Контрактор. Книга 2 (СИ) - "Findroid" - Страница 27

— Сдадите своих? — хмыкнул я.

— Своих? Нет, разумеется, нет. Но среди сброда района хватает тех, кого не жалко пожертвовать для благого дела. «Котов накрывает наркопритон», «Котов разбирается с бандой, терроризирующей жителей спального района», и всё в таком духе.

— Как мне кажется, скоро и без меня будет хватать тех, кто будет накрывать притоны и разбираться с бандами.

— Вы действительно так думаете? — усмехнулся мужчина. — Полагаю, гвардейцы напели вам песенку о том, что Золтаревы и их уделы обречены, что не сегодня, так завтра царь батюшка их прикроет?

— Вроде того.

— Всё это чушь. Игра на публику, мол, смотрите, император на самом деле заботится о народе, он собирается выдавить самый большой гнойник на теле империи. Но знаете, что я скажу вам, Андрей? Весь этот гнойник изначально и был создан императорской семьей. Лично Алексей VI участвовал в этом и проводил реформы, чтобы превратить эти места в то, чем они являются сейчас.

— И зачем императору всё это?

— Всё как и всегда — контроль. В то время со стороны южных соседей к нам пополз новый наркотик. Редкостная дрянь, но быстро завоевавшая популярность. Он боролся, долго, упорно, но всю страну антипортальными артефактами не обставишь, а портальщики были способны переправлять тонны той дряни. И тогда Золтарёвы предложили Алексею план, как если не покончить с этой заразой, то хотя бы её контролировать. Как итог Золтарёвские уделы из никому не нужных земель со своими законами превратились в царство чистой анархии. На первый взгляд, разумеется.

— Все ещё не понимаю, как появление подобных мест помогает империи.

— А вы взгляните на статистику преступлений, Андрей Дмитриевич. Она в общем доступе. Посмотрите статистику двадцатилетней давности и современной, и вам всё станет ясно. Да, сами районы и города по соседству страдают от этого, увы, но… в остальной империи уровень преступности снизился пятикратно, а в столице — вообще десятикратно. Вся уличная шпана, которая в прошлом сколачивала банды у себя во дворах и грабила мирных жителей, сейчас там, — Струнин указал открытой ладонью в сторону, — потому что в голову каждого из них уже два десятка лет закладывается одна простая мысль: хочешь денег — отправляйся в уделы Золтаревых, хочешь запрещенных веществ — езжай туда. Там ты найдешь все, что душе угодно. Тут за наркоту ты сядешь на двадцать лет, а с крупной партией приставят к стенке, — Струнин зловеще ухмыльнулся. — Не просто так законы в остальной империи так суровы. Но там ты можешь упороться прямо посреди улицы, а затем пойти и забить досмерти такого же как ты беднягу, чтоб добыть ещё дозу. Понимаете, в чем прелесть, Андрей? Этот сброд сам себя убивает.

— Хотите сказать, что вы необходимое зло?

— Оно самое.

Я едва не рассмеялся.

— Да вас послушать, Степан Семёнович, так вы вообще герой империи, который своими действиями делает её чище.

— Зря иронизируете, Андрей, я ведь действительно страну чищу. И да, я патриот.

— А ещё человек, делающий огромные деньги на этом.

— Кто-то же должен, — мужчина развел руками. — К сожалению, Михаил пока не понимает роль своего отца во всем этом и следует за общественным мнением. Но уверяю, это изменится, советники постепенно убедят его в том, что лучше все оставить как есть. Конечно, кто-то попадет под удар, будут репрессии и попытки установить контроль, но в конечном итоге всё вернется к тому, что было раньше. Потому что это удобно. Потому что мы, как вы выразились, необходимое зло.

На самом деле меня немного раздражают и утомляют все эти разговоры о благородных разбойниках, творящих злодеяния ради каких-то великих целей. Зачастую за всем этим пафосом и красивыми цитатками скрывается банальная корысть. Бывают, конечно, и исключения, но тут явно не тот случай.

— Давайте закончим этот разговор о том, что мир не черно-белый, — махнул я рукой. — Что вам нужно, Струнин?

— К делу? Что ж, я не против. Хочу предложить вам работу, Андрей Дмитриевич.

— Работу? — я вопросительно вскинул бровь. — Вы? Мне?

