Кинг (ЛП) - Тилли С. - Страница 4

Мой взгляд падает на чемодан, находящийся на уровне моих глаз, а затем я перевожу взгляд на сцену на полу внутри квартиры.

Ступни. Ноги. Туловище повернуто в сторону. Лицо повернуто ко мне. Смотрит прямо на меня. С открытыми, невидящими глазами. Темный круг посередине лба Ли. Медленно растущая лужа злой темной крови под ним.

Страх, которого я никогда раньше не испытывал, заполняет мое тело.

Он мертв.

Я смотрю на мертвого человека.

«Ты», — немного знакомый голос снова привлекает мое внимание к человеку в дверях.

Убийце.

Кингу.

Он открывает рот, но я не жду, что он скажет. Я поворачиваюсь и бегу.

«Блядь!» — резкое слово Кинга заставляет меня быстрее шевелить ногами.

Я только что видела мертвеца!

Мои дурацкие маленькие балетки тихо шлепают по промышленному ковру.

Я никогда раньше не видела труп!

Где-то за моей спиной захлопывается дверь. Квартира Ли?

Может быть, Кинг вернулся, чтобы… Я задыхаюсь от прерывистого дыхания… убрать место убийства.

Я прохожу мимо двери другой квартиры, скрывающей еще одного невнимательного жильца, и вот тут я понимаю, что побежал не туда. Не к передней двери, где люди приходят и уходят. Нет, я убегаю от нее.

Рыдания подступают к моему горлу, а слезы текут по щекам.

Я не могу повернуться. Я не могу рискнуть снова пройти мимо квартиры Ли.

Передо мной, в конце коридора, толстая металлическая дверь с надписью «выход» над ней, но я не знаю, куда она ведет. Должно быть, это сторона здания, но я не помню, где это.

Просто уходи.

Возможно, он пока за тобой не следит.

Желая узнать, я вытягиваю шею, чтобы оглянуться назад. И рыдания, уже нарастающие в моем горле, превращаются в крик.

Потому что Кинг тут как тут. Уже догнал меня. Его горящие глаза в дюймах от моих.

Мои легкие напрягаются, и в тот момент, когда они сжимаются, чтобы выпустить мой крик, огромная ладонь закрывает мне рот.

Этого контакта оказалось достаточно, чтобы я окончательно потерял равновесие, даже прежде чем огромное тело Кинга врезалось мне в спину.

Удар выбивает крик из моей груди и заставляет меня лететь вперед.

Не желая видеть приближающуюся землю, я зажмуриваюсь и вытягиваю руки перед собой, чтобы смягчить падение.

И тут я чувствую… мускулистую руку, обнимающую меня за талию.

Мои глаза снова открываются.

Мои ноги болтаются над полом, а рука, обхватывающая мою талию, поддерживает мой вес.

Мы даже почти не сбавляем скорость.

Рука все еще прижимает мой рот, из-за чего мне трудно дышать.

Я не бегун. А страха в сочетании со спринтом достаточно, чтобы довести меня до гипервентиляции, а вдыхание воздуха через нос не помогает.

Кинг толкает меня, его рука слегка ослабевает, когда он как бы подбрасывает меня, как будто пытается подбросить повыше.

Его рука снова напрягается, и он хрюкает: «Тяжелая».

Ублюдок.

Я все еще напугана, но его отвратительный комментарий выводит меня из этого замороженного состояния.

Я царапаю руку, закрывающую мне рот. Мои коротко подпиленные ногти едва царапают его кожу.

«Прекрати это». Он слегка встряхивает меня. «Мне нравятся пухленькие».

Он меня похищает. Похищает, вероятно, чтобы убить, но звучит так, будто он ухмыляется.

И нравятся пухленькие. Что это значит? Он собирается заставить меня замолчать?

Рука, обнимающая меня, снова делает этот расслабляющий толчок. «Ноги вверх, дорогая».

Я инстинктивно подчиняюсь и поднимаю ноги, несмотря на то что силы у меня тают.

Кинг замедляет шаг, и я моргаю, глядя на открывшуюся передо мной картину, за секунду до того, как мои ноги нажимают на засов по центру толстой металлической двери, открывая замок и позволяя Кингу вывести нас наружу.

Я что, только что помогла похитить себя!?

Свет над входной дверью желтый и тусклый, и Кинг в два шага выводит нас из освещенного полукруга, и густой летний воздух поглощает нас с каждым шагом.

