Баба Люба. Вернуть СССР. Книга 2 - А. Фонд - Страница 4

Насколько я знала, то Марьяновна была главбухом в ЖЭКе. М-да, рыба гниет с головы.

Чтобы не мешать Виталику, я ушла.

Остаток дня провела в задумчивости. Чем больше я здесь работаю, тем больше обращаю внимания на всякую эдакую чертовщину, что здесь творится. Вот, к примеру, час назад на задний двор подъехал большой фургон – привезли ящики явно что с краской. Обычная белая краска. Я так понимаю, для ремонта. Когда фургон разгрузили и он уехал, буквально через два часа подъехало несколько легковушек и все эти ящики погрузили в них, даже в салоны набили, и они уехали. Мне в окно из моего кабинета всё было прекрасно видно.

Так что кто-то остался без ремонта. А в отчётах всё будет красиво. Не зря Степан Фёдорович не хотел у меня правильный отчёт принимать. Я думаю, в других отделах всё обстоит примерно так же.

Мучила ли меня совесть?

Не буду акцентировать на этом внимание. У меня было двое детей, которых опека могла отобрать в любой момент, и если я останусь безработной, то это произойдёт очень скоро. Думаю, и у других сотрудников, которые составляли другие отчёты, тоже есть свои веские причины держаться за работу.

После работы я быстренько собралась – нацепила юбку в пол (среди Любашиных шмоток была такая), платок (тоже Любашин) и отправилась на собрание в секту.

Адрес я нашла довольно-таки быстро. Точнее, я не искала. Получилось так, что я спустилась и вышла из подъезда на улицу, а там меня уже ждали два паренька: один ещё, наверное, школьник, второй был чуть постарше – лет за двадцать.

– Добрый день, – поздоровались они и синхронно улыбнулись, – а вы из девятой квартиры, да?

– Да, – кивнула я.

Я сразу догадалась, что это за парни. Судя по ботанически прилизанному виду, они явно шли туда же, куда и я.

– А мы в соседнем доме живём, – объяснил тот, что постарше. – Меня Сергей зовут. Мы тоже идём на собрание и проводим вас, чтобы вы не заблудились.

Я аж умилилась с такой заботы. Вот это маркетинг!

– Спасибо! – вежливо кивнула я. – А меня зовут тётя Люба.

– А меня – Саша, – представился тот, что помоложе, и покраснел.

– Ну идём, что ли? – предложила я, и мы пошли.

– А вы знаете, тётя Люба, ведь Бога не видел никто никогда, – заявил по дороге Сергей, – однако его сына, Иисуса, люди видели! Значит, Иисус – не бог! И как вы думаете…

– Сергей, – сказала я, чуть задыхаясь на ходу (длинноногие парни ходили быстро). – Я не могу разговаривать на ходу, я старая больная женщина, у меня одышка и сердце. Давай поговорим потом. А то вам меня нести придётся.

Тот понял и отстал.

Вот так. Нечего меня агитировать тут. Я и сама вас всех сагитирую.

Мы пришли к одноэтажному дому, который находился в частном секторе через четыре улицы от моего дома. Идти пришлось нормально так.

– Пришли, – сказал Сергей и первым вошёл в дом.

Саша пропустил меня и вошёл после.

«Как под конвоем», – подумала я и усмехнулась.

Дом был довольно просторным и битком набитым людьми. В основном здесь были женщины моего возраста, но были и значительно постарше. Но что меня особенно удивило – молодежи было тоже много. Особенно почему-то парней.

В большой комнате стояли длинные столы буквой «П», накрытые цветастой клеёнкой. На столах стояли глубокие пластмассовые тарелки с мятными пряниками, конфетами и вафлями.

– Садитесь сюда, – с милой улыбкой показала мне свободное место немолодая женщина.

Я кивнула, поблагодарив, и уселась на предложенный стул. Женщина поставила передо мной большую чашку с горячим чаем. На чашке был нарисован мишка, сидящий на большом подсолнухе.

Я улыбнулась. Как в детстве. В таких чашках нам в детском саду давали кисель.

Пока суть да дело, я огляделась. Народ в основном уже собрался, но еще подходили опаздывающие. По центру стола сидели двое мужчин. Один совсем пожилой, в строгом сером костюме с галстуком, второй чуть помоложе, тоже в сером костюме, только без галстука.

