Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи (СИ) - Агишев Руслан - Страница 29

Сглотнув вставший в горле ком, комполка кашлянул.

— Слобожаны⁈ Кто это? — тут же встрепенулась телефонистка, услышав кашель. — Слобожаны?

— Слушаю, — хрипло ответил полковник, с силой сжимая телефонную трубку. — Слобожаны слушают.

— Ой! Дозвонилась! — радостно вскрикнула девушка с той стороны провода. — Слобожаны, соединяю вас!

Недолгое шипение, бульканье, и в трубке раздался энергичный и чрезвычайно знакомый голос, говоривший с напором и властностью:

— Кто у аппарата? И что, черт побери, у вас происходит? Почему не отвечаете? Где противник?

Комполка потянулся к вороту кителя и начал судорожно расстегивать пуговицу. Стал задыхаться, ведь узнал этот голос.

— Я, начальник генерального штаба генерал Жуков. Кто у аппарата?

— Э-э, здравия желаю, товарищ генерал, — вытянулся полковник с трубкой у уха. — У аппарата полковник Захаров, командир 101-го полка. Согласно приказу генерал-майора Солянкина прибыл в г. Слобожаны для строительства линии укреплений. Только, товарищ генерал, тут никого не застал! Город совершенно пустой.

После недолго молчания на том конце провода, словно взорвалось:

— Полковник Захаров? Ты? У тебя же только формируется полк? А где генерал-майор Солянкин?

Командир полка в ответ рассказал что знал. Мол, город войсками покинут, никаких укреплений нет. Судя по найденным здесь документам, генерал-майор Солянкин скончался от полученных ранений.

— … Вашу мать! — выругался Жуков, явно, ошарашенный услышанным. — Бардак! Так… Полковник Захаров, слушай боевой приказ. Укрепить город и держать оборону максимум двое суток! Слышишь меня, двое суток! Захаров? Что молчишь? Захаров?

Но полковник его не слышал. Телефонная трубка осталась лежать на столе, а сам командир полка уже стоял у вывороченной оконной рамы и с напряжением вслушивался в зазвучавшую орудийную канонаду. Высокий лоб прорезали глубокие морщины, взгляд прищурен. Дождались, значит.

— Накаркал, б…ь.

г. Слобожаны. Западное шоссе.

Немцы как у себя дома шли. Впереди в наглую катился головной дозор — три запыленных мотоциклета с люльками, пулеметчики в них что-то горланят, ржут. В неполной сотне метров позади тянулась колонна техники — бронетранспортеры, грузовики с пехотой, танкетки, орудия на прицепе. Лица у солдат потные, чумазые от пыли, но довольные. Смотрят по-хозяйски, нагло. Сразу видно, победители едут.

— Всем сидеть, бошки вниз! — пригибаясь бежал по окопу Риивал, сдавлено крича на бойцов. А у самого внутри так свербело, что едва сдерживался. Ужас, как хотелось схватиться за оружие. — Куда, б…ь⁈ Назад! Заметят…

Один из бойцов, невысокий парнишка с винтовкой, уже вылез и прицелился. Без приказа, значит, стрелять собрался. Не выдержал.

— Ах ты, сука!

Подскочив, Риивал одним махом стащил бойца в окоп. Бросил к стенке, как кутенка. Винтовка полетела в одну сторону, парнишка в другую. Сержант уже занес руку, чтобы по шее как следует дать, но вдруг замер.

— Товарищ сержант… Товарищ сержант… — всхлипывал скорчившийся боец, совсем еще пацан. Черты лица у него скривились. Тряслись губы, текли слезы. — Я только стрельну… Я же ворошиловский стрелок… Одной пулей… Не промахнусь, товарищ сержант… За мамку с Ленкой отомщу…

Голову поднял, и смотрит отчаянно, зло. Настоящий волчонок подле издохшей в капкане волчицы. Такой, сам подыхать будет, но снова и снова продолжит бросаться на руку охотника.

— Я не промахнусь, товарищ сержант, — уже тверже продолжал говорить боец, рукой тянусь к своей винтовке. — Сами меня пристрелите, если вру… Вы что не видите? Они же прямо как на параде едут! Так до самой Москвы доедут! — винтовку ухватил и притянул к себе, вцепившись так, что не отобрать. Глядел при этом с вызовом. Всем видом показывал, что никому ее не отдаст. — Товарищ сер…

Хотел, похоже, еще что-то обидное сказать, но промолчал. Риивал же ухмыльнулся в ответ. Улыбнулся широко, показывая зубы на манер оскала. Наклонился и одобрительно похлопал парнишку по плечу.

