Газлайтер. Том 17 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 3

Светка, полная энергии, бросается в бой первой. Я позволяю ей и Айре заняться группой не слишком сильных макаронников у амбара.

— Учись, клыкастая! Пять — ноль! — кричит Светка, сжигая врагов огненным фейерверком. Её азарт и ярость от битвы чувствуются даже на расстоянии. Я ощущаю её эмоции через свадебное кольцо, словно волны энергии бьют в лицо. В огненном доспехе она стремительно кидается в бой, её силуэт расплывается в облаке пламени.

Айра не остаётся в стороне:

— Не ноль! Пять — три! — её голос звучит бойко. Фигурка в черном доспехе не отстает от огненного вихря Светки.

Ну, нашли две товарки друг друга.

По мыслеречи одергиваю Светку:

— Не заигрывайся там. Следи за окружением.

В этот момент я уже нахожусь в усадьбе, сканирую комнаты и коридоры. Рядом со мной внезапно появляется Змейка, с отрезанной головой Луция в руках:

— Отсссекла, фака. Рабака, мазака! Зза-а Катттю!

Её улыбка широкая, как у акулы.

Вглядываюсь в голову. Эх, обломс. Это лишь двойник, а не префект. Но Змейку не расстраиваю, а то толку-то с этого? Луция здесь, похоже, нет. Удрал макаронник, да еще двойника оставил.

Сканируя дом, я сосредотачиваюсь на своих ощущениях, выискивая сильные потоки магии. Вскоре я нахожу единственного мощного мага в подвале. Не Луций, конечно, но на безрыбье и рак карась. Это всё, что у меня есть сейчас. А в Легион кого-то хочется.

Я в одиночку спускаюсь в подвал, и в полутьме моё внимание привлекает распухший жирдяй, сидящий на трупах. Его тело раздулось, словно наполнившись трупными газами, и теперь выглядит как огромный нарыв на коже. Правая рука Гая напоминает топор, обтянутый кожей, однако эта кожа покрыта плотными кровавыми сгустками. Мёртвая плоть потрескалась, а в воздухе витает отвратительный запах гнили.

Не сразу узнаю в этом бесформенном массе знакомого эквита. Да, это некогда черноволосый и смуглый красавец Гай Юлий Максим, но сейчас от него осталась лишь жалкая оболочка.

— Ну ты и мразь, — произношу я с отвращением, оглядывая иссушенные трупы под ногами. — Высушил бедняг досуха? Думаешь, это тебя спасет?

— Нет, я легионер и продам свою жизнь дорого, — произносит Гай, его голос хрипит, словно он говорит через сжатое горло.

Эквит формирует биомолнию из поглощенной энергии и швыряет её в меня. Я уже надел доспех Тьмы, и, вытянув руку, принимаю удар. Мой доспех одному разряду не пробить.

Теперь моя очередь. Сосредотачиваюсь и швыряю молнию, гораздо более сильную, чем прежде.

— Это по-твоему молния? Вот молния! — выкрикиваю, наблюдая, как электрический разряд мчится к нему с ужасной скоростью.

Гай пытается создать новый разряд в своём теле, но я не даю ему шанса. Мгновенно накидываю на него Тьму-Воду.

А как известно, вода проводит электричество. Физика форева, дамы и господа.

Жидкая Тьма уводит ток в разные стороны, образуя множество мелких разрядов, которые бьют по Гаю, словно куча молний, поражающих его с разных сторон.

Раздутые мускулы дрожат от электрического шока, а в воздухе раздаётся треск, как будто вокруг него бушует буря. Каждый разряд пробивает римлянина, заставляя сжиматься от боли и ярости, и я контролирую, как его сила уходит.

Я делаю шаг вперёд, выпуская демонские когти, и резко приближаюсь к нему:

— Легионер, говоришь…? А геноманта у меня ещё и не было.

С этими словами я принимаюсь рубить огромную плоть Гая. Его тело, изуродованное и распухшее, кажется бесконечно уязвимым под моими когтями. Я не останавливаюсь, словно маленький росомаха, напавший на бурого медведя. Когда когти вонзаются в раздутую плоть, ощущаю, как они проходят сквозь жировую прослойку и наталкиваются на сопротивление, словно рублю толстую ветвь. Гай пытается схватить меня, его раздутые руки растягиваются в попытке обхватить меня, словно борец сумо на стероидах, но этого мало. Огромное гниющее тело режется и рвется, как бумага. Гай пытается нарастить плоть, но мои когти рубят быстрее. Спасибо Лакомке, пластыри без остановки подпитывают меня. Я словно электромотор.

Пока его плоть разлетается на куски, вой эквита не прекращается. Наконец я вспарываю брюхо Гая, и его тело падает с глухим звуком, как гигантская туша свинины, разлетающаяся на части.

Отступив подальше к стене, я опускаюсь на землю, ощущая, как колени касаются холодного пола. Закрываю глаза, позволяя себе на мгновение погрузиться в тишину. В это время, пока он ещё шевелится в своих предсмертных конвульсиях, я активирую телепатию и уношу его сознание в Астрал.

