Открывашка и война - Смолин Павел - Страница 12

– А третий раз компьютеры взламывать будем? – спросил я.

Жалко простых япошек, а особенно жаль покоренные ими народы, но соотечественников жалко несоизмеримо больше. Нафига к нам полезли? Сами виноваты!

– А нечего взламывать, – злорадно гоготнул полковник. – Нету ни электричества, ни связи нормально – только рации древние, аналоговые, которые на случай ядерного конфликта разрабатывали. Электромагнитные снаряды и без ядерной компоненты имеются, вот ими на вторые сутки отработали: сидит теперь узкоглазый генштаб при лучине, с линейками и картами бумажными, делают вид, что контролируют ситуацию. Смотри, – он достал планшет, потыкал в него и показал. – Ночной вид со спутника на Японские владения.

– Темень, – кивнул я.

– Добро пожаловать в средневековье! – шутканул Илья.

Что ж, выглядит как максимально унизительное для противника избиение. Действительно, зачем боевые жуки в этой ситуации? Неделя, вторая, третья – как скоро оккупированные японцами народы начнут возмущаться и поднимать оккупантов на вилы? Главное – не думать о том, что происходит в оккупированных япошками городах: история хорошо показывает, насколько у самураев от вседозволенности и чувства собственной исключительность слетают тормоза.

Операция продолжалась уже девятый час. Оборотень-Илья держался молодцом, оборотень-Сергей – тоже. Пиромант-Тимофей держался похуже, но его спасала спецподготовка, и, наверное, железная воля. Полковник Клюев, будучи самым обычным человеком, создавал ощущение двужильного: как и положено нормальному командиру, он ходил, разговаривал и думал больше всех вместе взятых, что просто не могло не вызывать уважение.

Очередная порция «Градов» взмыла в небо, и мы вернулись на базу. Местное время приближалось к обеду, с серого, затянутого тучами неба лил дождь. Полковник скомандовал двадцатиминутный «перекур», и мы переместились за стол под натянутый тент. За издаваемым базой шумом стук дождевых капель по брезенту почти не был слышен. Мы расселись, и в «шатер» вошел генерал Ласточкин в сопровождении держащего коробку и повесившего на спину бачок военного.

– Сидите, – отмахнулся генерал от подскочивших было служивых. – Держишься? – спросил меня.

– Свеж и бодр, – ответил я чистую правду.

Симбионт и не так может.

– Молодец, – похвалил Ласточкин.

– Все молодцы, – отмахнулся я.

– Все молодцы, – согласился он. – Накрывай, – велел «носильщику».

Тот бахнул на стол коробку, вынул из нее запаянные в зеленую пленку брикеты и раздал нам.

– Эталон–5! – обрадовался Илья печати на упаковке.

Хороший сухпай, видимо. Пока мы распечатывали рационы, повар снял со спины бачок, отцепил закрепленные на нем алюминиевые кружки и налил нам чаю. Так, консервный нож, консервы…

– Сгущенка! – обрадовался Илья. – Фарш сосисочный, – следующая банка вызвала меньше энтузиазма. – Сало, – смирился еще с одной. – Суп варить не на чем, да и не успеем, – отложил брикет концентрата. – Печеночный паштет, на галеты мазать самое оно, – прокомментировал последнюю банку, открыл ее, распечатал пачку галет и намазал, косясь на три отложенных прямоугольника с надписью «шоколад».

На десерт оставил.

Я решил начать с сосисочного фарша. Здравствуй, «мясной продукт механической обвалки категории „бэ“», ты нашел меня и в этом мире! Отключив вкусовые рецепторы, при помощи пары галет вычистил баночку и открыл паштет.

Генерал тем временем недовольно косился на часы, но питаться нам не мешал.

– А у тебя сало или тушенка? – спросил меня Илья.

Я посмотрел.

– Тушенка.

– Давай я тебе сало и фарш, а ты мне – тушенку? – предложил он.

– Давай, – согласился я на обмен.

Биомасса есть биомасса – гастрономического удовольствия от сухпайка все равно никакого.

Довольный пацан произвел обмен и тут же принялся поглощать неплохие куски мяса из банки. Я открыл сало – да, это жир со специями. Видимо, по принципу «не выбрасывать же» упаковывают. Питательная ценность, однако, сомнений не вызывает – голодный солдат такое съест и будет доволен.

