Двойняшки от бывшего мужа. Я требую развод! - Вишневская Виктория - Страница 9

Вот и сходили за сладким…

С огромной тяжестью на душе отрываюсь от подоконника. Выливаю вино в раковину, прячу бутылку и проверяю, не сгорела ли в духовке пицца.

Благо, нет, так что я встречаю двойняшек ароматами сыра и помидоров.

– Быстро мыть ручки перед едой, – гоню их в ванную, когда они уже с разбега, только разувшись, лезут на стульчики.

Юра прижимается к стене, пока два маленьких тайфунчика мчатся мимо него наперегонки. Улыбается, держа в воздухе пакеты.

– Что, они тебя ограбили? – подшучиваю над ним.

– Так заметно, да? – усмехается, проходя на небольшую кухню. Мы с трудом помещаемся здесь вчетвером, но выбор невелик.

Ставит покупки на стол рядом с холодильником, и я машинально начинаю их разбирать. Ощущаю на животе прикосновение сильных мужских рук. Утыкается носом мне в шею, а у меня… как обычно, ноль эмоций.

Даже намека нет на то, что я испытала сегодня с Севером, когда он дотронулся моей щеки. Да, я его ненавижу. Да, он мне изменил. Но все равно ощущаю его касания по-особому.

Бешусь от самой себя.

– У тебя завтра выходной?

– Да, – киваю. – Нужно съездить на рынок, докупить кое-что в поездку.

– Твой отпуск уже начался? – мурчит мне на ухо.

– Ага, с завтрашнего дня, – реагирую на его объятия спокойно, за что и корю себя.

Наверное, я ужасный человек, ведь мучаю и мужчину, и себя. У меня нет к нему таких сильных чувств, которые однажды были к Северу. Я не показываю ему свою страсть, не отдаю всю себя. Закрылась и открываться не хочу.

Но и уйти от него тоже не нахожу сил, боясь за будущее. В одиночку я не справлюсь с двойняшками. Да, у меня есть родные люди, но они не знают и половины происходящего в моей жизни, не в курсе проблем, в которые посвящать их не хочу.

У каждого свои заморочки.

– Может, когда отведём девочек в садик… – рокочет с намёком.

– Если успеем, – накрываю его ладони своими.

– Ловлю на слове, – целует меня быстро в шею и отстраняется, когда две мои торпеды летят по коридору и оказываются на кухне.

– Ма!

– Ма!

Повторяют друг за другом, как гусята.

– Кусять!

– Нямкать!

Смотрю на крошек, одна из которых уже чешет зубки о деревянный стол, а другая пальчиком находит натёртый сыр и отправляет себе в рот.

– Совсем оголодали, – шутит Юра, устраиваясь напротив Дашули. – Бобёр маленький, перестань стол есть.

Щёлкает её по лбу, что моей крошке не нравится. Она тут же отлипает от стола и, насупившись, прикрывает лицо ладошками.

– Бона.

– Юя пахой, – вдогонку кидает Машенька, обняв сестрёнку и вся надувшись.

– Ого, – удивляется он. Да и я сама на секунду пребываю в шоке. Впервые они так реагируют на него. Хотя он никогда и не давал им щелбаны.

Хочется тут же отругать Юру, но я лишь подхожу к своей малышке, беру её пухленькое личико в ладони и, наклонив к себе, чмокаю в лобик.

Дашуля начинает смеяться, мгновенно позабыв о плохом поступке мужчины. А Машуля указывает на свою щёчку, чтобы я сделала то же самое. Расцеловываю каждую и, выдохнувшись, объявляю финал.

– Всё! – отхожу от них, поставив на стол уже остывшую пиццу. – Налетайте.

***

На следующий день

– Мы всё купили? – уточняет Юра, читая мой наспех составленный список.

Открываю багажник и смотрю на баулы с вещами. Всё это не для нас, а для детей в долгую поездку на машине к морю.

– Дома проверим, – хватаю ближайшие пакеты. И, высунувшись из багажника, бью себя по лбу. – Надо детские кресла забрать из химчистки!

– Давай уже завтра, – стонет Юра. – Я устал.

– Ладно, ладно, – соглашаюсь с ним и поглядываю на время. Чёрт, я сказала девочкам, что заберу их после обеда. – Поднимешь вещи сам? Я за девчатами сбегаю.

Вижу недовольство на его лице.

– А как же время вдвоём?

