Назад в СССР: Демон бокса 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 41

Я осёкся. А ведь белый тренер прав! Я деградирую до уровня американского профи, даже речь моя теперь напоминает их словесный понос. Конечно, «Горбачёв-перестройка» тоже не шедевр словесности, но там был откровенный стёб, и не я выдумал эти глупости.

Интервью у нас брали в казино-отеле «Трамп-Плаза», что в Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, здесь и же планировался бой, достаточно приличный по деньгам, восемьсот тысяч за участие и двести за победу. Мы прилетели утром командой из двенадцати человек, включая двух моих фемин, и планировали оставаться тут до самого рубилова, отдохнуть ночь и вернуться в Калифорнию на следующий день. Место шикарное, столбик в тридцать девять этажей, не особо далеко до побережья, по всем статьям — красота. Если не считать неприятного осадка на душе после холодного душа от вражеского тренера.

Пресс-конференция, чего уж скрывать, выбила из колеи. Спинкс-младший не представляет из себя ничего особенного, боксёры и выше классом падали от моих ударов как подкошенные, не в том дело. Если Дикки Риверс, его тренер, прав, мой закат гораздо ближе, чем казалось раньше. Начнутся полосы то побед, то поражений, гонорары будут падать, зачастую придётся ложиться на договорняках, разница лишь в том, что я не проматываю заработанное на кутежи и не теряю здоровье.

Когда вышли из зала, я перехватил режиссёра трансляции на НВО и потребовал срочно найти все записи моих боёв в США на кассетах VHS.

— У меня нет, сэр! — он с очевидностью трусил. — Разве что в нашем офисе в Нью-Йорке…

— Плачу двести баксов за каждый бой, если притянешь их завтра ко мне в отель не позже десяти до полудня. Ещё двести баксов за запись моей тренировки прямо сейчас, ОК?

Чудить изволите, барин… Но я оплачивал свои чудачества.

Организаторы боя в «Трамп-Плаза», со своей стороны, оплатили нам и группе Спинкса неплохие тренировочные залы, каждый с рингом, мешками, пневмогрушами и кучей спортивных принадлежностей. Я поставил оператора НВО с нужного ракурса и, размявшись, несколько раз пробил по песчаному противнику весь свой арсенал, не только излюбленные апперкоты, но и джебы, джолты, кроссы, хуки, оверхэнды, свинги. Из любопытства скинул перчатки и выдал серию цуки.

— Достаточно!

Оператор получил деньги и отправился переписывать снятое на бытовую кассету. А я работал на скорость.

Скорость! Скорость!!! И высочайший темп.

Ещё не отсмотрев отснятое, чувствовал правоту Риверса. Советские тренеры и вообще из любительской ассоциации главное внимание обращали на быстроту и точность, американцы — на силу и напор. Вот почему я слабею в той же пропорции, как Тайрел Биггс. Силы и напора хватит на троих, стойкость к ударам отменная, но отставание в стремительности скоро сбросит с пьедестала.

Начал догадываться, почему Дон не продавил поставить на кон мой пояс WBC против пояса IBFСпинкса. Конечно, по правилам IBF я должен был провести несколько рейтинговых боёв с «их» супертяжами и добиться права быть претендентом в обязательном бое по защите титула той ассоциации. Но правила нарушаются, договорённости — превыше всего. Значит, мой промоутер в меня не верит и желает, чтобы в следующий раз, в начале сентября, вышел в ранге чемпиона мира, снова в Неваде… Ну да, точно! В контракте прописан обязательный матч-реванш по заявлению проигравшего, я, естественно, буду жаждать спинксовой крови, тогда Дон запросто потребует от устроителей свыше миллиона каждой стороне, поставив на кон чемпионские пояса.

К чёрту его скепсис. Хочет — пусть ставит на противника. Осталось всего несколько дней, упущенное за два года не наверстать, но что смогу, то сделаю.

Девочки мои пребывали в недоумении, отчего благодушие сменилось злой сосредоточенностью, вместо вояжей на шикарные пляжи Нью-Джерси с утра до ночи торчу в тренировочном зале, в гостинице, обложившись кассетами, втыкаю очередную в видеодвойку, смотрю бои свои и чужие, часто останавливаю и трогаю картинку по одному кадру, порой прикладывая линейку к экрану и что-то измеряю…

Грёбаный Риверс, к сожалению, попал в точку. Скорость реакции по сравнению с замерами, которые делали давным-давно ещё папа Ким и Коган, упала примерно на десять-пятнадцать процентов, без специального стенда не определить точнее. Скорость движения руки тоже, бью теперь тяжелее, но медленнее. Перед Майклом Спинксом никакого преимущества нет.

