На краю чужого мира (СИ) - Шарапов Кирилл - Страница 22

— Ваше сиятельство, это что за звуки были?

— Какие звуки? — не оборачиваясь, чтобы не светить грязную одежду и подранную морду, непринужденно поинтересовался Михаил. — Ничего не слышал.

Торм с минуту постоял, глядя в спину господина, после чего развернулся и скрылся в доме. Михаил же залпом допил коньяк, успокаиваясь, и, подобрав оставленный убийцей артефактный цилиндр, отправился спать. Как ни странно, он ощущал себе совершенно спокойно — ни страха, ни волнения. Он умылся, с помощью артефакта вернул подранному лицу нормальное состояние и завалился в кровать, изучать наставления по ловле духов и обретения ими телесного облика. Вот последнее было крайне сложно, это было сродни лотерее, активировалась руна выбора, артефакт как-то воздействовал на духа, и тот принимал образ случайного зверя или птицы. При этом он мог стать себерном или крушилой, как его звали имперцы, с которым Михаил столкнулся в кремле, так и обычным кроликом. Такие были никому не нужны, но сущность принимала образ только раз, и поэтому зверодуха уничтожали, а цилиндр отправляли обратно на зарядку и пускали в дело в следующий раз. Обычно полезный зверодух выходил один к десяти. И чем сильнее была пойманная сущность, тем больше шанс, что выйдет что-то стоящее.

Вечерние сражение у него во дворе обошлось без каких-либо последствий, две дыры в заборе никто и не заметил. Оказалось, что соседний участок пустует, хозяева в Создаль с полгода как перебрались. А больше и следов не осталось.

Всю неделю до отправления отряда в мёртвый город Михаил вместо полигона и фехтования занимался верховой ездой, от седла он отвык, и первые пару дней его отбитый зад причинял ему существенные неудобства. Хорошо ещё, лекарский артефакт за полчаса снимал неприятные последствия, а потом разом всё кончилось. С соколом он добился определённых успехов, тот начал его слушаться, чётко выполнял команды, причём с каждым днём дальность взаимодействия росла. Сейчас на пределе дух мог получить команду и дать ответ с полутора километров. Правда, ответ этот был сложен к пониманию, чем дольше дух существовал, тем проще было его понимать, он обучался, но пока что Бельский понимал только одно послание из семи. Вскрылась ещё одна неприятная особенность — вне цилиндра зверодухи могли находиться не больше пяти часов, потом им требовалось вернуться в артефакт, где они восстанавливали свои способности столько же времени, сколько провели вне темницы, но до этого хозяева старались не доводить. Поскольку, чем дольше сущность, принявшая облик зверя, проводила вне цилиндра, тем хуже слушалась, и вообще слабела. По наставлениям, самое оптимальное время действия зверодуха на воле, не должно превышать двух часов.

В день выезда небо Духова мира впервые затянуло тучами, сразу стало гораздо темнее. А когда тридцать пять всадников во главе с капитаном Бельским покинули Заставный, так вообще мелкий дождь пошёл, и стало куда холоднее. Хорошо, он ещё в крепости догадался натянуть зачарованный плащ, купленный в империи, и теперь вполне себе комфортно переносил тяготы и лишения службы государю-императору. Опытные егеря поступили точно так же, а Торм, ехавший на облучке замыкающего крытого фургона, коих в отряде было ровно пять, вообще в ус не дул, его прикрывал от дождя козырёк и широкополая шляпа.

Ехали неспешно, только раз встав на привал, чтобы пообедать. Денщик спрыгнул с облучка и, вытащив из фургона небольшую жаровню, столик и походный складной стул, быстро развёл огонь и поставил разогреваться приготовленный накануне суп.

Михаил кивнул, благодаря Торма за заботу, и принялся за обед. Денщик быстро извлёк миску с кашей, разогрев, уселся у колеса фургона и принялся наворачивать свой обед. Солдаты, во главе с прапорщиком Свентом, который, по сути, и руководил экспедицией, тоже погрели на маленьких костерках какие-то консервы с крупами, и вскоре ложки бодро скребли по дну котелков. Спустя час караван снова тронулся в путь и не останавливался уже до вечера.

Михаил же, пока Торм ставил палатку и готовил ужин, жаря на углях неслабый кусок мяса и овощи, запустил в небо сокола. Он заставил зверодуха отдалиться от лагеря на несколько километров, и теперь пытался достучаться до птицы приказом и получить ответ. Минут через двадцать у него заболела голова, но результат был достигнут, расстояние, на котором они могли взаимодействовать, ещё увеличилось.