Поймав мой взгляд, они улыбнулись мне и кивнули. Словно старой знакомой. Я кивнула им тоже.

С дальнего конца стола мне помахала лучезарная женщина, что агитнула меня сюда. Я ей тоже помахала. Больше знакомых вроде как у меня здесь и не было.

Мероприятие началось для меня неожиданно. Почему-то я думала, что сейчас начнётся длинная нудная проповедь. Но нет. Вместо этого вышла молодая девушка в тёмно-синем длинном платье и белоснежной кружевной шали на голове, улыбнулась всем и запела гимн. Что-то о любви к богу и свету. Пела она очень красиво, высоким голосом, причём настолько высоким и чистым, что, когда она брала высокие ноты, у меня внутри всё аж переворачивалось и обрывалось и хотелось плакать. И вообще она тоже была красивая, и голос её звучал хрустально и прямо брал за душу. Ей аккомпанировал парень на синтезаторе.

Когда гимн уже заканчивался, на последнем куплете все присутствующие тоже запели, но тише. На их фоне голос девушки аж зазвенел. И это было настолько впечатляюще, что, когда песня закончилась, я минуту примерно сидела в каком-то шоке и пыталась прийти в себя и осознать, где я.

Дальше началась программа – люди рассказывали какие-то истории, чаще из своей жизни. Саша прочитал стихи собственного сочинения о Боге. Все захлопали и стали его хвалить. Он покраснел, но был очень доволен. Потом ещё пели. Потом начали писать вопросы, и лучезарная женщина прошлась и собрала их в коробочку. Пожилой мужчина в галстуке доставал по одному вопросу и обстоятельно на них отвечал, особенно напирая на то, какие плохие христиане и какие бывают у них заблуждения.

Я тоже написала свой вопрос.

И вот мужчина обстоятельно рассказал, что мы должны делать, чтобы спастись в надвигающемся Армагеддоне. Он так расписывал все те ужасы, которые будут с теми, кто не подготовился к спасению, что ему позавидовал бы сам Стивен Батькович Кинг.

А затем он вытащил мой вопрос.

«Как связаться с вашей штаб-квартирой в Бруклине?» – прочитал он, и над столами повисла тишина.

Вечером, вспоминая продолжение мероприятия в секте после моего вопроса, я усмехалась и как раз лепила вареники, как раздался настойчивый звонок в дверь. Как же мне все эти гости-посетители уже надоели! Хотя, может, опять телеграмму какую принесли. Я торопливо вытерла руки, стащила фартук и потопала открывать дверь.

На пороге, к моему несказанному удивлению, стояла… Райка.

Да-да, именно она, племянница соседки уринолюбивой Ивановны. Мало того, что она нахрапом заселилась в квартиру, пока почтенная бабулька устраняла результаты лечения народными средствами в больнице, но и затеяла против меня кровопролитную коммунальную войну.

Интересно, что ей надо?

– Что надо? – неприветливо буркнула я.

– Шоколаду! – ухмыльнулась Райка, и эта её ухмылка мне ой как не понравилась

– Сладкое вредно, – я насмешливо окинула её формы взглядом, – особенно таким, как ты. А вот голодания по Болотову тебе бы подошли. Поищи там у Ивановны, у неё обязательно должны быть такие записи. Хорошую клизму она уважала даже больше, чем уринотерапию.

С этими словами я уже хотела захлопнуть дверь, как наглая соседка поставила ногу в щель и не дала мне это сделать.

– Я не закончила! – заявила она мне.

У меня, наверное, челюсть отвалилась от такой наглости, потому что настроение у соседки скакнуло вверх и она сказала:

– Слышала, твой супружник хорошо на Северах деньгу зашибает…

– Хм… – нечленораздельно сказала я.

– И детей ты усыновить решила…

Я напряглась.

– Ну так вот, если не хочешь, чтобы пришла опека и забрала их в детдом, будешь мне платить ежемесячное содержание!

Она назвала сумму, и мне аж поплохело – я не знала, плакать или смеяться.

– Ты дура? – спросила я.

– Дура не дура, а прекрасно знаю, что если от соседей поступит жалоба, что над приёмными детьми издеваются, то они сразу придут и таких детей очень быстро заберут в детдом. Почти без проверки!