— Еще волчонок, но клыки уже видно. Из тебя будет толк, если вырастешь…

И тут же припечатал бойца к стенке окопа, схватив за горло.

— Еще раз нарушишь мой приказ, придушу, — с этими словами сдавил горло, заставив парнишку трепыхаться. А когда у того начали закатываться глаза, отпустил. Безвольное тело тут же брякнулось на землю. — Сейчас бери оружие и жди, как ждут остальные воины. Время мести уже близко. Понял?

Парень резко дернул головой, смотря на сержанта расширенными глазами.

— Никому без приказа не дергаться! — Риивал вскочил и снова пошел по окопу, следя за своими людьми. Находясь на фланге, они должны были вступить в бой самые последние, чтобы захлопнуть ловушку. — Сидеть и ждать! Остаться только наблюдателям!

Оказавшись в самой крайней точке окопа, где в ожидания сигнала нервно курил седой пулеметчик, Риивал уже и думать забыл об этом пацане с его винтовкой. Мысли в голове, не дававшие ему покоя были совсем о другом. Удивительно, но думал не о предстоявшем бое, не о врагах и удивительном оружии этого мира. Как раз это было ему знакомо. Разнообразные механикусы дварфов — человеко-, рыбо-, кротоподобные големамы — были также смертоносны, как и танки и самолеты этого мира. Алхимические смеси и зелья эльфов взрывались не хуже, а то и лучше местных гранат и снарядов. Переживал совсем за другое.

— Если мои расчеты верны, то магический контур уже пульсирует, — бормотал дроу, прижавшись одним ухом к земле. Столь мощный ритуал был совсем не детской игрушкой и мог стать оружием невиданной разрушительной силы, если был нарушен порядок заклятий. — Все должно получиться, Благосло…

И тут началось.

В городе, куда только что втянулась голова немецкой колонны, вдруг раздались взрывы. Три или четыре взрыва слились в один, и ухнуло так, что землю тряхнуло. К небу потянулись столбы черного дыма, над домами зачадил огонь. Сразу же затрещали пулеметные очереди, сухо защелкали винтовки, послышались истошные крики заживо сгорающих людей. И без подсказки было ясно, что немцу хорошо дали прикурить.

— Товарищ сержант, а мы когда? — пулеметчик, покусывая белый ус, уже выцеливал из пулемета разбегающиеся серые фигурки. Его второй номер, высокий детина, забыв о рассыпанных патронах и пустой брезентовой ленте от максима, тоже с напряжением всматривался в сторону немцев. Винтовка в его рукав нетерпеливо подрагивала, словно живая. — Так и немчуры на нас не останется. Вона, как ее споро косят.

Но Риивал не отвечал, жадно следя за боем. Его первое настоящее сражение в этом мире до боли напоминало уже пережитое, словно перенося его назад во времени и пространстве. Вокруг все также гремело, грохотало, сверкало. Закрой глаза, и не будет никакой разницы. Механикусы дварфов и земные танки скрежетали и ревели совершенно одинаково. Даже смрад и гарь от земляного жира, что заставляла их двигаться, была похожа.

— … Самое время сейчас вдарить, — не умолкал рядом пулеметчик, продолжая недовольно ворчать и поглаживать ручки пулемета. Бурчал что-то и его сосед. — Они, суки, как раз миномет ладят…

Сержант еще витал в воспоминаниях, внезапно и полностью его захвативших. Перед его глазами всплывали страшные образы недавних сражений на землях народа дроу. Небо застилал черный дым, грудь раздирала жуткая вонь алхимических гранат. От взрывов рушились массивные башни и стены сторожевой крепости, через завалы каменных монолитов перли механические черепахи дварфов. Отчаянно кричали защитники, которых добивали паладины людей. Этой войне нет и не было конца и края. Он продолжал воевать и там, и здесь.

— … Товарищ сержант! Товарищ сержант!

Кто-то кричал ему прямо в ухо, с силой дергая за рукав.

— Товарищ сержант, еще немцы! Танки! Товарищ сер…

Очнувшись, Риивал оттолкнул пулеметчика. Дернулся к брустверу, выдвинутому в сторону запада, и замер.

— Танки, товарищ сержант! Танки прут!

Он и сам все видел. Из-за поворота показалось несколько угловатых машин, с рокотом двигателей разворачивающихся для атаки. За ними уже маячили другие.