Бремя командира (СИ) - Хай Алекс - Страница 12

Шереметева долго молчала, обдумывая мои слова. Она шагнула к столу Сумарокова, рассеянно провела пальцами по его гладкой поверхности.

— Это серьёзное предположение, Николаев, — наконец сказала она. — Если всё, что вы говорите, правда, это может изменить всё. Но… откуда такая уверенность?

— Нет уверенности, лишь предположения. Но если я прав, это здорово облегчит нашу борьбу с аномалиями. Уверен, при должном уровне чувствительности можно развить навыки и создания боевых заклинаний, и поглощения энергии. Последнее особенно ценно и позволит использовать меньше ртути. Это касается не только членов Дома Романовых, но и других аристократов, в чьих жилах течёт кровь императоров. Вроде меня. И если это так, армия борцов с аномалиями увеличится, и мы сможем быстрее взять эту дрянь под контроль.

Шереметева молчала, погружённая в свои мысли. Она понимала, что это открытие могло стать ключом к решению многих проблем, но также осознавала, какие риски оно несло.

— Это может стать настоящей революцией в магии, Николаев, — наконец сказала она. — Но также и катастрофой, если всё пойдёт не так, как мы представляем.

Начальница принялась сосредоточенно мерить шагами кабинет. Она была человеком, привыкшим действовать наверняка, и сейчас явно колебалась.

— Николаев, — наконец заговорила она, остановившись у окна, — вы осознаёте, что если всё, что вы говорите, правда, нам придётся пересмотреть всю стратегию по борьбе с аномалиями?

— Конечно, — коротко ответил Алексей. — Но либо мы используем этот шанс и получаем союзников в этой войне, либо продолжаем действовать так, как действовали раньше, пока не отравим ртутью всю столицу и окрестности.

— А что если другие Романовы, даже не зная о своих способностях, решат использовать их в личных целях? — Она понизила голос почти до шепота. — Вы же понимаете, Николаев, что каждый раз, когда кто-то получает доступ к Искажениям, это огромный риск. Мы не можем допустить, чтобы эта сила стала разменной монетой в политических играх. А они будут, уж поверьте мне. Даже сам Дом Романовых не так сплочен, как хотелось бы.

Еще бы! Если я и правда окажусь прав, то те же Павловичи получат долгожданный козырь в рукаве и возможность качать права. Романовы — большой Дом, но каждый маг Искажения будет наперечет, и все младшие ветви непременно этим воспользуются, чтобы выторговать влияние.

— Я понимаю ваши страхи, — наконец сказал я. — Но мы не можем их игнорировать. Энергия Искажений уже стала частью нашей жизни, и вопрос только в том, как мы её будем использовать. Если мы не возьмём ситуацию под контроль, кто-то другой сделает это за нас. И у меня есть опасения, что кто-то уже пытался, причем давно.

Шереметева резко обернулась ко мне.

— Что вы имеете в виду, Николаев?

— Коневец. Трагедия на Ладоге. Та самая, из-за которой вы спустили всех собак на мою семью. Я был там недавно.

Брови генерал-лейтенанта поползли вверх.

— Какого черта, Николаев? Как вы туда попали?

— Деньги и энтузиазм творят чудеса. Главное — то, что я обнаружил. Там все едва ли не светилось от остаточной энергии аномалий. И я обнаружил, что кто-то занимается незаконным вывозом зараженных предметов с острова. И если это не дело рук Спецкорпуса, то у нас уже проблемы.

А вот теперь Шереметева собралась в одно сплошное ухо.

— У вас есть свидетельства? — Спросила она.

— Фотографии. Несколько пленок. Кто-то помимо нас хорошо осведомлен о губительных свойствах остаточной энергии. И я подозреваю, что артефакты, которыми пытались заразить императорскую семью, были доставлены именно с острова. Доказать не могу, но похоже на то.

— Мне нужно все, чем вы располагаете, Николаев. Я пойду с этим прямиком к великому князю.

Что ж, распотрошу тайник.

— Вам все передадут, если мне позволят сделать звонок.

— Что же до связи крови Романовых и Искажений… Мы не можем полагаться только на предположения. Нам нужны конкретные факты, исследования, тесты. Я не могу просто так прийти в Совет регентов и сказать: «Знаете, оказывается, все Романовы могут надрать задницы аномалиям»!

