Пожиратель империй. Часть 2 (СИ) - Розин Юрий - Страница 34

С другой стороны, слабые личности, которых можно было без особого труда подавить, наоборот, могли принести пользу. И речь шла не о хранившейся в их памяти информации.

Грубо говоря это можно было сравнить с едой. Огромные порции чего-нибудь очень тяжёлого, жирного и солёного скорее навредили бы организму, чем насытили бы его. Тогда как маленькие тарелочки с салатами, постным мясом, фруктами и всем подобным, усваиваясь плавно и постепенно, оставили бы за собой лишь лёгкость и пользу.

Злоупотреблять абсорбцией в любом случае не стоило. Заигрывания с такой сложной и хрупкой штукой, как сознание и личность не могли привести ни к чему хорошему.

Однако в ближайшее время мне предстояло захватить множество всё сильнее отдалявшихся друг от друга ячеек, ранее контролировавшихся Аргиронтом. Информация, полученная из воспоминаниях блохастого и от Укамвы с каждой неделей, если не с каждым днём, становилась всё менее актуальной.

Использование в таких условиях абсорбции, чтобы выуживать из пойманных преступников сведения о других ячейках, выглядело как убийство двух зайцев одним выстрелом.

Впрочем, прежде чем реально браться за дело, покинув Форт тысячи висельников, я всё-таки позволил себе несколько дней отдыха во всё ещё находившейся в режиме максимальной боевой готовности Тарсии.

Хотя, пожалуй, настоящим отдыхом можно было назвать лишь тот день, что мы с Эллисой провели в постели, отрываясь за те четыре с лишним года, что я провёл в колонии. После этого, хотя я и не был занят чем-то серьёзным, дела всё равно валились на меня одно за другим.

И главным из всех, разумеется, было исцеление Мо.

Она ждала меня в состоянии, максимально близком к смерти, больше тридцати лет. И, наконец, пришла пора вернуть её в мир живых.

К сожалению, быстрым этот процесс назвать было нельзя. Используя Сущность нерушимой основы, я очень осторожно, чтобы ни в коем случае не повредить ставшее невероятно слабым тело, начал «откатывать» миллиарды и миллиарды микроскопических разрывов, вызванных перенапряжением от одержимости сразу восьмью Руйгу.

В общем счёте у меня ушло больше шестидесяти часов только на то, чтобы изменить состояние Мо с «критически опасного» на «показывающее тенденцию к улучшению». Но теперь, по крайней мере, я мог оставить Мо спокойно лежать в кровати, не беспокоясь о том, что ей начнёт становиться хуже в моё отсутствие.

Потому что полное исцеление в любом случае было невозможно провести в один присест. Во-первых, оно должно было оказаться раз в тридцать дольше. И это если говорить только об абсолютном времени. С учётом тонкости работы даже у меня не было столько сил и концентрации.

А во-вторых, из-за того, что тело Мо было слишком слабым, а также уже успело «привыкнуть» к повреждениям, я не мог лечить её в режиме нон-стоп. Организм девушки должен был постепенно адаптироваться к изменениям.

Так что, после первого, самого затяжного «сеанса» лечения, оптимальными были час-полтора восстановления и затем несколько дней отдыха. Чем лучше ей будет становиться, тем больше можно будет делать сеансы и тем меньше — перерывы.

Тем не менее, даже если всё пройдёт без осложнений, очнётся она лишь месяцев через шесть-семь, а до полного исцеления должно будет пройти несколько лет.

Если бы я превратил Дар жизни в Сущность, больше связанную именно с исцелением, всё удалось бы закончить куда быстрее. Однако даже в лучшем случае срок исцеления исчислялся бы месяцами. Быстрее было невозможно: тело Мо просто не выдержало бы.

Знание этого давало очень чёткое понимание того, насколько же сильно Амала и её прихвостни ей навредили. И от мыслей об этом во мне поднимались всё новые и новые волны гнева.

Не важно, чего это будет мне стоить. Я позабочусь о том, чтобы эти восемь ублюдков горько пожалели о том, что сделали.

