Тьма на ладони - Фудзивара Иори - Страница 3

• Предыдущая
• 3/67
• Следующая

– Господин пассажир, – услыхал я голос водителя. – Вам где на Готанде?

Я вдруг заметил, что большая часть проспекта Сакурадори уже позади и мы спускаемся под гору. «Станция метро Готанда» – показалась вывеска впереди.

– Да прямо здесь, – ответил я.

Я вышел из такси и, переходя через Юракутё, подумал, что могу еще пару часов поспать. В моей холостяцкой норе можно позволить себе хотя бы это. Все уютней, чем на асфальте. А получу пенсионные – наверно, буду спать целый год…

О том, что собрание руководства у нас по вторникам, я вспомнил, лишь когда пришел как обычно. А должен был явиться за полчаса до начала работы. Подобную ерунду практикуют не только у нас, в отделе рекламы, но и по всей компании в целом.

Я вошел в зал. Сразу с десяток сотрудников чуть не хором пожелали мне доброго утра со своих мест. В их приветствии я сразу же уловил натянутость. Всеобщее напряжение висело в конторе с тех пор, как объявили о сокращении штатов и добровольцам предложили увольняться по собственному. Когда же первым таким «добровольцем» заделался я, это чертово напряжение стало еще сильнее.

Я уселся на свое место и посмотрел направо. Все столы завсекциями пустовали. Переговорная в дальнем углу закрыта. На двери табличка: «Занято».

– Шеф!

Я обернулся. Слабо запахло духами. Перед моим столом, точно из воздуха, возникла Мари Охара. Стройная, едва за тридцать. После введения Закона о равенстве полов на производстве могла бы уже трижды пойти на повышение, но в жизни секции не участвовала, держалась особняком.

– Где это вы ночью тонули? – жизнерадостно поинтересовалась она. – Опять надрались в одиночку?

– Да уж… А что, заметно?

– Еще как! Когда вы надираетесь, вас очень трудно посадить в такси. Уж поверьте моему опыту. Представляю, каково вам сейчас! Опять небось не помните, кто вас вчера спасал? Или уже готовы забыть служивую жизнь и послать все куда подальше?

Она знала что говорила. Все два года с тех пор, как я перешел в генеральный офис, Охара часто выручала меня, и не только по работе. Из-за разницы в возрасте я не думал о ней как о женщине. Но этот трудоголик в юбке не раз подсказывал мне, что делать. Хотя, конечно, ее представления о рекламе в корне отличались от моих. Она просто не могла знать столько, сколько узнал за полжизни я. Слишком мало людей сегодня разбирается в этом как следует.

– Я ничего не забыл. Спасибо за услугу.

– Услугу? – язвительно улыбнулась она и понизила голос. – Ну что ж, тогда услужу еще раз… Тут для вас интересная новость. Похоже, начальник отдела выбросил белый флаг.

– Ты о чем?

– «Антик». Только что заказана крупная партия. В следующем месяце мы продадим его еще больше. Вчера молодежь из стратегического проболталась… Совет директоров готовит по «Антику» отдельную программу. Это – суперхит, который поможет компании вернуть все прежние показатели. И сила его – в качестве товара и отличной рекламе.

Я хмыкнул. Вот в чем дело! «Антик» – энергетический напиток, который мы выпустили на прилавки всего месяц назад. А я отвечал за рекламу. Наши плановики предлагали разные темы, я выбирал лучшие и доводил до ума.

В роликах для телевидения мы задействовали негра-боксера. Сейчас, на первом этапе кампании, по ящику крутят версию «Пульс»: угол ринга и профиль боксера, напряженно глядящего в пустоту. На абсолютно черном фоне под оглушительное биение сердца.

На втором этапе мы запустим «Дыхание»: тот же боксер в перерыве между раундами с подбитым глазом. В динамиках – прерывистое дыхание.

Третью, заключительную версию мы назвали «Овация»: его же лицо, перекошенное радостью победы под шквал аплодисментов. В конце каждой версии всплывают титры: «Цена мужества: спортивный напиток „Антик“».

Все сюжеты были до предела банальны, но режиссер с оператором выполнили свою задачу так виртуозно, что идея была принята на ура. Во всех трех роликах – ни музыки, ни голосов за кадром. А все потому, что на последней редакции в телестудии я негромко сказал:

– Такой классный видеоряд голос и музыка только испортят!

