Волк 11: Лихие 90-е. Финал - Киров Никита - Страница 1

Полковник Ремезов, говорил чётко и громко, а Кравцов мрачнел с каждым словом:

– Первый замглавы администрации президента России по работе с регионами, подполковник КГБ в запасе, Владимир Путин назначен директором федеральной службы безопасности. Осталось только уладить формальности. А вас, товарищ генерал-майор, прошу освободить помещение. Кабинет пригодится нам.

По его распоряжению уже заменили портрет, висящий на стене, и фотография руководителя Кравцова отправилась в мусорную корзину. Интриги внутри службы закончились, те, кто поддержал выигравшего кандидата, получат звания, должности и награды, а те, кто строил козни и поддерживал своего человека, останутся не у дел.

– Максим Михайлович! – Кравцов уставился на меня. – То, что мы с вами говорили… это я не всерьёз. Вы не подумайте, что я… Я могу вам кое-что подсказать, очень важное.

Ничего важного он не скажет. Будет хитрить и тянуть время, но у него не выйдет.

– А что? – спросил я. – Что кто-то ещё собирается лезть на комбинат? Это будет всегда, пока он работает. Ничего нового я не узнаю. Зато готов к тем, кто тоже захочет рискнуть. Кто-то вроде вас.

Он попытался спорить, но один из офицеров, очень пристально посмотрел на генерала.

– Кстати, товарищ генерал-майор, – ехидным тоном произнёс он. – Ждём вас завтра в кабинете УСБ на втором этаже. Дадите нам показания по поводу сотрудничества с китайцами.

Ремезов как-то показывал мне этого человека по телевизору. Не тот ли это подполковник из Новосибирска, который тогда помог вытащить Славу из опасности? Вроде бы он.

Кравцов тем временем вспыхнул, а его лицо так скривилось, что можно было почувствовать зубовный скрежет от досады и злости, что нижестоящий офицер так нагло себя ведёт.

Но так рано списывать со счетов генерала я бы не стал. Пока всё оформляют официально, у него два пути – прогнуться перед победителями, надеясь, что они будут милостивы, или напоследок подгадить как можно сильнее.

А учитывая, что против него выступали контрразведчики, сотрудничество с китайцами и остальными ему не простят. И он решит гадить. Надеюсь, это понимают все, не только я.

– Макс, твои бумажки, – Ремезов подтолкнул ко мне пачки «компромата». – Можешь шашлыки на них пожарить.

– Приглашаю, товарищ полковник, – я кивнул и добавил тише: – Главное, чтобы новых не было.

– Пошли покурим, – предложил он, нагло взяв со стола пачку сигарет Кравцова.

В приёмной кабинета тоже бардак, оперативники званиями пониже рылись в шкафчиках с документами и что-то искали в компьютере. Думаю, сейчас во всём здании творится кавардак, а скоро такое начнётся и по всей стране, в каждой управе.

– Кабинет хочешь себе новый завести? – спросил я, когда мы остановились у окна.

– Не в этом дело, – тихо сказал Ремезов. – Пошли туда, там не слушают.

Я положил картонные папки с делами на подоконник и пригляделся к горшку с кактусом. Казалось бы, Москва, главное управление, а земля у этого несчастного цветка так же утыкана окурками, как в родной милиции в новозаводском РОВД.

– Валить он тебя хочет, – серьёзным тоном произнёс Ремезов. – Отправил группу, чтобы караулили тебя внизу. Ждали, когда уедешь, если бы ты отказался от его предложения.

– А если бы согласился, то потом? Через пару недель?

– Как ещё? Так и есть. Но мы их сняли, а кое-кто из его команды успел задуматься в последний момент, – он хитро усмехнулся, но снова стал серьёзным. – Но наш общий знакомый – генерал, влияния у него ещё много. У него и с братвой связи есть. Особо не волнуйся, вопрос с ним будет закрыт, – Ремезов огляделся, – очень скоро. Держи всё на контроле, как умеешь. Сам понимаешь, если он приказал что-то, всё будет действовать по инерции ещё какое-то время, отменить может не успеть.

– Расслабляться не буду, – я кивнул. – Значит, решите всё по тихой, раз не вышло потопить его громко, через обвинения.

