Красная дорама (СИ) - Кащеев Денис - Страница 11

Сразу за дверьми, на задней площадке, собирала деньги за проезд энергичная тетенька с красной повязкой на рукаве. Билеты взамен не выдавались — видимо, за неимением в них нужды: весь поток пассажиров шел через кондуктора, незаметно прошмыгнуть мимо «зайцем» ни у кого все равно бы не вышло.

Если кому-то требовалась сдача, тетенька ее аккуратно отсчитывала — остальные в это время терпеливо ждали.

Те, кто проезд уже оплатил, проходили вперед. Зазевавшихся кондуктор подгоняла — когда добрым словом, а когда и локотком.

При такой организации посадки делом она оказалась небыстрым, но вот наконец последний вошедший отдал тетеньке свои кровные пять вон, двери с негромким лязгом закрылись, и троллейбус тронулся. Поехали!

Народу в салоне набралось немало, но давки особой не было. Понятно: середина дня, большинство пхеньянцев на работе…

Мне удачно удалось встать около окна, и я принялся с интересом созерцать проплывавшие мимо городские виды.

Любопытное началось на первом же крупном перекрестке. На подъезде к нему стоял светофор, но он не работал — движением управляла изящная девушка-регулировщик в несколько старомодном светло-синем мундире и щегольских белых перчатках. В правой руке она сжимала оранжевый жезл, немного похожий на игрушечный световой меч из мерча по «Звездным Войнам». Кстати, в темноте тот, наверное, тоже должен был светиться, но в этот час нужды в подобном не было.

Насколько сумел, я проводил взглядом красавицу с жезлом и переключился на изучение прохожих. В одиночку по улице здесь мало кто гулял — народ в основном передвигался плотными группами, нередко — еще и одетыми как под копирку. Вот прошли с десяток солдат — в не то чтобы идеально опрятных мундирах и вооруженные разномастными лопатами. Местный стройбат? Вот в сопровождении двух женщин в характерных национальных платьях прошагал целый класс красногалстучных школьников. Вот потопала куда-то компания молодежи, тоже будто бы в своего рода униформе: темных брюках, светло-серых пиджаках и красных галстуках — обычных, классических, а не как у местных юных пионеров.

— Эх-х… — печально вздохнул вдруг у меня над ухом Пак.

— Что? — обернулся к нему я.

— Студенты, — с нескрываемой завистью кивнул он в окно — на тех самых ребят в одинаковых костюмах. — А мы с тобой, разгильдяи, так и не сумели с институт поступить…

— Каждому — свое, — философски заметил я, делая в уме очередную пометку.

— Так-то оно так… Но все равно обидно! У меня двоюродный брат, всего на год меня старше — Пак Чин Маэ, ты его не знаешь, он в Хамхыне живет — так вот, отучился пять лет — и сейчас уже какой-никакой начальник! Сидит в отдельном кабинете, с умным видом бумажки с места на место перекладывает, а не вот это вот все…

Что на такое ответить, сходу я не нашел и лишь участливо покивал.

Тем временем наш троллейбус вывернул на довольно симпатичную набережную, а затем, свернув еще раз, пересек по мосту широкую реку. Судя по положению солнца — с западного берега на восточный. Пейзаж за окном несколько сменился. Похоже, теперь мы ехали через квартал новостроек — кое-где еще были не убраны заборы, лежали на земле какие-то мешки да доски, будущие газоны пока стояли лысыми, а деревья вдоль тротуара явно были высажены совсем недавно.

Дома же здесь высились в десятки этажей, и жались при этом друг к другу очень тесно, почти вплотную — ну, как в типичном городе-миллионнике где-нибудь на северо-востоке Китая. Может, по китайскому проекту и делали?

Тут и там, разумеется, попадались лозунги — куда же без них. Например, на одном, еще недостроенном здании был натянут транспарант: «Тысяча лет ответственности, десять тысяч лет гарантии!» — даже не знаю, что хотели этим сказать авторы. Разве что хвастались опытом и качеством произведенных работ — типа, простоит века?

Но что там тысяча лет ответственности, другой замеченный мной лозунг шел еще дальше, с апломбом заявляя: «Корея — колыбель человечества!» Куда уж там «России — родине слонов», при том, что у нас это была лишь едкая шутка, а тут, очевидно, официальная позиция — что попало на кумаче ведь не напишут!

Некоторые слоганы повторялись — так, лаконичная максима «Единодушная сплоченность!» попалась мне на маршруте на глаза раза три, если не четыре.