Мы оказываемся в белом тумане, который окутывает нас, словно густая пелена. Эквит теперь выглядит как худой дистрофик, его тело стало болезненно тонким, а кожа обвисла, словно старая одежда. Я сжал его иллюзорное тело до состояния изнеможения. Пусть теперь страдает, изверг, я хочу, чтобы он почувствовал всю безысходность своей ситуации. Его глаза полны шока и осознания надвигающейся смерти,

Мои слова вырываются с силой, как гром, разрывающий тишину:

— ВЫ ХОТЕЛИ ОТРАВИТЬ МОЮ СЕСТРУ! МОЮ КРОВЬ! НУ МУЧАЙСЯ!

— Я всего лишь выполнял приказ префекта! — вопит в ужасе Гай, вглядываясь в белый туман. — Я — солдат! Легионер!

— Я НЕДАВНО ЕЁ ОБРЕЛ! — Я приближаюсь к нему, и он отшатывается, дрожа в панике. — Я ВНОВЬ НАШЕЛ РОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, ПОЧУВСТВОВАЛ, ЧТО МОГУ ЗАЩИЩАТЬ ЕЁ. А ВЫ ХОТЕЛИ ОТРАВИТЬ ЕЁ ЧЕРТОВОЙ ВАЗОЙ! ЭТО НЕ ПРОСТО ПРЕДАТЕЛЬСТВО — ЭТО УДАР В САМОЕ СЕРДЦЕ! ВЫ, РИМЛЯНЕ, ОТРЕКЛИСЬ ОТ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО, ОТ ВСЕХ НОРМ! ВЫ ДУМАЕТЕ, ЧТО МОЖЕТЕ ПРОСТО ТАК ОТНЯТЬ ЖИЗНЬ У ДРУГОГО? ЧТО МОЖЕТЕ РЕШИТЬ ЗА НЕЁ, КАК БУДТО ОНА — ЛИШЬ ПЕШКА В ВАШЕЙ ИГРЕ? ВЫ ХОТЕЛИ СДЕЛАТЬ ЕЙ БОЛЬНО, ЛИШИТЬ ВОЛИ! КАК ВЫ МОГЛИ ТАК ПОСТУПИТЬ⁈ ТЫ ХОТЕЛ РАЗРУШИТЬ ТО, ЧТО Я ТОК НАКОНЕЦ-ТО НАЧАЛ ВОССТАНАВЛИВАТЬ! МОЙ РОД! И ТЕПЕРЬ ТЫ ОТВЕТИШЬ ЗА ЭТО!

Я внушаю Гаю жар огромной печи, и он начинает вариться в собственных криках. Его вопли заполняют туман, звучат как эхо страха и боли. Они отдаются в моих ушах, как мрачная симфония мести, наполняя меня темным удовлетворением.

Луция мне сегодня не досталось, но его ближайший пес ответит сполна. Слишком долго я терпел — целых четыре часа, мои перепончатые пальцы! — и сейчас пришло время расплатиться.

Крики эквита Гая продолжаются. Туман Астрала дрожит, словно всё психическое измерение реагирует на всплески его страха и боли. Этот мир — очень забавный, отвечает на эмоции, наполняясь странной вибрацией. А вы, наверное, спросите: зачем я так на взъелся на римлянине? Всё просто. Среди высосанных им до дна пленников были женщины. И не просто женщины, а совсем юные девушки. Лицо одной из них поразительно напомнило Катю, а другая — Камилу. Может, это всего лишь игра света и теней, но что-то во мне оборвалось.

Кто сказал, что я должен быть беспристрастным судьёй? Я на такое не подписывался. Нет, я тот ещё эгоист. Если что-то задевает меня, то мне плевать на чужие мнения. Убивать женщин ради силы? Это мерзость. Вот мое мнение. И пускай я никому не навязываю свои взгляды, но за такое готов пинать до смерти.

Пусть Гай кричит дальше. Ему от этого не убудет, он уже покойник. Зато мне станет чуточку спокойнее.

На крик Гая из тумана начинают сбегаться твари Астрала — мелкие, искажённые сущности в виде гигантских скорпионов. Их клешни щёлкают в предвкушении, а хитиновые панцири переливаются в призрачном свете. Не самое приятное соседство, но мне хватает одного мощного пси-удара, чтобы волна чистой энергии сожгла их дотла, оставив только мерцающие остатки.

Псс, слабачье. Пора заканчивать с этим спектаклем, пока на возмущения Астрала не заглянул какой-нибудь Демон. Сегодня я не настроен еще и в этом измерении серьезно сражаться.

Подхожу ближе и, склонившись над сжавшимся в комок Гаем, без тени жалости запираю его сознание в ментальной клетке. Внутри всплывают один за другим образы сотен его жертв — опустошённых, искалеченных лиц. Крики становятся невыносимыми, пронизывают пространство, насыщая его отчаянием и агонией. Но я не тороплюсь сворачивать это представление.