(не) Обручённые (СИ) - Снегова Анна - Страница 59

Вокруг всё покрыто инеем. Серебряные узоры вьются по каменным стенам Совиного дома. Ни единого звука, даже шум ветра стих. Я узнал знакомое действие магии Тишины.

Моя малышка не подвела.

Теперь Тьма будет знать, что такое – злить Матерь Тишины. Давно моей девочке не выпадала возможность воспользоваться силой. Даже думать боюсь, чего ей стоило разбудить эту дремлющую в Тихом лесу древнюю мощь и привлечь на зов аж на другой конец королевства.

Слышу шелест множества крыльев.

Перевожу взгляд и вижу повсюду сов. Совы, совы, совы… Бурые, серые, чёрные, пёстрые… Ухают на своих насестах и смотрят на нас золотыми взглядами.

У одной из сов глаза того парнишки, брата Мэгги. Смотрит на меня сердито. По-прежнему обижен за сестру. Ну, прости, братишка.

Самое странное – больше никакого ощущения присутствия Темноты.

В голове – оглушающе пусто и от этого непривычно. Как будто ампутировали какую-то часть тела. Временами как будто ещё раздаётся эхо под черепной коробкой. Но это фантомные боли.

- Как у тебя это получилось?! - хриплю саднящим горлом. - Она что же… мертва?

Мне отвечает незнакомый голос. Новое лицо появляется в поле моего зрения. Колдунья – их можно сразу узнать по выражению глаз.

- О нет! Тьма не мертва. Мы просто заставили её замолчать. Не навсегда. Но, по крайней мере, на время нашей жизни точно. Тишина всегда была сильнее Темноты. Хотя обе эти древние силы появились на нашей многострадальной земле в незапамятные времена.

- Но она говорила мне…

- И ты слушал? Оружием Темноты всегда были, есть и будут лишь человеческая слабость и страх. А ещё ложь.

Колдунья с белыми как молоко волосами встала на ноги и отошла дальше.

- Мэгги, помоги мне! Надо завалить провал. А потом вместе наложим несколько заклинаний. И надеюсь, теперь-то ты станешь нормально учиться, егоза? Конечно, природный дар Матери Тишины это здорово. Но долгих лет упорного обучения мастерству не заменяет.

Мэг кивает. Говорить не может, до сих пор ревёт.

Моя бедная девочка.

Прости.

Я всё-таки сделал тебе больно.

***

Не представляю, где Бастиан нашёл силы, чтобы встать, а потом, пошатываясь, подойти к краю. И следить, как мы с Милисентой запечатываем провал. С её пальцев срывается паутина и плотной пеленой закрывает дыру. Я вкачиваю свою силу и помогаю, вплетаю в узор инеистые плети магии Тишины.

Надо будет срыть эту башню до основания. И построить на этом месте что-нибудь хорошее. Больницу, например.

- Надолго эта печать убережёт мир людей от Темноты? – спрашиваю Милисенту, когда мы заканчиваем.

Она пожимает плечами в серебряном платье:

- Тьма никогда и не покидала его. Она в каждом из нас. Просто кто-то её слушает – а кто-то нет.

Когда всё заканчивается, у меня ноги дрожат мелкой дрожью. Бастиан трогает меня за плечо – и я бросаюсь к нему, прячу лицо у него на груди. Он ничего не говорит, только сердце бьётся рвано и гулко.

- Надеюсь, её никогда больше не будет слушать ни один король, - глухо шепчу я.

- Поверь, и от простых людей порой бывают неприятности не меньше, - мрачно возражает Милисента.

Бастиан отстраняется и берёт моё лицо в ладони. Смотрит так, будто не может насмотреться

- Вернёмся скорее домой, сердце моё. К нашему сыну.

- Теперь ты, наконец, свободен! – шепчу я.

Он смотрит на меня с щемящей нежностью и качает головой.

- Знаешь… я только сейчас понял – свободен я был всегда. Каждую минуту своей жизни. Даже на самом дне, даже в каменной ловушке без выхода. Потому что у меня всегда оставался выбор.

Улыбаюсь, чувствуя солёный привкус на губах.

- Я рада, что стала его частью.