С учетом не столь уж многочисленных, но долгих остановок, ехали мы добрых минут сорок, но вот наконец Пак слега подтолкнул меня к передней двери — на выход. Райончик здесь явно был попроще тех, что я еще недавно лицезрел по пути: дома — приземистые невзрачные пятиэтажки, улицы — ýже, автомобилей — минимум. Что называется, бедненько, но чистенько. И зелено — местами деревья, в основном сосны, стояли разве что не стеной, деликатно пряча за собой не самые притязательные фасады строений.

— Как думаешь, — спросил Пак, когда мы с ним сошли на тротуар, — что, если я по-быстрому в магазинчик к нашей Ён Хи заскочу — пока там народу немного? А то после работы — сам знаешь, не протолкнуться будет. К 14:00 я уже всяко опоздал, так что пятнадцатью минутами раньше, пятнадцатью позже…

— Конечно, — поддержал расчетливого коллегу я — заодно и сам «вспомню», где тут у нас на районе торговая точка и кто такая Ён Хи! — Пошли.

Магазин, в который привел меня Пак, находился на первом этаже ближайшего к остановке жилого дома. Никакой вывески я при этом на фасаде не заметил — просто небольшое крылечко и глухая дверь, абсолютно ничем не примечательная. Должно быть, здесь руководствовались принципом: «местные и так знают, а чужаков нам не надо!»

Внутри обнаружился довольно просторный зальчик. Товары были в нем отгорожены от покупателей широким прилавком, за которым отнюдь не скучала молоденькая продавщица: несмотря на дневное время, к ней стояла небольшая очередь. Еще одна череда покупателей — вернее, в основном, покупательниц — выстроилась к отдельно расположенной кассе.

— Ты сам-то что-нибудь будешь брать? — обернулся ко мне спутник.

— Да надо бы… — пробормотал я: большой вопрос, оставил ли мне дома прежний хозяин тела хоть крошку съестного. — Вот только что-то у меня малость голова кружится, — ловко прикрылся я своей травмой. — Лучше тут, у входа тебя подожду…

— Давай тогда я тебе что-нибудь возьму? — ожидаемо вызвался Пак.

— Ну, будь столь добр… Чего-нибудь простенького, дешевенького — но чтоб и сегодня поужинать, и завтра позавтракать…

— Гречневой лапши! — предложил мой коллега. — Она здесь всего по пятьдесят вон, насколько я помню.

— Да, самое то, — согласился я — и полез в карман за деньгами.

— Не надо, я же тебе как раз сотню должен — вот и сочтемся, — угадал мое намерение Пак, остановив меня решительным жестом — и пристроился к очереди к прилавку.

Процедура покупки здесь оказалась небанально-трехэтажной. Сперва нужно было отстоять к продавщице, назвать ей облюбованный товар, после чего она выписывала тебе на бумажке чек. С ним требовалось проследовать в кассу — к огороженной будочке неподалеку от входа. Приняв плату, кассирша шлепала на твой чек синюю печать, и с этим документом ты возвращался к прилавку. Целая история, в общем!

Худо-бедно разобравшись со здешней хитрой процедурой, я переключился на изучение ассортимента на полках. Те отнюдь не пустовали, но и особого изобилия посетителям не предлагали. Несколько видов круп — причем, подсознательно ожидавшегося риса среди них я не углядел. Пара-тройка вариантов лапши. Какие-то консервы, разнообразные сушеные травки, печенье, чай. Наваленная горой картошка и еще какие-то овощи рядом. Что-то без названия в большой деревянной бочке. Не совсем понятного происхождения лимонад. Наконец, пиво в больших — думаю, 0,7 литра — стеклянных бутылках — ценник на хмельной напиток мне, правда, от двери виден не был, а проталкиваться к прилавку, чтобы его рассмотреть, я не стал.

Это что касается продуктов, но продавалась здесь отнюдь не только еда. Представлены были также детские игрушки — и довольно яркие — бытовая химия и почему-то женская обувь. Еще имелся уголок канцтоваров — возле него народу было меньше всего, и я разглядел среди прочего особые тетрадки для записи изречений Вождей. Представлены они были в трех вариантах — по числу возможных авторов цитат. При этом, как оказалось, мысли обоих покойных лидеров страны следовало фиксировать на бумаге под красной обложкой, а указания действующего Высшего Руководителя — почему-то под зеленой. Прям несусветный либерализм какой-то!