Помимо исцеления Мо мои дела в Тарсии были скорее рутинными. Я знакомился с самой этой маленькой страной, купленной Кримзоном у Единства. Оценивал масштаб приготовлений, что успел за четыре года сделать Руйгу Тейи.

Даже смотался в саму Тейю, чтобы повидаться с друзьями и посмотреть на новшества, что Кримзон ввёл, используя полученные в Единстве товары и ресурсы.

И самым неожиданным нововведением стала обновлённая система призыва героев.

Я успел почти позабыть о ней из-за того, что, когда масштабы нашего с Палемом противостояния достигли масштабов всего мира, герои перестали играть хоть сколько-нибудь значимую роль.

Невозможно было контролировать силу призванных героев и они не могли подниматься по ступеням силы, как коренные одарённые Тейи, а шанс на то, что удастся призвать героя уровня хотя бы восьмой ступени, был в районе одной десятой процента.

В качестве стратегического ресурса малых стран герои были очень неплохи. С вероятностью где-то один к двадцати-тридцати можно было за раз заполучить одарённого, сравнимого с сильнейшими магами кланов, тренировавшимися десятилетиями.

Но для крупнейших королевств призывы героев были похожи на абсолютно бесчестную гачу, когда для получения реально крутого «покемона» зачастую приходилось тратить на призывы в разы больше ресурсов, чем потребовалось бы для развития обычного одарённого той же силы.

Так что ни во время той войны между Большим Союзом и Палемской империей, в которую я вклинился, вернувшись из мира Драконьих Островов, ни тем более после, о призывах героев почти никто не вспоминал.

Однако умельцы Единства давным-давно улучшили эти призывы, превратив их из азартной рулетки в систему разумных «взрослых» вложений.

Теперь силу героев (читай, попаданцев, каким был, к примеру, Шиито), можно было довольно точно контролировать. При этом, чем бо́льшая требовалась сила, тем более ценные и редкие ресурсы нужно было использовать в ритуале призыва.

Например, чтобы призвать мага с силой пиковой для людей тринадцатой ступени нужно было потратить материалов на сумму, эквивалентную где-то сотне тысяч тонн иммолита. Это не говоря о том, что далеко не все необходимые материалы в принципе можно было купить, даже имея необходимые деньги.

Так что настолько дорогой призыв был абсолютно нерентабелен. А вот девятые ступени стоили сравнительно недорого. В денежном эквиваленте — что-то около миллиарда пизау.

И это было действительно немного, с учётом того, что годовой оборот даже не самых крупных преступных ячеек из тех, что я собирался уничтожать десятками, исчислялся в триллионах пизау.

Тем не менее, даже несмотря на то, что призывы героев в версии Единства были куда выгоднее, чем в версии Тейи, в Единстве ими всё равно почти никто не пользовался ровно по тем же причинам. Сила героев была фиксирована, и цена призыва была выше, чем стоило развитие одарённого той же ступени.

Однако у меня был свой способ, как превратить даже самого слабого героя в настоящего монстра, почти буквально. Так что, с необходимыми инвестициями и подготовкой я мог создать настоящую армию. Впрочем, этим стоило заниматься уже после того, как я разберусь с теневой сетью Аргиронта.

Двадцать определённых Эргалом лет были одновременно и не слишком длинным, и не слишком коротким сроком. Даже если сейчас я был готов смириться с тем, что устранение преступных организаций в приоритете, рассусоливаться, откладывая захват Аллеи, было нельзя.

Тем не менее, прежде чем отправляться туда, я должен был как минимум полностью исцелить Мо. Так что несколько лет в запасе у меня было.

И, разобравшись с требовавшими моего немедленного внимания делами в Тарсии и Тейе, я, наконец, занялся тем, ради чего и отправлялся в Форт тысячи висельников. Благо, система порталов, связывающая города и регионы внутри самого Единства, была достаточно развитой и удобной.

Восемь следующих лет прошли, можно сказать, в рутине.

Один, либо с поддержкой в лице Фиантира и оперативного отряда гвардейцев, по сути нужных мне лишь для того, чтобы официально засвидетельствовать нарушения закона теми, кого я ловил, я совершал налёты на базы группировок, относившихся к «семье» Аргиронта.