Я пожал плечами.

— Так давайте их соберем. Нужно расширить выборку. Если я могу помочь, только скажите.

Шереметева кивнула.

— Хорошо, Николаев.

— Ваше превосходительство! — Постучав, в кабинет заглянул Боде. — Сумароков велел передать, что Андрей Федорович просит о разговоре с господином Николаевым.

Мы с Шереметевой стояли перед дверью палаты Андрея. Лариса Георгиевна, как всегда, сохраняла внешнее спокойствие, но я чувствовал её внутреннее напряжение. Она редко давала волю эмоциям, но сейчас ей было, как и мне, важно услышать ответы на вопросы, которые Андрей мог нам дать.

— Алексей, — негромко обратилась она ко мне, прежде чем открыть дверь, — после этого разговора мы должны будем тщательно всё обдумать. Не хотелось бы делать поспешные выводы, но… Всё указывает на то, что ваша гипотеза имеет под собой основания.

Я лишь кивнул в ответ. Шереметева толкнула дверь, и мы вошли в палату. Андрей лежал на кровати, бледный, ослабший, но его глаза оживились, когда он увидел нас.

— Алексей, ваше…превосходительство — его голос был хриплым, но наполненным облегчением. — Прости… простите за всё, что произошло. Я не знаю, что на меня нашло. Это было… как будто я больше не был собой.

Он пытался приподняться на локтях, но я мягко положил руку на его плечо, заставив его лежать.

— Спокойно, Андрей, — сказал я, садясь на стул рядом с его кроватью. — Ты ничего не должен нам объяснять. Ты был под влиянием силы Искажения, никто не винит тебя.

Андрей тяжело вздохнул.

— Я едва не убил вас всех. Это было чудовищно… Как я мог так сорваться? Что, если это повторится? Я готов принять любое наказание, даже если меня отчислят. Я заслуживаю этого.

Шереметева, стоявшая чуть поодаль, строго покачала головой.

— Никакого отчисления не будет, господин Романов. И никакого наказания. Вы были не в себе, и мы это понимаем. Искажение — разрушительная сила, но вы смогли побороть её. Самое важное — вы взяли ее влияние под свой контроль.

Я кивнул в знак согласия, добавив:

— Я знал, что ты справишься, Андрей. И я горжусь тобой. Ты показал огромную силу воли.

Андрей посмотрел на меня, его глаза блеснули, и он слабо улыбнулся.

— Спасибо, Алексей. Я не знаю, как бы справился без тебя. Твоя поддержка… она многое для меня значит. Я никогда не чувствовал ничего подобного. Это было как… как будто я стал зверем, одержимым лишь инстинктами… Это совсем на меня не похоже.

Я внимательно слушал его слова, но в голове крутился один вопрос, который не давал мне покоя.

— Андрей, — начал я, немного замедлив речь, — помнишь ли ты, как использовал энергию Искажений для создания боевых заклинаний?

Шереметева тоже посмотрела на него с интересом, ожидая ответа. Это было важно для нас обоих: как он, не имея никаких знаний, смог управлять столь разрушительной магией?

Андрей нахмурился, словно пытаясь вспомнить детали того кошмара, через который прошёл.

— Если честно, — ответил он после паузы, — я сам не понимаю. Это произошло само по себе. Я не знал, что делать, просто… почувствовал, как связать заклинание. Это знание словно было где-то глубоко во мне, как будто я вспомнил то, что забыл когда-то очень давно. Оно пришло интуитивно.

Мы с Шереметевой обменялись взглядами, но оба молчали. Я убедился — Андрей обладал редким даром, даже среди магов-преобразователей. Он мог оперировать чистой энергией Искажений и подчинять её своей воле. Этот навык, которому в Ордене посвящали долгие годы изучений, был у Андрея от природы. И это не было случайностью.

— Андрей, — начал я после недолгой паузы, — ты понимаешь, что-то, что у тебя получилось, не просто интуиция? Ты управлял чистой энергией Искажений, и не просто так. Я предполагаю, что это может быть связано с твоим происхождением.

Он смотрел на меня с недоверием, но не перебивал.