Притяжение души (СИ) - Форс Элен - Страница 43

Я знала на что она намекает. Прекрасно понимала и от этого было жутко больно.

- Я его жена и хозяйка этого дома. – Повторила я упрямо.

- Этот дом принадлежит Демиду и Изи. – Ответила Арина, качая головой и уничтожая меня. Они знали Изи. Эту загадочную, невидимую Изи. – В нём, конечно, сделали капительный ремонт и выветрили дух Изи к Вашему приезду, но он всё же ЕЁ. Дэм строил его для неё и веранду сделали такую как она любит… - Я почувствовала, как задыхаюсь. – Не знала? Такая дура. Зайди в библиотеку и посмотри внимательно на стол Демида, там всё кричит о той, кого он по-настоящему любит. Ради которой он готов был умереть!

Меня растоптали. Унизили.

Я никогда не лазила по вещам Демида, это был его кабинет и стол, у меня не было привычки рыться в чужих вещах. Но Арина заставила меня подняться в библиотеку и сесть в массивной кресло хозяина этого дома.

Её дом…

Стол был пуст, тут ничего не осталось после отъезда Демида. Я открыла верхний ящик и первое, что я увидела. Фото.

Её…

Демид даже не скрывал свою любовь.

Красивая брюнетка с жарким, чувственным ртом и невероятными зелёными глазами. Она была красива. Блядь. Она была ахуительно красива. Я прежде не видела никогда таких красивых девушек.

Изи…

За фотографией прекрасной возлюбленной было свадебное фото. Тошнота подкатила к горлу. Демид держал на руках Изи. Он смеялся во всю ширь своего рта, прижимая невесту к груди, которая смущенно прятала руками лицо.

Я поняла, что меня стошнит сейчас от презрения к самой себе, от того в какое ничтожество превратил меня Демид Гроссерия. Он заставил меня влюбиться и растоптал как тупорылую мошку.

Он никогда так не улыбался со мной, никогда не брал на руки и не кружил. Я вообще была уверена, что он не способен на такие эмоции, что это особенность его характера.

Следующая фотография была снимком узи, на котором мало было что разобрать, но подпись сзади говорила сама за себя. Тринадцать недель Алисе Гроссерия…

Ровный женский почерк. Наверняка, это писала Изи. Для него.

Его дочь… У Демида была дочь.

Крик из груди рвался наружу. Я сползла на пол. У них была девочка. У него была другая семья, пока он играл со мной… Демид был отцом.

Связь с реальностью разрывалась. Ничего не понимая, я пыталась продолжать дышать, полезла дальше в ящик, желая раскрыть эту тайну и перестать мечтать, что мы можем быть счастливой семьей. Последние дни я представляла, что будет если я забеременею? Он изменит окончательно своё отношение ко мне или расстроится?

Оказалось, что я не могу ни на что рассчитывать.

Документы о браке. Твою мать, они были женаты! Она не была какой-то мимолетной пассией. Она была его законной женой.

Дальше.

Документы… Заключения о вскрытии и смерти.

Холод сковал пальцы, трудно было удержать в руках тонкие листки бумаги с ужасными подробностями.

Я мало, что могу разобрать, но главный смысл в том, что она умерла почти два года назад вместе с его дочерью.

Изумруд Гроссерия – любовь всей его жизни. Снова беру в руки фото моей главной конкурентки. На меня с фотографии смотрит очень красивая девушка с пышной копной волос. Зелёные ведьмины глаза поражают своим цветом, никогда не видела таких прекрасных глаз.

В горле першит ком.

Демид хранил её фотографии в своём столе. Пересматривал и думал о только о ней. Любовь всей его жизни. Мать его не родившегося ребёнка.

У него не было ни одной моей фотографии, мы практически никуда не ходили, проводили всё время дома, просто трахались, а её фото были в его столе. Он хранил их, думал о ней.

Они были его семьёй. Они остались его семьёй… А я? Кем я была для него?

Я истерично захохотала. Я действительно была лекарством от его тоски. Красивой развлекушкой, не более. Демид был прямолинеен, он и сказал мне, что я его не интересую.

Так почему я решила, что может быть как то иначе?

- Что ты тут делаешь? – Запыхавшийся Демид нависает надо мной, вырывает из моих рук фотографии, буквально выдирает их. Когда он успел прийти? Сколько я просидела в той комнате? – Кто разрешал тебе рыться в моих вещах?

Каждый раз, когда я просто упоминала его Изи, он выходил из себя, становился зверем, стоило мне прикоснуться к ней – как он превратился в самого Дьявола, готового испепелить заживо.

Глаза Брюнета налились кровавой болью.

