Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи (СИ) - Агишев Руслан - Страница 22

Чёрная эмка громко тарахтела, кутаясь в облако вонючего дыма. Группа, сопровождающая пойманного диверсанта, вот-вот должна была выехать в сторону ближайшего городка. Командующий фронтом уже несколько раз справлялся о нём, оттого и царила эта суета.

Оба энкаведешника, крупные мордастые парни, уже второй или третий раз выслушивали инструкции от начальства. Майор с довольным лицом снова и снова втолковывал им, как и что нужно будет отвечать командующему. Видно было, что очень переживал, как бы не остаться в стороне от несомненно последующих позже наград и благодарностей. Не шутка ведь, крупную рыбу поймали, профессионального диверсанта, охотника на высший комсостав Красной Армии. Очень дальновидный подход, если подумать. Когда руководство на самом верху удивится такому «подарку», можно вперед выйти. Главное тут, все грамотно сделать: бумажки хорошо оформить, первым говорить начать. Собственно, именно это сейчас и происходило.

— … Мы бдили день и ночь, оттого и взяли эту паскудину. А другие, где он успел порезвиться, всё проспали. Поняли? — наседал на них начальник особого отдела майор Журов, в ответ получая очередной кивок головами и обязательное «есть». — Обязательно, про командную работу скажите, если спрашивать будет. Хотя я всё и так в рапорте описал, но всё же…

Наконец, пора было выезжать. Уже начинало темнеть, но до города было всего ничего. В эмку затащили связанного диверсанта, с двух боков еле-еле втиснулись бойцы. Рядом с водителем сел ещё один, крепко вцепившись в портфель с рапортом. В багажник уложили вражескую рацию, оружие и амуницию немца, чтобы товар лицом показать. А предъявить, кстати говоря, было что: и компактная полевая радиостанция, одна из последних разработок фирмы Telefunken, и целый арсенал оружия, и письменные наблюдения о работе нашей разведки и контрразведки.

В числе многих, провожавших взглядами черный автомобиль, был и Риивал. Правда, в голове у него крутились мысли совсем не о наградах за поимку диверсанта. Его больше заботило другое — гнев Богини за так и не состоявшее подношение.

— Хумансы… — недовольно шипел дроу, едва не прожигая взглядом довольного начальника особого отдела. Полное лицо майора в эти мгновения едва не лучилось от самодовольства, что, собственно, он и не думал скрывать. — Вечно с вами одно и то же… За золото и красивые побрякушки готовы всё отдать.

Пытаясь ослабить ворот гимнастерки, он задел пальцами орден на груди. Остроконечный красный знак тут же уколол его, словно наказывая за столь пренебрежительные слова о побрякушках.

— Никогда не пойму этого…

Скривившись, Риивал покачал головой. За долгие годы рейдов и стычек с отрядами людоловов, которые во множестве обретались в Приграничье земель дроу, он смог хорошо изучить людей. Ни одна сотня пленников испустила дух на его личном алтаре, рассказав все без утайки о своей жизни. С тех пор дроу не переставал удивляться этой их невероятной тяги к Мамоне, во всех ее воплощениях. У пленников, корчащихся на алтаре, все равно алчностью загорались глаза при виде золотого песка или самородного серебра. Покажешь жалкий серебряк, и сгорбленный ремесленник уже ведет к тебе свою жену или дочь. За десяток золотых монет простые солдаты с радостью делились военными секретами, за сотню золотых офицеры сами открывали проходы на перевалах, показывали тайные ходы в крепости. Хотя были и другие — те, что с презрением улыбался под пытками, и, умирая, пытался достать ножом.

— Ни чести, ни веры… Хумансы…

Золото, серебряные побрякушки, людская слава — пыль под ногами. С усмешкой Риивал снова коснулся ордена на груди. Люди совсем этого не понимают и никогда не понимали. Истинная награда воина не в этом — мелком, приходящем. Страшная схватка с сильным врагом, жестокие испытания у самого Края, и есть жизнь воина, его путь и цель. А желаннее всего для дроу «танец» с самой смертью, с Благословенной Ллос. Разве есть что-то более чистое и волнующее, чем пряное дыхание Темной госпожи за твоей спиной, и ее ледяные объятия? Они будоражат, заставляют твое сердце биться сильнее. Все лишнее, пустое, словно сгорает. Тело превращается стальной клинок, воплощение силы, которое без промаха разит врага. Что может сравниться с этим ощущением безраздельного восторга, бесконечной силы? Драгоценности, парчовые тряпки и пустые слова?