Я смотрю на Бастиана. Он спит в нашей постели, но даже во сне держит рукой колыбель сына. Уснул, пока её качал. Глубокие тени под глазами. Седая прядь на виске. Надеюсь, когда-нибудь время излечит его раны. Я понятия не имею, как далеко запустила Тьма когти в его душу и насколько успела исполосовать её. Пока не спрашиваю. Но знаю, что когда он проснётся, мы проговорим с ним до самого утра.

А пока он спит, у меня ещё есть дела.

Выхожу и плотно притворяю за собой двери нашей спальни.

За дверью меня ждёт колдунья в серебряном плаще.

- Идём? – спрашивает Милисента.

Я решительно киваю.

Она вздёргивает бровь, и я вижу в ярко-зелёных глазах ироничную усмешку.

- Не слишком устала? Готова избавиться от истинного источника зла? Назвать тебе имя? Или ты сама уже поняла?

Конечно же поняла.

Сразу, как только Бастиан, говоря о зле, которое просил уничтожить, назвал его «Она».

***

- Увы, мы не можем проводить вас к Райне. Пять минут назад наша пациентка испустила дух. Да примет её с распростёртыми крыльями Амариен на облаках!..

- Это вряд ли, - мрачно отозвалась Милисента, и скромная медсестричка в белом переднике поверх серого платья осеклась и удивлённо на нас посмотрела.

- Но… слепая колдунья оставила письмо! Я писала под диктовку у её смертного одра. Она велела передать первому, кто о ней спросит. Там странные такие слова, но вы не обращайте внимания! Бред умирающего, сами понимаете… упокой её душу пресветлая Амариен…

Милисента стояла над моим плечом и вместе со мной читала письмо, которое я развернула дрожащими руками и положила на колени, сидя на шаткой койке в полутёмном, пропахшем лекарствами коридоре лечебницы.

***

«Давным-давно Великая Сова Амариен, наконец-то, сдохла. Дух, как водится у святош, вознёсся на небеса, а вот трупик остался в земле. На месте, где были захоронены гигантские когти Амариен, орденские колдуньи выстроили себе башню. Конечно же, кого разводить в таком месте? Только вонючих сов.

Но если думаете, что колдуньи там только молились и наполнялись благостью, то конечно же, ошибаетесь. Я тоже когда-то была молода, прекрасна и наивна. И думала, что весь мир будет у моих ног. А потом… когда попыталась чуть-чуть посвоевольничать и сыграть в свою игру, меня жестоко наказали.

Глава нашего Ордена столкнула меня с башни прямиком в пропасть.

О, я была не первой, кого туда сбросили и казнили! Но я первая, кто выжила.

Лёжа там, на дне, пронзённая сотнями острых каменных когтей, я чувствовала, как Тьма, наполняющая пропасть, вернее, древняя сила, которой нет и не может быть точного названия в человеческом языке, пропитывает моё тело. Эта сила не дала мне умереть.

Это продолжалось долго. Не знаю, сколько. Но я смогла продержаться до того момента, как новый король разогнал Орден, а меня спасли.

Вернее, эти клуши из лечебницы думали, что спасли.

Кто в своём уме захочет жить слепой уродиной, прикованной к постели?

Долгие дни, недели, месяцы и годы я лежала в абсолютной тьме моей вечной слепоты и вспоминала. Я вспоминала о том, как была хороша, как барды воспевали мои прекрасные рыжие волосы и божественное тело, вспоминала о ласках мужчин… особенно одного из них.

Он был в отчаянии, как и я, этот мой бывший любовник. Я вдруг ощутила это так чётко через разделявше нас гигантское расстояние.

Наверное, слияние тел оставляет какую-то тонкую ниточку и меж душами. Иначе как я смогла его найти? Но с тех пор моя эта якобы «жизнь» заиграла яркими красками. Я начала говорить с ним. А он – мне отвечать. Он не узнал мой голос. Страшные увечья изменили его навсегда. Грех было не воспользоваться.

У меня было достаточно времени, чтобы думать. Фактически, только этим я и могла заниматься. И я придумала.

Изобрела заклинание, которое должно было меня спасти из моего унизительного существования. Для этого нужно было всего лишь новое тело. Очень, очень мощной колдуньи! Которая, падая, в бездну, сможет не разбиться, чтобы не повредить столь нужный мне драгоценный сосуд. Но при этом там, в бездне, станет совсем беззащитной перед Тьмой.