Пока Кинг ведет нас по боковой улице, я слышу шум транспорта позади нас.

Навстречу тьме.

Этого не может быть.

Этого действительно не может быть.

Я начинаю метаться. Паника заставляет меня дико дергаться, пытаясь издать звук, но теперь кричат мои легкие.

Пожалуйста, предки, если вы поможете мне это пережить, я обещаю поработать над кардиотренировками.

Кинг сворачивает с тротуара и бежит трусцой, ведя нас через улицу прямо к большому затемненному внедорожнику.

Удваивая усилия, я сильнее бью ногами. Мои ступни задевают его голени, но не соприкасаются так, как мне хотелось бы.

После моего удара раздается сердитый стон, и наше движение внезапно прекращается.

Кинг наклоняется и кладет меня лицом вниз на бетон.

Я пытаюсь закричать, но он не отпускает. Наоборот, его хватка становится крепче, и мне становится легче чувствовать его мучительный стон, который идет от его груди к моей спине и вниз по каждому дюйму моего тела.

«Саванна», — рычит он мое имя, его дыхание касается моей шеи, вызывая покалывание по позвоночнику.

Что за черт, тело?

Кинг выпрямляется и, шатаясь, делает два шага, пока я не оказываюсь зажатой между ним и задней частью черного внедорожника. Еще сильнее его тело прижимается к моему телу.

Он все еще издает болезненные звуки, и, по-моему, я попал ему по яйцам одним из своих ударов ногой.

Половина меня ликует, но та половина, которая была воспитана всегда быть чрезвычайно вежливой, чувствует себя виноватой. Что заставляет первую половину моего мозга напоминать второй половине, что он только что убил кого-то, и вежливость — это наименьшая из моих забот.

Предплечье Кинга упирается в нижнюю часть моей груди, приподнимая ее выше, а его вес на моей спине вдавливает ее в твердую поверхность.

«Ой!» — мой крик заглушается его удушающей ладонью.

«Смотри», — хрипло говорит он, перемещая свой вес и прижимаясь виском к моему уху. «Ты можешь продолжать бороться, я могу замотать тебе руки, ноги и рот скотчем, засунуть тебя в заднюю часть моего Suburban и расстрелять любого, кто попадется нам на пути. Или ты можешь быть хорошей маленькой девочкой и сидеть на переднем сиденье, и никто не должен умирать». Он делает паузу. «Ну, больше никто».

Он говорит это так, будто это ничего не значит.

Как будто убийство его зятя — это ничто.

«Я собираюсь убрать руку, и если ты почувствуешь желание закричать, вспомни о пистолете, спрятанном у меня за поясом. Помни, что любой, кого я убью, будет на твоей совести. И если это будет громко, мне нужно будет быстро уйти. А это значит, что пуля в твоей голове тоже».

Его небрежный тон еще больше усугубляет ситуацию, заставляя слезы течь по моим щекам.

Он сгибает пальцы. «Мы на одной волне, дорогая?»

Я киваю, как могу, и он наконец убирает руку от моего рта.

Я не кричу.

Я не могу нести ответственность за чью-то смерть. Поэтому я просто вишу там, в его объятиях, хватая ртом воздух.

«То же самое касается и бега». Рука на моей талии ослабевает, когда он опускает меня до тех пор, пока мои пальцы ног снова не касаются земли.

Под моими тонкими ботинками шевелится галька, и колени подкашиваются.

Я напуган. В ужасе. Но я все еще не могу не думать о том, как это впечатляюще, что он пронес меня весь этот путь. Одной рукой.

Он медленно убирает от меня эту руку, а я прижимаюсь к автомобилю, пытаясь отдышаться и надеясь придумать какой-нибудь потрясающий план.

Но затем он подталкивает меня.

«Пошли». Кинг даже не запыхался, по-видимому, его тяжелое дыхание секунду назад было вызвано лишь болью.

Не имея в голове никаких гениальных планов, я позволил ему провести меня к пассажирской двери.

Одну большую ладонь он держит на моей спине, а другой открывает дверь.

Я ни секунды не думаю о том, как мои шорты задираются у меня на заднице, или о том, что, забираясь в эту чудовищную машину, я окажусь прямо перед его лицом, потому что я слишком занята воспоминаниями о каждой серии «20/20», в которой напоминают, что никогда не стоит садиться в машину к незнакомцу.