(Не) измена. Тайные наследники для миллиардера (СИ) - Александрия Роза - Страница 21

Она хватает меня под локоть и отводит в сторону.

– Егор, мне правда так неловко, я даже не знаю, как тебя отблагодарить. О нас никто еще так не заботился…

Я поднимаю руку и осторожно прикасаюсь к щеке Маши. Нежная кожа под пальцами вмиг загорается румянцем, но девушка не отстраняется. Я вижу, как ее взгляд затуманивается, и чувствую, что тоже плыву.

– Маша… Все, что ты можешь сделать для меня, – это отдохнуть. Я хочу, чтобы ты была счастлива, а Мирон с Алисой скорее поправились…

– Но зачем это тебе? – еле слышно спрашивает она.

– Я сам не знаю, но по-другому просто не могу.

Беру ее ладонь и нежно целую пальцы, отчего девушка еще сильнее краснеет.

– Пошли…

Я отдаю ей пакет с купленными для нее вещами и отправляю в душ и спать, а сам возвращаюсь к детям. Дав им нужные лекарства, я, как и обещал, сажусь с ними на пол в гостиной и разбираю пакеты с игрушками. И с каждой минутой рядом с ними, с каждым взрывом смеха или перебранками между сестрой и братом я чувствую, как оттаивает мое давно заледеневшее сердце.

Когда я жил с Линдой, мне казалось, что все вокруг сделано из тонкого льда: дотронься – и рассыплется. Да, с виду наша жизнь казалась идеальной, красивой, но она была лишена самого главного: души, искренней любви, тепла.

За этот же день, который я провел с детьми, я будто получил больше счастья, чем за всю свою жизнь. Мы смеялись, играли в прятки, я читал им свои любимые сказки и находил все больше общего у них с собой. Это так удивительно. Совершенно чужие дети всего за один день стали мне ближе своих. Мирон оказался разговорчивым парнем, но он, как и я, открывался людям не сразу. Алиса смеялась и хохотала сразу, но зорко следила, чтобы все было на своих местах. Эта педантичность в мелочах тоже мне напомнила меня. Помню, как же меня раздражало в детском доме то, что я не находил вещи на своих местах. Их всегда переставляли, меняли местами и убирали.

Мирон, оказывается, любит рисовать, у него развита любовь к искусству. Он меня буквально заставил рассказать все о художниках картин, которые увидел в моем доме. Мы обошли практически весь дом, представляя, что находимся в Лувре.

Позже я приготовил всем нам поесть, ведь, находившись по комнатам, набегавшись и наигравшись, мы изрядно проголодались. А когда начало темнеть, к нам спустилась Маша.

Ну как спустилась – буквально вбежала.

– Боже, Егор, я как уснула, так только сейчас и открыла глаза! Сколько же я проспала?! Как дети?! Все хорошо?!

– У нас все замечательно, правда, карандаши?

Двойняшки радостно закивали и побежали к Маше, наперебой рассказывая обо всем, что успели поделать. Лицо девушки немного расслабилось, и я с удовлетворением заметил, что бледность с ее лица практически сошла, да и вид стал намного здоровее. Не хватало еще, чтобы и она заболела.

– Спасибо тебе, Егор! Я безумно тебе благодарна, даже не представляла, насколько я устала…

– Я рад, если смог тебе помочь…

Мы еще минуту молчим, но я замечаю, как дети все чаще зевают.

– Малыши тоже сегодня устали…

– О, я представляю! Сколько всего успели сделать! Как они еще дом вам не разнесли? – смеется она.

– Пусть бы разнесли. Главное, что это признак того, что наступает выздоровление, – заверяю я Машу, а она кивает:

– Точно! Тогда я пойду уложу их…

Мне так не хочется, чтобы она уходила…

– Маша, когда уложите, спускайтесь ко мне? Все равно вы не сразу уснете…

Я чувствую себя словно школьник, впервые приглашающий понравившуюся девушку на свидание. Вот сейчас она откажет и уйдет, а я буду чувствовать себя последним дураком. Но Маша улыбается и кивает:

– Хорошо, я приду.

