Трудно быть львом - Орлев Ури - Страница 9

— У меня есть идея, — сказал Цвика. — У моего сына есть игрушечный лев, и он зовет его Хопи. Как это вам нравится?

— Вы правы, — решительно сказал мэр. — Его научное имя пусть будет «Лев Пишущий». Как это будет по-латыни? А в средствах связи или в рекламах министерства туризма пусть будет Хопи.

Его предложение было одобрено дружными аплодисментами всех присутствующих.

— По-латыни он, наверно, будет называться Лео-Скриптор, — сказал кто-то из ученых.

Я знал подлинного Хопи, маленького и мягкого игрушечного льва, с которым сын Цвики, трехлетний Шай, спал после того, как героически отказался от соски, чтобы по ночам сосать его ухо.

И тут вдруг я и сам заснул, прямо посреди их заседания. И больше уже не слышал ни слова из того, что там еще говорилось.

Я проснулся, потому что кто-то энергично тряс меня.

Это Цвика тянул меня за гриву с криком:

— Хопи! Хопи!

Кто это Хопи? Игрушка Шая, верно. Но ведь сейчас это мое имя. Глупый сон. Но я тут же понял, что не сплю. Я — лев по имени Хопи. По-латыни Лео-Скриптор. Лев Пишущий. Я поднял голову. Мы были одни в зале заседаний. Только стаканы, бутылки, наполовину пустые тарелки с печеньем и пепельницы, полные окурков, указывали на то, что здесь только что закончилось продолжительное и важное совещание.

— Уже первый час ночи, — сказал Цвика, — мы должны ехать домой. Я пригнал свою машину, чтобы не привлекать внимания. Рухаме я сказал, что скоро приеду. Но не сказал, что ты тоже придешь. Надеюсь, она не очень раскричится…

Я зевнул. Цвика от неожиданности даже отпрянул.

— Что это было, зевок? — спросил он.

Я утвердительно кивнул головой и несколько раз постучал лапой по полу. В свое время я расскажу Цвике, что эти удары заменяют мне смех. Люди ведь тоже хлопают в ладоши и топают по полу, когда от души смеются.

Цвика поднял заднее сиденье в своей машине, и я улегся там. По дороге я опять уснул, и ему опять пришлось меня будить, когда мы приехали. Улица была пуста. Во всех домах вокруг, во всех окнах было темно. Несомненно, все спали. Вполне вероятно, что мы сможем подняться незаметно для всех.

Мы беззвучно прокрались по лестнице. Цвика снял туфли, открыл входную дверь и через квартиру провел меня к двери, выходящей на крышу. Дверь скрипнула. Мы на мгновенье застыли, прислушиваясь. Но никто не проснулся. Я вышел наружу. Цвика принес два одеяла. Одно он расстелил поверх циновки, которая лежала на крыше, а другим укрыл меня — на улице действительно было прохладно.

Наконец-то я смогу спокойно поспать до утра. Пока меня не обнаружит Рухама или кто-нибудь из детей. И тогда начнется скандал.

Меня никто не обнаружил. Солнце начало нагревать крышу, и я перешел в тень. Маленький Шай отправился в садик, а его старший брат пошел в школу. Я различил их голоса. Отправив детей, Рухама пыталась разбудить Цвику. Даже на крыше было слышно, как она кричит. Я подошел к двери, слегка приоткрыл ее и услышал вздохи Цвики.

— Звонил твой начальник! Он сказал, что, если ты не явишься на работу, они тебя уволят! — сердилась Рухама. — И еще он сказал, что ты уже три дня не был в офисе! Этот лев просто свел тебя с ума! Хорошо, конечно, что ты появился в телевизоре и получил новое имя, прямо-таки замечательное, — Маляр! — Она засмеялась. — Но всему должен быть конец.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Цвика некстати.

— Опять ты со своими пословицами?! — закричала Рухама. — Ну точно как старуха Розен!

«Как она грубо говорит о моей матери», — подумал я возмущенно.

— Я больше не буду ходить на работу, Рухама, — сказал Цвика. — Мы скоро станем богатыми! Ты слышишь?! Мы с тобой станем миллионерами!

— Как это мы станем миллионерами? Снова один из твоих розыгрышей?

