Игрушка моего сына. Запретная страсть. 2 - Пиратова Лана - Страница 12

Я упираюсь руками в его плечи и пытаюсь оттолкнуть. Но это бесполезно.

Потом его ладонь оказывается на моей ноге и он начинает задирать платье.

– Илья! – бью его кулаками по плечам. – Нет, Илья!

А он как безумец что-то бормочет и лезет мне в трусики.

Чертовы мурашки от касания его губ и рук. Я понимаю, что сама скоро потеряю контроль окончательно. Контроль и себя. Потому что, если позволю ему сделать это, то не смогу простить. Ни его, ни себя.

– Илья! – кричу в отчаянии.

Кручу головой, пока его губы спускаются все ниже и ниже. И не нахожу ничего лучшего, чем схватить свободной рукой со стола бокал с прозрачной жидкостью и вылить ее на голову Ильи. При этом еще и бокалом его чуть долбануть. Правда, случайно. Потому что рассчитать точно свои движения в такой ситуации крайне сложно.

Зато Илья сразу замирает. Приподнимается с меня и трясет головой. Удивленно смотрит на меня, а я смотрю на стекающие по его волосам капли воды.

– Ты… ты что? – хмурится он.

Я пользуюсь его замешательством и выныриваю из-под него. Бегу к двери.

– Ника, стой! – Илья садится на диван и трет затылок.

Я же, вроде, не сильно его. Чего он?

– Ты… ты зачем ударила меня? – спрашивает, разглядывая мокрую от воды на волосах ладонь.

– Ничего не будет, Илья, – твердо произношу я, поправляя платье. – Я жалею, что согласилась и пришла. Просто забыла, какой ты. Дурочка наивная. Ну, ничего, это ведь лечится? Не ищи меня больше, – заявляю уверенно и взгляд Ильи поднимается на меня.

Он резко встает с дивана и направляется ко мне. Поняв, что ничего хорошего это мне не предвещает, быстро открываю дверь и выскакиваю в холл.

– Ника, блять! Ну-ка, стой! – слышу сзади голос Ильи.

Но я бегу на выход и тут натыкаюсь на чью-то руку. Поднимаю взгляд и замираю.

Я сам не понимаю, почему так происходит.

Я правда собирался просто поговорить с ней. О чем? Уж, точно не о деле. Ей это знать ни к чему. Без нее все решим. Но просто поговорить. Как она и хотела.

Но, сука, вот вижу ее и понимаю, что нахрен ничего не хочу. Только сжать ее, прижать к себе и снова ощутить своей. Трахнуть, проще говоря.

Держался до последнего. Но после того, что устроила Ника… Ведь все хорошо было. Я бы просто покормил ее, немного приласкал. Так и быть, сдержался бы из последних сил. Дождался бы, что она сама захотела. А она ведь хотела. Я видел это.

К чему этот спектакль? Что она хотела мне доказать?

Если бы она знала, как мне хреново было после того секса в кабинете! Я всегда брал то, что хотел. Всегда. И мне это нравилось. Я чувствовал свою силу и власть.

Но в тот раз я словно ощутил свое бессилие. Бессилие перед какой-то маленькой девочкой. У меня до сих пор перед глазами ее слезы. И рука, разжимающая пальцы. И купюра, падающая на пол.

Я никогда себя так не чувствовал. Так хреново. Поэтому просто хотел вычеркнуть из памяти этот эпизод. Убрать его. И почти получилось. Я почти забыл его.

Но Ника напомнила. Как лезвием прошлась по памяти. Вскрыла эту рану и надавила со всей силы своим взглядом и своими словами.

Не могу я, сука, без нее. Не могу. Просыпаться каждое утро, смотреть в окно в потолке и думать, что она должна быть сейчас рядом. Лежать вот здесь. Скользить своими нежными пальчиками по моему лицу. И смотреть. Смотреть на меня так, как никто не смотрел.

Она не могла забыть все это. Не могла. Но упорно сопротивлялась.

И тогда я сорвался. Решил, что так будет быстрее. Чтобы не мучить ни себя, ни ее.

Уверен на сто процентов, что, трахнув, я все уладил бы. Просто напомнил бы Нике, как я ее хочу. А потом увез бы к себе. Ведь она моя. Никто не смеет больше ее касаться. Никто.

У меня как будто мозги отключаются, когда она рядом. Вот, вижу ее и все. Еще платье это.

Сколько я не трахал ее? Даже думать не хочу.