Сплюнув в пыль, он резко свернул к своей палатке. Сегодня его ждала тяжелая ночь, к которой следовало хорошенько подготовиться. Данное Богине слово нельзя было нарушать. Подношение должно быть обязательно вручено, раз произнесены слова о даре.

— Скоро, Темная госпожа… Скоро…

Тяжело вздохнул. Сегодняшнее подношение должно было стать всего лишь первой из длинной череды других. И сколько еще понадобиться ритуальных жертв, что Благословенная Ллос услышала его мольбы? Сотни, тысячи? Не известно. Но, главное, этой ночью начало будет положено.

— Это хороший воин… Госпожа будет довольна…

Подготовленные загодя вещи были уже сложены в небольшой вещмешок. Тщательно заточенные ножи спрятаны в особых карманах так, чтобы в любое мгновение оказаться в воздухе. Остальное, что нужно для дела, ждало его в лесу, в оборудованном схроне. Осталось лишь дождаться отбоя.

— Первая жертва… начало большого пути.

Комбат уже привык к его ночным шастаньям, видя в них пусть и причудливые и странные, но безусловно полезные упражнения для дела. Потому что прекрасно видел, как сильно «прибавил» взвод, данный под начало новоиспеченного сержанта. Бесконечные многокилометровые марши по полю и лесу, бессмысленные с виду (кидание камнями друг в друга, к примеру) испытания, конечно, не сделали из недавних гражданских людей опытных бойцов, но существенно повысили их выносливость, собранность, уверенность и сплоченность. Взвод уже не напоминал банду или шайку, а походил на полноценное подразделение Красной Армии. Словом, никто Риивалу не собирался чинить препятствий.

И едва дали команду «отбой», дроу уже был далеко в лесу. Переодетый в свое — мягкие ичиги на ногах, мешковатая серая хламида — он несся по уже знакомой лесной тропе прямо в топи. Там располагались приметные лишь для него вешки, по которым можно было пересечь болото и оказаться в нескольких верстах от города. По дороге же пришлось бы делать крюк почти в шесть десятков верст, то есть хорошо, если к утру доберешься. Ему же не резон было затягивать…

— Благословенная, потерпи, — отдыхая на полузатопленной коряге посреди гиблой топи, Риивал любовался луной. В его мире у светила тоже была младшая сестра, которая и считалась воплощением Темной госпожи. Именно поэтому все ритуалы совершались ночью. — Скоро…

Следующий раз остановился у самого город, чтобы осмотреться. Нужная улица и нужное здание ему уже было известно. Как раз на прошлой неделе пришлось сопровождать туда дезертира. Юнец из местных ночью к невесте сбежал, а наутро весь полк по тревоге подняли. Вот парнишка и попал под горячую руку.

Прижавшись к стволу дерева, Риивал медленно вдохнул воздух. Задышал тихо, глубоко, словно припал к роднику с чистейшей водой. Самый верный способ, чтобы оценить обстановку в чужом, незнакомом месте. Обоняние в отличие от зрения и слуха никогда не обманет. Можно что-то не увидеть в темноте, не заменить при свете солнца, не услышать от шума дожди и грохота камнепада. Но опытный воин всегда сможет почуять врага. Людоловы на приграничных землях неделями проводят вдали от дома, оттого буквально пропитываются кислым запахом человеческого пота. Острый мускусный запах, появившийся в воздухе, предупредит о гончих, а, значит, и о приближающихся следопытах из эльфов. Ушастые специально вывели этих тварей, чтобы охотиться на своих врагов.

Поэтому и сейчас медленно, с наслаждением втягивал в ноздри воздух, пытаясь понять, что его ждет впереди.

— Хумансы… Ничего не меняется.

Ветер нес запахи гнили с навозных куч, к которым примешивалась вонь от бензина и солярки. Значит, совсем рядом склад с горючим, и непременно с охраной. С другой стороны тянуло густыми запахами чьего-то позднего ужина — жареной картошкой и свинины. Отчетливо слышались голоса патрульных, вышагивавших где-то справа. Шарканье сапог и ядреный запах махорки никак не давали ошибиться. Все, как и всегда: наступил еще один вечер.