Последний барьер - Дрипе Андрей Янович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/69
- Следующая
- А чем плохо, если даже и несерьезно? - задиристо спрашивает Киршкалн. - Несерьезное тоже необходимо, без него жизнь потускнеет. Представьте себе мою кривоногую фигуру на футбольном поле. Мне уже сейчас смешно, а посмеяться от души это как раз, может быть, то самое, чего нам тут зачастую не хватает.
Пишите меня, - поворачивается он к Озолниеку. - Только в защитники! В форвардах мне не выдержать.
- Стало быть, договорились! - подводит итог Озолниек, хотя было и несколько возражений. Некоторым кажется, что затея обречена на провал. Вторая мыслишка такова. - Он поднимает руку. - Не кажется ли вам, что коридоры общежитий слишком пусты и упылы? За километр чувствуется, что это место заключения. Я не юворю о лозунгах на стене и о стендах. Не хватает чего-то другого.
- Чего же еще надо?
Оказывается, Озолниек имеет в виду комнатные растения, какую-нибудь иальму или хотя бы фикус.
Быть может, у воспитателей или у их родни найдется лишнее деревце или кустик, понапрасну пылящиеся в углу? И не в одних коридорах - в комнатах воспита-.
телей тоже нужна зелень, которая ласкала бы глаз, в особенности зимой.
Воспитатели думают, обмениваются соображениями.
Многие считают, что коридоры темны и у цветов там будет слишком короткий век; мальчишки пообрывают у них листья, поразбивают горшки.
- Попробуем! - настаивает Озолниек. - А тогда увидим.
И воспитатели обещают поговорить с домашними, поискать. -Может, что и найдется.
- Как с курением?
- Сегодня записан седьмой нарушитель.
- Значит, нужно еще восемнадцать, чтобы наш замысел удался, - говорит Озолниек. - Ничего, времени еще много.
- Но ребята - молодцы. Усмехаются, однако, все идут в туалет, даже сигареты не достают, пока дверь не закроют. В любом случае это большое достижение, даже если они выиграют, - говорит Киршкалн.
В отведенную для занятий керамического кружка комнату воспитанники пришли намного раньше назначенного часа. Пришел и Киршкалн. На первом занятии он решил побыть сам, поскольку здесь Зумент.
На Калме, конечно, можно положиться, но от двойного контроля тоже худа не будет.
- А чего нас заставят лепить?
- Не знаю, посмотрим.
- А может, она и не приедет?
- Приедет, приедет, раз обещала.
Мальчишки нервничают. Кто в коридор выйдет, кто через окно посмотрит на дверь проходной. Какая же она,. эта руководительница? Что она заставит их делать?
- А если у нас ничего не получится?
- Сперва, может, и не получится, потом - получится, - - заверяет ребят Киршкалн.
Каждый новый человек в колонии - событие. И в особенности если это женщина. Киршкалн прекрасно понимает взвинченность ребят. Все привели себя в порядок и время от времени незаметно поворачиваются к окну - взглянуть на свое отражение в открытой створке. Один Мейкулис сидит нахохлясь и тупо смотрит на пустой стол. Зато Зумент! Положил локоть на спинку стула и пальцем легонько водит под носом, где пробиваются темные усики; он весьма доволен собой, и его полные губы нет-нет да растянутся в самодовольной улыбке. По всему видать, что он приготовился пустить в ход все свое обаяние, чтобы очаровать руководительницу. Жаль только, что рядом эти мейкулисы и киршкалны, которые своим присутствием помешают руководительнице сосредоточить все внимание на нем одном.
Наконец долгожданный миг наступает. Из проходной выходит Калме с молоденькой стройной темноволосой женщиной в пестром летнем платьице. Они вдвоем несут большую сумку, и руководительница еще Держит перед собой в другой руке что-то завернутое в бумагу.
- Пойдите навстречу и помогите! - подсказывает Киршкалн, и сразу несколько человек выбегают из комнаты, предварительно потолкавшись в дверях.
Когда женщины входят, все вскакивают, даже Зумент немного приподнимается со стула. Киршкалн здоровается с девушкой за руку, негромко называя свою фамилию, и отходит в сторону. Нет, она отнюдь не выглядит испуганной и держится свободно.