У меня яйца болят от напряжения. И рука устала. Потому что стоит, сука, вспомнить Клубнику, и член тут же напрягается. Я злюсь, но дрочу.

Не помню, когда я столько дрочил себе.

Вот и сейчас. Вижу Нику и все. Член уже рвется из брюк.

Почти добираюсь до трусиков. Еще немного и она будет стонать, а не требовать отпустить ее.

А она берет и выливает на меня что-то. Я даже офигеваю сначала. Еще и по башке дает. Не сильно, но, блять. Что за игры?!

И ускользает.

Бегу за ней. Еще немного и схвачу. И тогда уже точно не отпущу. В машину и домой. Там поговорим.

Но тут на нашем пути возникает знакомая фигура. Да. Этот взгляд я не забуду никогда. Взгляд, полный ненависти и презрения.

– Марат? – произносит Ника, натыкаясь на его руку.

– Ты что здесь делаешь? – строго спрашивает он.

Да какое, сука, он право имеет ее спрашивать?! Какое он, блять, право имеет ее касаться?!

Пока возмущение переполняет меня, вижу, что Ника даже не вырывается из его рук! Покорно отвечает. Не спорит!

– Я… у меня тут встреча была…

– С ним? – небрежно кивает в мою сторону.

– Вероника, иди сюда, – говорю я строго, подходя к ним.

– Ты хочешь к нему? – спрашивает Марат у девчонки и та мотает головой.

Даже не обернется ко мне! Да что за херня происходит?! Что с ней?!

– Иди в машину, тебя отвезут, – говорит ей Марат и за локоть толкает себе за спину.

– Вероника! Постой! – делаю шаг к ней, но Марат встает на моем пути. Толкаю его. – Вероника! Иди сюда! Ты слышишь?!

Хуй там! Она чуть ли не бежит к выходу.

Хочу сорваться за ней, но Марат хватает меня за лацкан пиджака.

– Оставь девочку, – смотрит на меня хмуро. – Ты не понял? Она не хочет к тебе.

– Да пошел ты! – бью по его руке. – Какого хера ты решаешь за нее?! Это моя девочка! Понял?!

– Если бы это было так, – ухмыляется, – она бы не бежала к машине. От тебя бежала, Илья. Ничего не меняется. Ты все такой же. Только и умеешь, что портить девок, – и ржет.

И тогда я не выдерживаю и бью его в наглую морду. Со всего размаха. Так, что сразу же чувствую кровь на кулаке.

Марат отшатывается и я хочу бежать за Вероникой, но кто-то хватает меня сзади и удерживает.

Со всей накопившейся за эти дни злостью разворачиваюсь и прямым ударом попадаю кому-то в скулу. Раздается характерный звук. Я даже не смотрю, что там. Просто срываюсь с места и бегу на выход. Больше никто не встает на моем пути – наоборот, все расходятся. И гробовая тишина в зале.

Выбегаю на улицу и вижу, как машина скрывается за поворотом. Оглядываюсь – Ники нигде нет. Значит, она в той машине.

– Сука! – кричу я и со всей силы ударяю кулаком о стену. Достаю телефон, чтобы позвонить Володе, но тут чувствую, как кто-то кладет мне руку на плечо.

Оборачиваюсь – там стоит Марат с подбитой губой.

– Отойди, – рычу я. – Иначе добавлю, – и стряхиваю его руку с себя.

– Может, поговорим как цивилизованные люди? – вдруг спрашивает он. – Кулаки ты свои уже показал. Для моего человека «скорую» вызвали.

Я сжимаю кулак и чувствую резь. Похоже, удар был такой силы, что у меня тоже ссадины и порезы.

– Тебе еще проблемы нужны? – продолжает Марат.

Опять смотрю в ту сторону, куда скрылась машина с Никой. Нет, уже не догоню. Возможно, Марат и прав – надо поговорить. Пусть отдает Нику по-хорошему.

Он понимает без слов мои намерения. Кивает в сторону, пальцами трогая место удара и морщась. И идет. Я подношу кулак к губам и чувствую вкус крови. Иду за Маратом.

Мы оказываемся в каком-то кабинете.

Марат подходит к шкафу, достает бутылку и пьет прямо из горла. Потом падает в кресло.

– Садись. Что стоишь-то? – кивает мне на кресло напротив.

Но я не принимаю приглашения. Так и стою.

– Отпусти девчонку, – произношу жестко.

– А я не держу ее силой, – хмыкает он.

– Зачем она тебе? Она же чужая. У тебя жена, дети. Вторая жена. Вероника зачем тебе?