– Интересно, а чем япошки питаются? – спросил закончивший с основными блюдами Илья.

– Это мы скоро узнаем, – ухмыльнулся Тимофей, достал из висящей на поясе сумки-планшета бумажку и показал генералу.

– Ох уж эти операции КГБ, – горько вздохнул тот. – Вань, организуй звонок министру обороны, – попросил «повара». – Через полторы минуты.

– Есть, – оставив чайный бак на столе, тот убежал к расположенной в двух десятках метров от нас «буханке» со спутниковой тарелкой на крыше.

– Политической важности дело, товарищ генерал, – без малейшей вины в голосе переложил ответственность Тимофей.

– У меня прямой запрет его, – указал на меня Ласточкин. – В тыл противника пускать.

Вот оно что! То-то все наши операции только на подконтрольной нам территории проходили.

– На ЛБС тоже не рекомендуется, но мы же пойдем, – заметил КГБшник.

– «Не рекомендуется» и «запрещено» – это разное, – резонно парировал Ласточкин и пошел к машине связи.

– Знаешь, че такое «ЛБС»? – нагнувшись над столом, спросил Илья.

– Линия боевого соприкосновения, – ответил я.

– Знаешь, – расстроенный пацан вернулся к доеданию шоколадки.

Меня больше интересовало другое:

– Бомбу в Киото понесем? – спросил я Тимофея.

– Теракты – не наш метод, – покачал он головой.

– А почему «теракты»? – спросил маленький Рембо. – Бомбардировщики по Киото работают и ничо, а пронести нельзя?

И ведь действительно – какая разница?

– У тебя же по политической «отлично»? – подозрительно прищурился на пацана КГБшник.

– Так нам про такое не рассказывали, – развел руками Илья. – А вы из КГБ?

– Из КГБ.

– Круто! – восхитился пацан. – И вы молчали?

– Потому и молчал, – хохотнул тот.

– Я тоже в КГБ хочу, – вздохнул Илья. – Но туда оборотней не берут.

– Сейчас дело доделаем и устрою тебя, – пообещал Тимофей.

– Так нельз… – сообразив, пацан закрыл рот руками.

– Молодец, – похвалил его КГБшник.

Миф и реальность во всех мирах отличаются, но в этом – особенно. Тут к нам вернулся генерал и скомандовал:

– Двухминутная готовность. Да найдется кому убрать, – одернул бросившегося сгребать «посуду» в кучу Илью.

– Виноват! – обрадовался тот и с надеждой посмотрел на Тимофея. – А вы меня точно в КГБ возьмете?

– Если нормативы сдашь.

– На ходу перспективные кадры режут, – вздохнул Ласточкин.

Пацана аж подбросило, на лице отразилось счастье и решимость не ударить в грязь лицом.

– Оперативное командование этой операцией – на полковнике Плетнёве, – скомандовал генерал.

Наконец-то узнал фамилию Тимофея.

– Так точно, – расстался с полномочиями полковник Клюев.

– С богом, – пожелал нам Ласточкин.

Оставив тент, мы под стучащим по каскам дождем пошли к пробою. Временный командующий выдал короткий брифинг:

– Прибудем в пустой подвал пять на двадцать. Готовимся к боевому контакту – может быть ловушка. Илья – тебя не касается.

– Я… – возмутился было пацан, одумался и перевесил автомат обратно с груди за спину. – Есть.

– Огонь открывать по моей команде или ответный, – добавил КГБшник. – Помнишь подвал? – протянул мне руку.

– Помню, – ответил я протащил группу в подвал азиатской многоэтажки.

В помещении стоял развеиваемый лучами из узких окон полумрак. На улице – никого, и это не удивляло: в воздухе стояли грохот взрывов и треск крупнокалиберных очередей. Наши самолеты работают, получается. Напротив пробоя, ощерившись пистолетами, стояло двое взмыленных, закопченных азиатских разведчиков. Едва я вышел на грязный бетон пола, они расслабились – узнали. Где остальная часть группы, думаю, лучше не спрашивать.

Тимофей вышел из пробоя с паролем на устах:

– Нивы сжаты.

– Рощи голы, – отозвался правый разведчик и скомандовал напарнику. – Уходим.