Слышу это – и на душе некомфортно. Что же, придётся исполнять свой не супружеский, но долг.

Чувствую, как телефон вибрирует в кармане джинсовой юбки, и поднимаю палец.

– Одну минутку.

Отвечаю на вызов, отхожу в сторону. Не нравится мне, что звонят с работы в начале моего отпуска.

– Да, Анна Викторовна?

– Влада… – растерянно шепчет она. – Приезжай на работу.

На неё совсем не похоже.

Тревога поселяется где-то под ложечкой, но я всё равно упрямо заявляю:

– У меня отпуск.

– Это… – всё ещё не может внятно говорить. – Срочно.

Удивляюсь, впервые наблюдая начальницу такой растерянной.

– Что именно?

– Не по телефону.

И отключается.

Недоумённо перевожу взгляд на Юру, который слышал разговор и видел мои эмоции.

– Что случилось?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Надо в ЗАГС.

– Ну, конечно, – разведя руки, он закатывает глаза.

– Прости, – подбегаю к нему, целую быстро в щёку и выгружаю спешно пакеты из машины. – Как-нибудь в следующий раз. Мне ехать надо.

Захлопнув багажник, сажусь за руль.

Север

– Как ты?

Арс заходит в кабинет, рыщет взглядом вокруг. Знаю, что беспокоится обо мне и мельком проверяет обстановку. И для него кое-что есть.

– Здесь как будто тайфун прошёлся, – перешагивает разбитую бутылку. – Обычно не так свадьбы заканчиваются.

Отвечать нет никакого желания.

Бездумно смотрю в потолок, дёргаю себя за галстук, который всю ночь не тревожил меня, а сейчас словно душит. Стоило лишь другу появиться. Подозреваю, о чём он сейчас начнёт говорить.

– Соболев, первая брачная ночь не в кабинете офиса проходит, если что, – падает на диван рядом со мной.

Не так. А с любимой.

– У меня уже была одна. Мне хватит.

Тем более – в условиях этого не было. Секс по обоюдному согласию. Я его не хотел – поэтому ушёл. Сделал это ещё раньше, как только репортёры с журналистами свалили с долбаной свадьбы.

Арс берёт со стола бутылку с минералкой, трясёт её.

– Радует, что сегодня ты хотя бы не напился, а обошёлся водой.

Просто виски разбил раньше, чем оно попало в моё горло. Да и с алкоголем я не дружу. Он ассоциируется у меня только с плохими днями, которые вспоминать не хочу.

Но появление в моей жизни одной девушки заставляет это делать.

Прикрываю глаза.

Владислава, Влада…

Образ моей длинноволосой жизнерадостной девочки всплывает перед глазами. Её неженственный стиль – джинсы, футболка и кроссовки. Любил видеть её в платьях. Воздушной, милой, слабой. Но она ощущала себя в них некомфортно, а я не настаивал.

Её образ смеётся, убегая от меня и показывая язык.

И тут же меняется на незнакомку с короткой стрижкой и ледяными глазами, несмотря на природный тёплый цвет.

Это уже не та девчонка. А взрослая женщина с твёрдым взглядом и панцирем вместо кожи, который нарастила за многие годы.

Два абсолютно разных человека.

Когда я увидел её, сердце остановилось.

– Неожиданно вышло, да? – неугомонный друг хочет обсудить появление моей бывшей на свадьбе.

– Ты сюда потрепаться пришёл? – спрашиваю грубо, едва сдерживая чешущиеся кулаки.

– Нет, убедиться, что ты в себе. А не бухаешь целыми днями, пропадая на месяц в своей квартире в окружении алкашки. Мне хватило тогда овоща Севера. Больше видеть того не человека не хочу.

– Всё нормально, – сухо произношу, вспоминая развод с Владой. Он прошёл тяжело. И друг это прекрасно помнит.

Я вообще не употребляю. И за всю жизнь сорвался два раза. Первый – когда увидел измену своей любимой. Второй – когда она ушла от меня, подав на развод.

Вся моя жизнь рухнула в одночасье.

Я не хотел ворошить прошлое. Но оно решило само напомнить о себе.

– Я ещё бумаги принёс. О передаче акций. Подпись твоя нужна.

Встаю, смотря на протянутые другом документы.

Точно. Моя свадьба нужна была только для этого.

Ставлю размашистую подпись, передавая Ангелине, законной супруге, девяносто процентов своих акций. В политике богатым быть нельзя. Статус запрещает.