Первородный. Цена магии (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 27

— Стало быть, расскажите, как произошло это чудо, — усмехнулся Еремин и повелительно бросил марионетке: — Машка, записывай!

Марионетка загудела, задрожала и выдала металлическим голосом:

— Режим записи активирован.

Профессор махнул мне лапой, словно давал старт. Ну я и стартовал. Натянул на физиономию максимально честную мину и поведал ему всё, что уже рассказывал Шмидту.

— Интересно, интересно, — прогудел профессор, откинувшись на спинку жалобно скрипнувшего стула. — Я, безусловно, вам верю, но у меня есть инструкции насчёт таких очень удачных пробуждений дара. Потрудитесь-ка снять вашу верхнюю одежду, дабы обнажить спину и торс.

— Для чего это, сударь? — подозрительно сощурил я глаза.

— Давайте откровенно, Горин, — вздохнул Еремин, впившись в меня изучающим взглядом. — Некоторые молодые, глупые и не особо богатые дворяне, жаждущие открыть дар, могут совершить непоправимую ошибку. Догадываетесь какую?

— Вы хотите посмотреть нет ли на моей коже высыпаний от палёной «синьки»?

— Точно. Вы удивительно прозорливы, — иронично ухмыльнулся профессор.

— Да, это мой дар и моё проклятие, — в тон Еремину сказал я, слегка занервничав перед грядущей проверкой.

Вчера-то моё тело было чистым, как первоклассный бриллиант. Но что с ним на данный момент? Утром я его не осматривал. Некогда было. Может, сейчас где-нибудь между моих лопаток уже краснеет целая россыпь фурункулов в форме слова «фиаско»?

Спина тотчас зачесалась, словно решила ещё больше накрутить меня. Впрочем, я сумел удержать на лице невозмутимое выражение, понимая, что выхода у меня нет. Встал со стула. Деланно спокойно снял сюртук, рубашку и пару раз повернулся вокруг своей оси.

— Всё чисто, — улыбнулся Еремин. — Даже странно, учитывая ваш возраст. У меня прыщи так и пёрли. Машка, не записывай это!

— Есть, — по-военному чётко ответила марионетка.

— У меня тоже порой бывают прыщи. Иногда даже много, — подстраховался я, подумав, что высыпания от палёной «синьки» ещё могут появиться.

Профессор кивнул кучерявой головой и вытащил из ящика стола бутылочку газировки.

— Покажите вашу силу. Мне нужно воочию увидеть её. Такие прав…

Я улыбнулся и шустро призвал «ускорение». Всё вокруг меня сильно замедлилось. Рот профессора будто с трудом тянул букву «в». А я без проблем подвинул стул ближе к столу Еремина, уселся на него и вырубил «ускорение». Мир снова обрёл прежнюю скорость.

— … вила, — договорил Еремин, глядя туда, где я прежде стоял. — А, вы уже здесь, Горин. Полагаю, вы — физик? У вас отлично получилось активировать «ускорение», хотя прошёл всего один день с пробуждения вашего дара. Не каждый юный маг может похвастаться таким результатом.

— Благодарю за похвалу. Но у меня только «ускорение» почему-то хорошо и получается. А остальные способности я даже не сумел нащупать, — подстелил я себе соломки.

Может, у меня вообще больше не появится ни одного умения, присущего магу-физику? Пёс его знает, как будет развиваться мой странный дар.

— Ну, не расстраивайтесь, Горин. Всему своё время. Нащупаете вы и другие способности своего дара, — ободряюще усмехнулся профессор и налил шипящее содержимое бутылочки в два стеклянных стакана. Один он пододвинул ко мне, а второй взял сам, одним мощным глотком выдул его содержимое и начал писать в моей папке. — Итак, маг-физик, стартовый дар — средний.

— А какие вообще бывают уровни дара, сударь? Я просто не очень был погружен в эту тему, поскольку не сильно рассчитывал на то, что обрету дар, — проговорил я, выпив сладкий, пузырящийся напиток.