— Именно. То, что я говорил про «Котов против сброда», лишь мелкая затравка. С вашими силами, с вашими талантами… вы можете зарабатывать очень и очень много.

— И всего-то мне нужно прикончить Долгопрудного? — криво усмехнулся я, а вот он нервно дернул щекой.

— Да, это было бы крайне удобно для нас. Вы один из немногих, кто мог бы попасть к нему, не привлекая ненужного внимания. Думаю, вам позволят с ним встретиться.

— И совершенно не подумают, что это я его убил? — это походило на глупую шутку.

— У меня есть один особый яд, он сверхдорогой, иномирный, и от него нет противоядия. Все, что вам нужно сделать, это добавить его в воду или еду.

— И никто не свяжет меня с отравлением?

— Никто даже не поймет, что это яд. Спустя двенадцать часов у него случится сердечный приступ, и даже вскрытие не покажет, что это был яд.

Самое любопытное, что Струнин не лгал. Яд, о котором он говорил, существует и действительно растворяется, не оставляя следов. Об этом мне сообщил Арай, который уже успел настроиться на разум мужчины, обойдя ментальную защиту.

— И за это вы лично получите пятьдесят миллионов имперских рублей, а также признательность как от меня лично, так и от рода Золтаревых. Но это может стать только началом нашего сотрудничества, по итогом которого вы станете очень… богатым и влиятельным человеком.

— А ещё преступником. Простите, господин Струнин, но меня это не интересует. Верните меня к гостинице, и разойдемся. Мне ещё предстоит долгий путь в Псков.

— Кажется, вы немного не понимаете ситуацию, Андрей Дмитриевич. Вам так или иначе придется это сделать. Сейчас я предлагаю вам пряник, но если вы откажетесь… придется вести разговор несколько иначе.

— Даже так…

— Насколько мне известно, в вашем поместье проживает сразу несколько девушек. Будет очень… плохо, если с ними что-нибудь случится. Или ваша знакомая из ИСР, Наумова. Думаю, на работе очень расстроятся, когда она внезапно исчезнет, — с этими словами Струнин зловеще ухмыльнулся.

Мое лицо оставалось каменным, лишь взгляд выражал глубокое презрение и, наверное, разочарование. Глупый ход. Очень-очень глупый ход.

— Ошибка, — это всё, что сказал я ему, протянул было руку, чтобы свернуть ублюдку шею, но тут же ощутил сильнейший ментальный удар, вбивший меня в кресло. Я перевел взгляд на здоровяка рядом. Тот сверлил меня взглядом, а его глаза при этом горели фиолетовым.

Псионик, да ещё очень сильный. Намного сильнее, чем Аксёнов. Пока Арай изучал Струнина, тот изучал меня, мои ментальные блоки, и стоило хозяину отдать приказ, как он смял их, частично подчинив меня.

— Да, ошибка. Ваша ошибка, Андрей, — Струнин повернулся к подручному. — Сколько займет его перепрограммирование?

— Долго… И не без помощи. Он слишком силен, я едва могу его блокировать, нужен ещё один псионик для внедрения программы.

— Тц…

Я не мог пошевелиться. Неприятно. Давненько меня не заставали врасплох таким образом, но справедливости ради, таких сильных псиоников действительно мало. Для слабых и середняков моей защиты хватает, а для более сильных есть Арай. Тот уже заметил, что случилось непредвиденное, и сменил свою цель.

«Действуй».

— Что-то… Что-то не так… — лицо псионика покрылось испариной. Он продолжал буравить меня взглядом, но его уже начало потряхивать от перенапряжения.

— В смысле, что-то не так?

Из носа псионика хлынула кровь, а следом та полилась и из глаз. Мужчина закричал, схватился за лицо и забился в агонии, разрывая своё лицо ногтями. Зрелище жуткое, и даже Струнина проняло. Он закричал, отпрянул от «соседа», но никто нас не услышал. Похоже, внутри автомобиля всё звукоизолировано даже от водителя.

Наконец псионик затих, а я сделал глубокий вдох и повел плечами, чувствуя, что больше меня никто не держит.

— П-послушайте, — заговорил заметно побледневший Струнин. — Мы можем…

— Т-с-с-с-с, — я приложил указательный палец к губам. — Ошибка — угрожать моим близким.