Плановики с режиссером уставились на меня. Как и Охара, стоявшая у них за спиной. Реакция понятная. Заказчика, который согласился бы выкинуть свое название из динамиков телевизора, в этой стране не найти.

Как я и ожидал, на контрольном просмотре разгорелись жаркие споры. Особенно упирался наш начальник отдела Санада. Это он назвал мою стратегию полным бредом, обвинил меня в том, что я извратил все сюжеты, одобренные советом директоров, а идею убрать из телерекламы звуковой логотип компании сравнил с клиническим безумием. Все это время я молчал, стиснув зубы. И пока наша бухгалтерия высчитывала, стоит ли возвращать эти сюжеты мне же на доработку, сроки, отмеренные отделу на этот проект, истекли.

Тогда же, в феврале, свалилось известие о грядущем сокращении штатов. Вся контора сидела как на вулкане. Ожидалось, что в ближайшие полгода до трехсот добровольцев уволятся «по собственному желанию». Если учесть, что у нас всего пара тысяч сотрудников, – цифры просто шокирующие.

Я оказался первым, кого вызвал к себе Санада. Долго я не раздумывал, согласился практически сразу. Чем и сберег себе нервы на весь оставшийся срок. Как ни крути, а получалось, что именно я стал символом сокращения штатов в родной компании.

– И тем не менее, – возмущалась Охара, – именно ваши ролики они собираются крутить в эфире весь год! Как вам это нравится?

– Да никак. Через месяц меня здесь уже не будет.

– Но это же… безответственно!

– А я не в той ситуации, чтобы рассуждать об ответственности. Если сокращение штатов для них важнее – пусть все выглядит так, будто я к этим роликам даже не прикасался.

– Но шеф! Почему вы так быстро сдаетесь? Даже постоять за себя не хотите!

– Сколько раз тебе повторять – мне давно пора на покой! Двадцать лет в конторе – для одной жизни более чем достаточно.

– «Давно пора на покой»? – передразнила Охара и вздохнула. – Опять двадцать пять… Какая прозорливость для одинокого холостяка! Вся Япония кишмя кишит безработными мужиками за сорок! Ну, уволитесь вы – и что дальше? Даже другой работы не подыскали! Станете первоклассным клоуном? Или сразу в бомжи пойдете?

– Ну, насчет «первоклассного» ты, конечно, погорячилась. А в остальном…

– Совсем вам, шеф, на будущее наплевать! – снова вздохнула Охара. – А вы подумали о тех, кто здесь после вас останется? Кто будет руководить этими плешивыми динозаврами? Они же только и умеют, что дрочить на сиськи в журналах!

– Ну, ты это… Все-таки выбирай выражения.

– Этим выражениям я научилась у своего шефа!

– Тогда лучше забудь их, и как можно скорее. Не хватало еще тебе стать самой молодой безработной за тридцать…

В этот миг на столе Санады зазвонил телефон. Одна из младших сотрудниц приняла звонок, нажала кнопку «ждите» и, поднявшись с места, пошла в переговорную.

– Хорошо, – сказала Охара чуть громче, провожая ее глазами. – Татуировку с вашим добрым советом я закажу на собственной печени.

Небрежно и словно бы невзначай она бросила мне на стол сложенную пополам ксерокопию формата В4:

– Ознакомьтесь, когда время будет…

И вернулась на свое место. Желтый костюмчик сидел на ней как влитой. Несмотря на замужество, парни наверняка еще окликают ее на улице. В свое время поговаривали, что у нас с ней роман, но эти слухи продержались недолго.

Я развернул ксерокопию. Прогнозы продаж экстренной партии «Антика». Ну и дела… Давненько на мой стол не попадали такие документы! Обычно дирекция рассылает их только на уровне начальников отделов. Наш Санада, как правило, знакомит с ними еще и заведующих секций. Но из этой стайки кровососов[10] меня давно уже выдавили. Откуда ксерокопия взялась у Охары – я понятия не имел. Хотя о том, что, показав ее мне, девчонка рисковала карьерой, догадался мгновенно.

• Предыдущая
• 3/67
• Следующая