— Подкормить вам его нужно, ваше сиятельство, — подсев к Михаилу, прокомментировал посадку и исчезновение вернувшегося зверодуха в артефакте обучитель Свент. — Ну, ничего, доберёмся до мёртвого города, наловим всякой мелочёвки, и он её поглотит. С первого раза, конечно, не усилится, но всё равно прибавит в способностях.

— А сколько нужно духов, чтобы сокол получил второй ранг? — поинтересовался Бельский.

— Сущностей сорок поглотить, — немного подумав, ответил прапорщик. — За раз он сможет штук десять, может, пятнадцать сожрать. Потом ему потребуется энергию усвоить. Так что, занятие это не на один день.

— У нас двести артефактов, всё, что было в распоряжении батальона, — начал считать Михаил. — Наших ротных сколько?

— Сорок три, — тут же сообщил Свент. — Но они только для серьезных сущностей, из которых мы попробуем создать парочку новых зверодухов.

— А как же тогда происходит усиление уже имеющихся? — озадачился Бельский.

— А, так вот вы о чём? Артефакты, в которые ловятся слабые сущности для подкормки зверодухов, иные, чем цилиндры. Вы наверняка наставления читали — так старые они, заменили на новые пару лет назад. Таких у нас в роте девять, но они, в отличие от цилиндров, многоразовые. Так что, хватит покормить и вашего сокола, и зверодухов егерей, и набрать с собой. Три захода с полной нагрузкой штук в сорок они выдержат.

— Хорошие новости, прапорщик, — обрадовался Бельский. — Только наставления надо переписать.

— Надо, — легко согласился Свент, — но руки никак не доходят. Егеря-то, понятно, они всё это знают. Просто вы полный новичок в Духовом мире.

— Может, вина? — предложил Михаил. — Выпьете со мной?

— А давайте, ваше сиятельство, — легко согласился, прапорщик, — по бокальчику, и спать. Завтра снова весь день в седле, а послезавтра утром в мёртвый город идти.

— То есть, завтра к вечеру доберёмся?

— Ну, если на переправе через Хорар ничего не случится, то да.

— Сложная переправа?

— Дождей давно не было. То, что сегодня моросило, не считается. Всё должно пройти хорошо. А если на пару дней ливень зарядит, вот тогда мелкая речушка превратится в бурлящий поток, который легко фургон сволочёт.

— А как часто полк отправляет экспедиции в мёртвый город? — пригубив вино, поинтересовался Бельский.

— Пять раз в год, ваше сиятельство, примерно раз в два месяца, — не задумываясь, ответил Свент, — по количеству батальонов. Город, в котором мы ловим духов, огромный, и их там тысячи, всем хватает — и нам, и чужим.

Так, разговаривая, они допили вино, и прапорщик откланялся. Михаил тоже поднялся и отправился в установленную денщиком палатку.

— Торм, где ты всё это берёшь? — глядя на раскладную кровать с нормальным бельём и одеялом, спросил Михаил, подставляя руки под кувшин, чтобы умыться.

— Как где, ваше сиятельство? — удивился тот. — Целый фургон полковник Горецкий выделил под ваше имущество, негоже боярину и офицеру на земле спать.

Михаил только хмыкнул и принялся раздеваться. Вторая кровать, но куда проще, стояла у самого входа, эту Торм приготовил для себя. В метрополии такими привилегиями в походе, в виде денщика, пользовались, разве что полковники да майоры с княжескими титулами, ну про генералов Михаил вообще не говорил, у них ещё пара адъютантов рядом всегда слонялась.

Бельскому нравилось так служить. Несмотря на то, что он последний в фактически разорившемся роду, здесь, в мире аборигенов, он был большой величиной. Конечно, полковник и майор знают, что он не высокого полёта птица, но им не с руки говорить об этом.

Михаил так вымотался в седле (хоть и ехали не быстро), что вырубился, как только его голова коснулась тонкой подушки. Проснулся он от запаха кофе, который каждое утро подавал ему Торм. Кофе был дорогим, поскольку везли его из метрополии. Тут он отказывался расти, климат не тот — солнца мало. Вообще, растения из Империи тут плохо приживались, но некоторые, особенно злаковые, наоборот, дуром пёрли. Кофе с яичницей, которая вкусно пахла дымком, — и вот Михаил опять в седле. Небо пасмурное, но по заверению Торма, дождя не будет, и вообще скоро распогодится. И ведь угадал бледный, к полудню, когда отряд добрался до переправы через Хорар, облака унесло на восток, и на небе, если можно, конечно, так сказать про чёрное, появилось солнце.