В спортзале я послал Марва далеко и без хлеба, работая часов по восемь с мешком и грушей, после них — с Джонни-Кастетом. Молодой гангстер узнал, наконец, что такое прыгать на ринге перед олимпийским чемпионом, хотя бы с боксёрскими лапами. Несколько раз я просил показать его, на что он способен — бей куда хочешь, лишь бы не ногами, а то ногой и отвечу. Парень здорово прибавил за пару месяцев, у других столько не получалось и за полгода, проводил мощные серии. Запретив себе уходить в защиту, я стремился избежать ударов так, как учил Коган — уклонениями, нырками, изредка подставляя перчатку, когда уйти с линии огня не успевал. Что удалось за считанные дни — понятия не имею…

— Вал! Марв и Дон против тебя. Я слышал их гнилой базар.

Мы стягивали промокшие от пота трусы в раздевалке перед душем. Больше никого не было.

— Не боишься стучать?

— Они хрен догадаются. Не видели меня. Считают тупым недоумком. А я от тебя взял больше, чем от Марва, хрен ему в душу.

Если так…

— Может случиться, Джим, что в «Трамп-Плаза» они сотворят нечто такое скотское и очевидное, что буду вынужден рвать контракт. Мне Марв рассказывал: до моего появления Дон велел ему дать снотворное боксёру прямо во время боя, чтоб тот потерял концентрацию и слил.

— Парню, несогласному на договорняк⁈

— Именно. Тот едва не погиб. Прикинь, ты спишь на ногах, а тебе прилетает тонна в подбородок.

— Сука траханая… Да и Марв — сука.

— Не они такие, Джим, наш боксёрский мир таков, и мы с тобой не лучше. Но должны выживать. Я к чему веду, если порву с Доном, сможешь уйти со мной? Или у тебя суровый контракт?

— Какой нахрен суровый! Никакой бумажки вообще. Дон в любой момент скажет мне: отсоси, Джим. Или я ему: отсоси, Дон.

Я поднял самую скользкую тему.

— У него есть дружок, зовут Луис-Бомба. Если ты пошлёшь Дюка нах, за тобой не придут ниггеры Луиса?

— Пусть попробуют… Всех раскладов не знаю, Дюк торчит Луису лимона четыре. Когда в мае не добазарились об отсрочке, Луис меня с пацанами отправил к Дону, мал-мал подрихтовать.

— Что-то я, вернувшись из Советов, никакой рихтовки на роже Дюка не усёк.

— Так он сразу обоссался, — хохотнул мой спарринг-парнтёр. — Согласился увеличить цифру на миллион. И один лям отдать уже к первому сентября, остальное за год. Меня потом зазвали к Марву, уж очень впечатление произвёл, до усрачки.

— Вот как. Джим, ты — чел Луиса?

— Я — только свой. С Луисом был разовый. Дал мне двести баксов. Сам поднял лям. Я таких черножопых ненавижу больше, чем белых.

В далёком от завершения пазле мироздания добавилась ещё одна фигурная картонка. Финплан Дона мне теперь совершенно ясен. Конечно, на миллионных контрактах со мной, а ещё другие парни приносят, он выкрутится и отобьёт четыре миллиона за восемьдесят седьмой. Вот со взносом к первому сентября у него засада. Что он может? Поставить против меня? Продать кому-то гарантию, что я лягу под Майкла? Где-то около этого.

Проще всего самому достать лям из сейфа и сказать: держи, вычту из твоей доли до декабря восемьдесят седьмого. Но как ответить на его естественный вопрос: откуда ты, мать твою, знаешь про миллион до осени? Палить Кастета нельзя ни при каком раскладе.

Тогда последний и не очень хороший вариант. Пусть Дон не знает, что я его раскусил. Но придётся крутить головой на триста шестьдесят градусов, подляна готова прилететь и сзади, и спереди.

А ещё — нужно менять тренера. Хочу Риверса, что невозможно никак из-за почти неизбежного матча-реванша с Майклом Спинксом — по моей или его заяве. Никто в здравом уме не согласится на бой со ставками в виде двух чемпионских поясов, если оба боксёра занимаются у одного и того же тренера.