- Это вроде и мой дом. – Пытаюсь защититься, но смотрю на него с непроглядной тоской. Демид не был тёплым или соскучившимся по мне после долгой разлуки, он был колючим и злым, готовым разорваться меня. А всё потому, что я прикоснулась к самому сокровенному в его жизни. – Увидела фотографию, решила рассмотреть. Интересно же, по кому мой муж сохнет.

Всегда, когда я упоминала его святую Изи, Демид выходил из себя, он багровел и готов был совершить убийство. Он просто любил её, боготворил и хранил светлой образ. Можно конкурировать с кем угодно, кроме той, что умерла… Он всегда будет её любить больше.

Я назвала его «моим мужем» и теперь усомнилась в собственных словах. Демид был её, не мой.

- Прости. Это меня не касается. – Передёргиваю его, вспоминая его любимую фразу.

Против мёртвой женщины я не имела ничего плохого, не могла её ненавидеть. Но вот Демида я начинала ненавидеть искренне.

- Пошла вон. – Прогоняет меня Демид, пряча фотографию в карман. Таким злым я прежде его не видела. Адский огонь сжирал меня заживо. Он так трепетно погладил изображение женщины, что внутри меня разорвался сердечный клапан.

Он провёл пальцем по изображению, желая приласкать её, не думая о том холоде и боли, что причинял мне… живой из крови и плоти. Изи больше ничего не чувствовала, как бы жаль мне её не было, а вот я… мне было больно.

Как бы я ни старалась, не храбрилась и не пыталась быть сильной, в душе я давно поняла, что сердце моё не ровно бьётся по отношению к Демиду. С самой нашей первой встречи!

И он никогда не ответит взаимностью.

- Я то пойду… - протягиваю медленно, желая за что-нибудь зацепиться и укусить его побольнее. – Даже рада, что нашла эти фотографии. Теперь я знаю, что имею право на свою личную жизнь. Заведу себе любовника. Он же может приезжать в гостевой домик? Хочу иметь также…

Демид прерывает меня, ударяет по столу так, что щепки отлетают, разбиваясь и оседая осколками под ногами. Вздрагиваю от грохота удара.

- Лучше остановись, Ника, иначе пожалеешь… - Не узнаю его голос. Жестокий, режущий наживую.

- О чём? – Подаюсь вперёд, мною ведёт наваждение. Я выхватываю фото из его рук, то самое свадебное, где он счастлив, когда никогда не был со мной. Мне он никогда так не улыбался! Меня он носил на руках только тогда, когда ему нужно было изменить позу или место для случки. Демид не ожидал такого поступка от меня, я рву фотографию на мелкие кусочки дрожащими руками прямо у него на глазах. – Что хочу счастья себе? Что заслуживаю того, чтобы меня любили и носили на руках? Что хочу детей? Чего?

Глаза мужчины заполняются кровью.

- Сука. – Демид накручивает мои волосы на кулак и болезненно дёргает на себя. У меня чудом скальп остаётся на месте. От боли перед глазами начинают танцевать птенчики. – Ты не имеешь право трогать её вещи. Мацать пальцами то, что принадлежало ей…

Боль пронизывает, жалит, отравляет меня. Делая заживо мёртвой.

- Её убили вместе с моим ребёнком. Изнасиловали и изуродовали, а затем выбросили на дороге… От неё и от моей дочери ничего не осталось. – Его голос клокотал, сочился болью. Внутри всё покрывается инеем, я холодею на глазах. Теперь всё становится на свои места. Теперь я понимаю, почему Демид так редко улыбается, почему всегда в чёрной одежде и пьёт по ночам.

Моё чёрное свадебное платье, и вправду, было точным попаданием. Жена для горюющего вдовца. Как иронично получилось.

Демид толкает меня, я лечу через стол и больно ударяюсь о стену. Меня мутит.

- Поэтому я не хотел отношений. Не хотел жениться… Не хочу детей. – Каждое слово – приговор. Впервые он говорит мне болезненную правду. - Больше всего на свете я жалею, что мне на пути попалась избалованная принцесса, чья пизда зачесалась. Не нужно строить из себя Орлеанскую девственницу, ты настойчиво лезла ко мне с момента нашей встречи. Думаешь, я хотел этого брака? – Демид наклоняет голову в бок, вгоняя смертельные иглы с каждым новым словом. Он презирает меня. – Раскрою тебе правду, ты ведь так её хотела, правда, Принцесса? Мой отец договорился с твоим о нашем браке. Это был пакт примирения. Наш брак – договорняк двух семей, чтобы счистить позор с имени одной дурочки. Отец не мог позволить мне запятнать репутацию маленькой девочки из детского дома. Он очень долго просил прощения у твоего отца и клялся, что я буду паинькой для его дочери. Так что я заложник этого ебучего брака не меньше тебя. Тебе не хотелось за меня замуж??? Ты представить не можешь как я не хотел жениться на тебе!