лизы, выглядит не лучше и скорее всего ее ждет судьба этой женщины, но ее не волнует то, как выживают ее дети и насколько сбалансированное у них питание. Ее вообще их питание не волнует. Хотя, может у этой тоже есть дети и их судьба ее тоже мало интересует…

— Коробочку верните пожалуйста. Я ее на сортировке взяла. У нас все учтено.

— Да конечно, — вытаскиваю Луи, отдаю ей коробку. Сунув вихляющегося песеля под мышку, вынимаю из бумажника несколько сотен, протягиваю бездомной.

— Благодарствую, — улыбается беззубым ртом тетка, — паучей Графине куплю, с ягненком и кроликом.

Киваю ей и перебегаю дорогу.

Дашка клянется и божится, что больше никогда не потеряет Луи. Инна намывает мой кухонный гарнитур. Севка мусолит кулачок, сидя в своем стульчике посреди кухни. Серега ходит за мной со стаканом, уговаривая меня попробовать его новую наливку. Если бы не Инка. Он, наверное, спился бы уже.

— Она слабая, — канючит он.

— Отстань от человека, алкаш! — не выдерживает Инна.

Серега поворачивается к ней, выпучив глаза.

Инка явно не в духе. Она сама изъявила желание помочь мне с уборкой. Они сдружились с Ниной. Инна поделилась детским вещами и игрушками. Все необходимое в больницу тоже помогла приобрести она.

— Что ты пристал к человеку!? — бросает тряпку на стол. — Сколько ты еще будешь нянчиться со своими бутылками? — Инна подходит к Севе, поднимает его из стульчика. — Паш, я позже доубираю. Севу нужно спать уложить, — спокойным, но все равно слегка дрожащим голосом произносит она и выходит из комнаты.

— Что это с ней? — бормочет Серега, до сих пор прибывая в прострации.

— Что! Что!? Дядя Серёжа! Вот я, тебе как женщина скажу, — задрав палец вверх произносит Даша. — Внимания ей не хватает! Внимания! — Дашка разворачивается на пятках и гордой походкой уходит вслед за матерью. Серега выливает розоватую жижу в раковину. А я думаю, что платье, наверное, купить будет все же не лишним.

— Не нервничай! Чего ты дергаешься? — Паша сжимает мою кисть в своей горячей ладони.

— А если он не передумал?

— Да куда он денется!

В длинном коридоре интерната невозможно душно. Обмахиваюсь руками, стараясь не заплакать. Ну чего он медлит?

Наконец Женя выходит из кабинета директора. Взъерошенный и хмурый, он похож сейчас на мокрого воробушка. Ругаю себя за то, что решила не брать с собой Лизу в интернат. Им нужно было увидеться.

Женя смотрит на нас исподлобья и отрицательно мотает головой. Позади раздается топот. Ваня с разбегу врезается в Пашу. Смеется, щебечет что-то. Паша присаживается и подхватывает его на руки. Мальчонка виснет у него на шее.