- Сумку положите туда! И сверток тоже, только осторожно! - Голос звучит уверенно и даже строговато.
В коротком напутственном слове Калме говорит о том, как долго все ожидали этого дня и что наконец кружок керамики может начать работу. Она желает всем успеха и выражает уверенность в том, что все будут прилежны, внимательны и послушны. После отого руководительница встала во главе длинного стола и, придвинув к себе бумажный сверток, вдруг улыбнулась открыто и просто.
- Я работаю мастером на керамической фабрике.
Зовут меня Марута Сайва, и я очень люблю свое делоОбычно все мы злимся на глину, когда она прилипает к нашим подметкам, но мне хочется, чтобы вы научились глину чувствовать и любить так, как чувствую и люблю ее я. Вы об этом не пожалеете. Вот! - Она разворачивает бумагу и расставляет перед собой на столе сосуды и фигурки. Кружки, мисочки с орнаментом по краям, ежики, кошки с горбатыми спинами, поросята, курительные трубки, ложки, подсвечники. Все это блестит и искрится цветной глазурью. - Возьмите, рассмотрите! - Марута пододвигает керамику к ребятам.
- Такие штуки могут сделать только художники... - уныло говорит кто-то.
- Верно! Вот вы и станете художниками.
- Мы так не сумеем. Где нам!
Теперь в голосах ребят искреннее неверие в свои способности. И ничего удивительного: образцы, которые переходят из рук в руки, в самом деле кажутся настолько совершенными, что Киршкалн тоже думает про себя: "Нет, так лепить колонисты, конечно, не научатся".
- Нравится? - спрашивает Марута.
- Ясно, нравится. Ну и что с того?
Ребята смущены и растеряны. Над ними, наверно, шутят. Когда-то, проходя мимо сувенирных магазинов, они замечали в витринах подобные вещицы. Рядом с иным кубком или подсвечником стояла цена, выраженная двузначной цифрой. А теперь эта девушка хочет им доказать, что и они могут сотворить нечто похожее сами. Факт, чепуху городит! Ребята осторожно и неловко вертят в руках хрупкие глиняные изделия, и лица их все больше вытягиваются. Кое-кто уже косится на дверь. Марута берет сумку, ставит ее на стол и достает сырой, обернутый в прозрачную полиэтиленовую пленку, ком глины. Отдельно упакованы мягкие глиняные кружечки на кусочках фанеры.
- А теперь посмотрите сюда! - говорит она. - Вот это наш материал. Посуду делают на гончарном круге, у вас пока его нет, поэтому эти кружки я принесла с фабрики, чтобы вам показать. - Она берет сверкающий коричневатой глазурью готовый образец и ставит рядом с неказистой сырой глиняной кружечкой. - Видите, размером они не отличаются, только эта без ручек и по бокам нет улыбающихся чертиков.
Вот сейчас вы и долепите то, чего не хватает, и все будет в порядке.
Мальчишки глядят на бурую кружечку и сравнивают ее с ярким готовым кубком, на боках у которого, раздувая круглые щеки и прищурясь, в широкой улыбке, на них глядит добродушная рожица лешего.
Сравнивают и отворачиваются. Руководительница сказала, что они сделают что-то вроде этого. Шутить, конечно, можно, но надо меру знать.
- Все еще сомневаетесь? Посмотрите! - Марута Сайва придвигает поближе пластмассовое ведерочко с водой, кладет на стол кусок фанеры и от большого кома отщипывает немного глины. - Сперва делаем ручку! - говорит она. а у самой пальцы быстро и ловко раскатывают по фанере глиняную колбаску, приподнимают ее и выпускают. Колбаска падает, один конец сплющивается, на другом образуется изящный изгиб.
И вот ручка уже прилеплена к банке, пальцы слегка обжимают и приглаживают места присоединения.
- А теперь - леший! Делаем щеки! - И два шарика глины прижаты сбоку к кружке...
- Брови! - Два тоненьких валика изгибаются над щеками...
- Глаза! - Из-под бровей уже глядят два выпученных глаза, палочкой она делает в них по углублению, растягивает пальцами - получается прищур.
А один глаз, кажется, даже подмигивает...
- Рот! - К нижней части кружки прилеплена колбаска в форме полумесяца...
- Предыдущая
- 28/69
- Следующая