Мария

Дети чувствуют себя неплохо, но все же очень слабы. Поэтому я стараюсь их занять какой-нибудь спокойной игрой. Мы располагаемся в гостиной, и я долго читаю им сказки. Алиса и Мирон уютно умостились у меня на коленях, а я незаметно глажу их по лобикам, понимая, что температура снова растет. Может, не стоило полагаться на чужого человека и надо было все сделать самой? «Но Егор не такой», – тут же одергиваю я себя. Да и без его помощи мне действительно не обойтись, я так ему благодарна… Не успеваю я это обдумать, как слышу торопливые шаги на лестнице, и в комнате тут же показывается Егор.

– Всем привет! – весело обращается он к детям. – Меня зовут Егор. А вас как? Я тут накупил всякого, думаю, вам будет интересно.

Мне до жути неудобно, ведь я вижу пакеты, и там явно не только лекарства. Мы всегда были стеснены в средствах, но только потому, что я знала, как тяжело они зарабатываются. А тут Егор просто так за один раз тратит примерно сумму моей месячной зарплаты на детей, которые ему никто…

Двойняшки же оживляются при виде подарков, но не спешат, поглядывают на меня, ожидая моей реакции.

Я поднимаюсь и подхожу к мужчине.

– Егор, не нужно было, это так неудобно…

– Маша, я же сказал, мне в радость сделать для вас хоть что-то хорошее!

Он оборачивается к детям и весело заявляет:

– Ну, кто-то скажет мне свое имя сегодня?

– Я Алиса! – первая выступает дочка, и неудивительно. Она всегда была бойкая. Она поднимается и подходит к Егору, протягивая маленькую ладошку.

Он вежливо пожимает ее, и тут подает голос Мирон, видимо поняв на примере сестры, что дядя не кусается:

– А я Мирон.

– Что ж, Алиса и Мирон! Сейчас примете лекарство, а потом пойдем разбирать покупки. Ваша мама, наверное, устала, дадим ей поспать, да?

Я запинаюсь, не сразу понимая, что он имеет в виду. Я спать? Устала? А дети? Но двое сорванцов уже и забыли, что болеют, во весь голос крича:

– Да! Да!

– Что ты, Егор, я совсем не устала… – тяну шокированно. Нет, я абсолютно доверяла Егору. Не знаю почему, но точно знала своим материнским сердцем, что дети с ним будут в порядке. Правда, не могла себе позволить отдых, пока они болеют, хоть и чувствовала, что еще немного – и я потеряю сознание от усталости. Но Егор убеждает меня:

– Маш, я понимаю, как ты волнуешься, но поверь, со мной дети будут в порядке. Поспи, сколько сможешь! Я там привез тебе тоже кое-что. Извини, если не угадал с размером или маркой, я торопился.

Я хватаю его под локоть и отвожу в сторону, подальше от любопытных деток.

– Егор, мне правда так неловко, я даже не знаю, как тебя отблагодарить. О нас никто еще так не заботился…

Он неожиданно поднимает руку и прикасается к моей щеке. Так трепетно и нежно, что у меня щемит в сердце. Какой же он невероятный, о таком мужчине я мечтала еще девчонкой… Как жаль, что он не встретился мне раньше…

– Маша… Все, что ты можешь сделать для меня, – это отдохнуть. Я хочу, чтобы ты была счастлива, а Мирон с Алисой скорее поправились…

– Но зачем это тебе? – еле слышно спрашиваю я.

– Я сам не знаю, но по-другому просто не могу.

Егор берет мою ладонь и целует пальцы, что кажется мне таким интимным, таким сексуальным, что подкашиваются коленки, а на щеках горит предательский румянец.

– Пошли…

Он отдает мне пакеты – видимо, те, которые предназначались именно для меня, – и отправляет в душ. Я, перебарывая желание отказаться, иду в ванную и разворачиваю покупки. В другой раз я бы отказалась от подарков, гордо сказав, что мы справимся сами, но, видя искренность мужчины, его желание нам помочь, не могу отказать ему, да и отдых мне просто необходим, равно как и душ.

В пакетах оказывается много всего: шампуни, дорогущие бальзамы, кремы, на один из которых мне пришлось бы работать месяца два, а еще я нахожу то, что вмиг заставляет меня густо покраснеть, – белье. Женское, очень красивое и неимоверно дорогое, оно казалось невесомым в моих руках, но даже на ощупь я понимала, что в нем я буду не только красива, но и носить его будет очень удобно.