— Всего их шесть: низкий, ниже среднего, средний, выше среднего, высокий и наивысший, — ответил Еремин и следом чуть ли не по-отечески посоветовал: — Сперва, Горин, учитесь рационально использовать вашу ману. Вы были в «ускорении» всего несколько мгновений, а потратили уйму магической энергии. Мой «взгляд мага» показывает, что вы потеряли большую часть своего свечения. Опытный маг затратил бы на такое же «ускорение» в разы меньше маны. Хотя, стоит признать, что это умение одно из самых энергоёмких. Оно не только ускоряет тело мага, но и защищает его кожу от трения с воздухом, оберегает связки от растяжения и ещё много чего делает. Хотите услышать больше, Горин? Тогда не пропускайте занятия по овладению даром. Я как раз веду этот предмет, посему научу вас всему, что знаю сам. Все мои студенты уже после первого семестра значительно лучше распоряжаются маной, чем прежде. В общем-то, по большей части, именно работе с маной и посвящён весь первый курс, а уже потом маги-студенты делятся на подгруппы со схожими умениями, и их тренируют профильные специалисты.

— Спасибо за информацию, — сказал я, мрачно отметив правоту Еремина.

Я и сам подозревал, что весьма расточительно трачу ману. Видимо, у меня нет большого опыта работы с ней. Выходит, что я всё-таки новичок в магии? Но почему же тогда я открываю в себе умения так, словно уже умею ими пользоваться?

— Не за что, — сказал Еремин и повелительно бросил марионетке: — Машка, отбой!

Марионетка задрожала сильнее прежнего и почти полностью исторгла из тонкой ротовой щели лист бумаги. Он повис, слегка подрагивая на сквознячке.

— Горин, будьте добры, принесите мне записи, — попросил профессор, кивнув на марионетку.

Я снова встал со стула, взял листок и увидел на нём машинописные буквы. Машка записала ровно то, что было сказано в кабинете за время её работы. Нигде не ошиблась и не соврала.

— Вот, сударь, — протянул я записи Еремину.

Он взял их и вложил в папку с моим именем.

— Помните, Горин, если у вас что-то не будет получаться, то вы всегда можете прийти ко мне после занятий. Я отдельно позанимаюсь с вами.

— Благодарю, сударь, — с улыбкой сказал я и пошёл к двери, чувствуя спиной задумчивый взгляд профессора.

Выйдя из кабинета, я был буквально атакован брюнетом и рыжим толстяком. Морозовой в коридоре уже не оказалось.

— Сударь, сударь! Никитин до сих пор в уборной. Сейчас самое время… — горячо залопотал брюнет, лихорадочно жестикулируя.

— … Нет никакого времени! — отмахнулся я от него и с деловитой физиономией прошёл мимо.

Брюнет разочарованно цыкнул и хотел было броситься за мной. Однако, поколебавшись, огорчённо махнул рукой и исчез в логове профессора.

А я торопливо пошёл на поиски химической лаборатории номер три.

Мне довольно быстро удалось добраться до неё, но я всё равно чуть не опоздал. Вошёл в лабораторию прямо со звуком звонка. Повезло, что преподавателя внутри не оказалось. Видимо, он где-то задержался, пока группа ждала его.

К слову, группа состояла из трёх парней и аж пятнадцати девушек, делящихся на серых мышек и ярко раскрашенных «кукол». Последние энергично расспрашивали Шмидта о том, что произошло между мной и фон Брауном. У бедолаги от такого внимания аж очки запотели.

Потому он с искренней радостью уставился на меня и выпалил:

— А вот и сам Горин! Его! Расспрашивайте его! А меня оставьте в покое!

Тотчас пропитанные любопытством девичьи взгляды устремились на меня. И я почувствовал себя кроликом в окружении голодных волчиц, с чьих резиновых губ капала слюна. Даже хотел попятиться, но не успел…

Девицы набросились на меня словно голодные пираньи. Они жаждали узнать всё! Кто как стоял во время перепалки в холле, что говорил и как смотрел.

Если честно, даже мне, главному очевидцу этих событий, пришлось изрядно поднапрячь память, чтобы вспомнить кое-какие подробности.

Однако я справился со своей задачей и удостоился от одногруппниц похвалы за то, что не побоялся принять вызов Герхарда. Оказалось, что ему мало кто симпатизировал.

А ещё меня поздравили с тем, что я открыл дар. Шмидт и про это успел разболтать. Но то, что мой дар имеет среднюю силу, я уже поведал сам. И тут же поймал на себе несколько оценивающих девичьих взглядов.

Да, маг-физик с даром среднего уровня — это вам не жук лапкой потрогал, потому-то некоторые одногруппницы и заинтересовались мной. Меня такое внимание слегка покоробило. Я почувствовал себя живым товаром и с неким раздражением уселся за парту рядом со Шмидтом.