– Я ничего не говорил.

– А я ничего и не слышал. Но тебе тоже не стоит расслабляться. Тут вряд ли кому-то понравится читинский выскочка, который вылез из ниоткуда, и сразу стал любимчиком руководства. Скажут, куда опять эти сибиряки полезли, пусть в своей тайге сидят.

– А то я не знаю. Но ты со своими проблемами, в которые меня не посвящаешь, сам разбираешься, и я со своими сам справлюсь.

Он задумчиво уставился на кактус, будто только сейчас обратил внимание, насколько в плачевном состоянии тот находится.

– Дело ещё одно есть, – продолжил Ремезов. – Самое время для него. Давай обсудим на днях. Буду дома в ближайшее время, надо старые вопросы в Чите позакрывать, потом вернусь сюда. Но если что…

Ремезов похлопал себя по карманам пиджака, полез во внутренний и достал оттуда несколько визиток.

– Новые номера. Звони, подмогну, много на что теперь могу повлиять. Я такую помощь не забываю, Макс.

– Учту, – я перехватил пачки с делами поудобнее. – Главное, чтобы вот это где-нибудь не всплыло.

– А вот этим я займусь. Захотят навредить тебе, – он сощурил глаза, – значит, что-то готовят против меня. А я такое не пропущу.

На выходе даже не проверили пропуск, дежурному было не до этого, на него кто-то орал по телефону, поэтому я спокойно прошёл через скрипучую вертушку.

А ведь когда я только вошёл сюда меньше часа назад, здесь было намного спокойнее.

Новость узнали быстро. Повсюду суета, чекисты бегали взад-вперёд со стопками бумаг, кто-то при мне чуть не упал на лестнице. Под ногами лежали выпавшие из какой-то папки листы, надеюсь, не с государственной тайной.

Хорошо, что я здесь не работаю. Интриги внутри службы дело для постороннего наблюдателя непонятное, а для внутреннего – опасное. Но главное для меня – я сделал серьёзную заявку, чтобы могущественная в будущем организация меня поддерживала, а не враждовала.

– Чё за бумаги? – Женя вышел из машины, чтобы помочь донести папки, которые я нёс.

– Мои пожизненные сроки, – пошутил я, передавая ему стопку. – Надо почитать, что накопали, правда там или нет. Подготовимся, потому что копии наверняка где-то есть.

Снаружи у входа тоже началось непонятное столпотворение. Чёрные машины приезжали одна за другой, а из-за горящих на них мигалок на улице живо образовалась пробка.

Мимо нас пролетела Волга, а следом автобус, из которого высыпались несколько автоматчиков в чёрной форме со шлемами и вязаными масками. Они с недоумением смотрели во все стороны, будто и сами не понимали, зачем здесь оказались. Может, кто-то вызвал для силового решения вопроса, но всем стало не до этого.

Потом появилась ещё куча чекистов, среди которых я узнал несколько читинцев из команды покойного Латыпова, а с ними важно вышагивали два перца из Питера, похожие друг на друга, как близнецы. Это они пытались у меня выспросить, откуда я знаю, кто будет директором. Но я их уговорил подумать, на чью сторону встать.

– А чё с Кравцовым? – Женя тоже с интересом наблюдал, что там происходит.

– Смотрим.

Да, интересно, что будет с генералом. Ремезов не скажет, но думаю, ничего хорошего Кравцова не ждёт. Да и сам генерал говорил, что обычные офицеры будут работать дальше, а вот высокопоставленным после смены руководства придётся несладко.

Разборки у них бывают жёсткие, но тихие, посторонний ничего толком не узнает. Думаю, здесь будет так же. Очередной выпавший из окна или умерший от сердечного приступа, сколько их таких было, а что случилось на самом деле, никто и не узнает. Но Ремезов потом жирно намекнёт. А сколько времени осталось у Кравцова? Может, решат вопрос сегодня, а может, в ближайшие дни.

Мишаня, когда я с ним виделся недавно, пытался меня убедить, чтобы я позволил ему пробраться в ведомственный гараж и заложить бомбу в сиденье служебной машины Кравцова, чтобы он на неё сел и взорвался. Пообещал, что будет весело.