— Нет, — сказал Цвика, уже окончательно проснувшись, — клянусь тебе. Этот лев…

— Опять ты о своем льве?! Я не хочу слышать о нем! Хватит с меня и того, что он ворвался в нашу квартиру. И почему это он выбрал именно нас? Как будто знал, что ты помешался на львах…

— Может, и знал, — сказал Цвика, но не стал продолжать. Наверное, вспомнил, как я повалил его на землю, когда он хотел сказать что-то, что могло бы открыть, кто я такой.

— В общем, так, — помолчав, сказал он. — Если хочешь знать, как мы станем миллионерами, тебе придется все-таки послушать об этом льве.

Она не ответила, но и не возразила.

— Так вот, его зовут Хопи, — продолжал Цвика. — Комиссия в мэрии утвердила за ним это имя вдобавок к его научному названию. Ты слышишь — Хопи, как игрушка нашего Шая…

— Ладно, ладно, — сказала Рухама нетерпеливо. Ее не интересовали такие детали. Она хотела поскорее понять, как они станут богатыми.

— Так вот, этот Хопи назначил меня своим импресарио и вообще своим исключительным представителем.

— Да, да, я видела это по телевизору.

— А ты видела, какая толпа там собралась? И как все хотели увидеть, как он пишет, потрогать и пощупать его? Так вот, мэр сказал, что теперь он устроит его выступления в нашем театре, под покровительством мэрии. И при поддержке министерства туризма. Они хотят только сделать ему устройство для письма, тогда можно будет согласовать с ним все детали.

— С ним?! Ты хочешь сказать, что этот лев… что он на самом деле действительно разговаривает?! То есть пишет осмысленные вещи? Это не просто цирковое представление?

— Уверяю тебя, Рухама, этот лев… этот лев… ну, он совсем как человек! Внутри человек, а снаружи лев.

— Переодетый?

— Нет, нет! В том-то и дело. У него только мозги человечьи. И душа. А все остальное львиное. А может, и душа тоже немножко львиная. Я еще не знаю точно.

— Слушай, а где твой друг Давид? Он ведь тоже помешан на львах. Ты бы с ним поговорил.

— Он, кажется, уехал за границу. И потом, зачем нам компаньон, если можно ни с кем не делиться?

— А где он сейчас, этот лев?

— Сейчас я тебе скажу. Ты только сядь, пожалуйста. Сядь, Рухама. Я должен сказать тебе что-то очень важное. Но сначала успокойся. На, выпей воды. И сядь, пожалуйста. Я хочу сказать тебе что-то очень важное.

И тут она начала кричать. Она уже поняла. Бедняга Цвика пытался успокоить ее.

— Тише, ну, тише, пожалуйста, ты его разбудишь. Тише…

— Значит, он здесь, у нас? Под кроватью? Да? Я не потерплю этого! Ни за что! Ты устроил его на крыше? Но он же воняет! У него, наверно, клещи! А вдруг он набросится на кого-нибудь из детей! Он может… — И наступила мертвая тишина.

Я подумал, что она, наверно, упала в обморок. Я открыл дверь и вошел в квартиру. Да, она лежала на ковре, бледная, как смерть, а Цвика стоял возле нее на коленях и лил на нее воду из вазы с цветами.

— Что ты делаешь, — вдруг закричала Рухама и вскочила на ноги. — Ты что, не можешь принести чистую воду?! Чего ты льешь на меня эту вонючую гадость?

И тут она увидела меня. Я продолжал сидеть неподвижно, и она проговорила только: «Ой…» — и слегка пошатнулась, но тут же выпрямилась.

— Эй, ты… — сказала она, немного подумав. — Ты понимаешь, что я говорю?

Я кивнул головой.

— Мы с Цвикой будем твоими официальными представителями? Это правда?

Я отрицательно покачал головой. Потом указал лапой на Цвику.

— Он имеет в виду, что его официальным представителем буду только я, — сказал Цвика и удовлетворенно улыбнулся.

— Но ведь я твоя жена! Мать твоих детей! — крикнула Рухама.

— Успокойся, — сказал Цвика. — Это чистая формальность. Просто он настаивал на том, чтобы только я представлял его. А деньги будут идти нам обоим. Ведь счет в банке у нас с тобой все равно общий.

Потом он повернулся ко мне и спросил:

— Скажи, Хопи, ты имел в виду, что мы с тобой разделим доходы от представлений?