(не) Обручённые (СИ) - Снегова Анна - Страница 53

Ну ничего, сегодня я тебе покажу кое-что такое, что ты вспомнишь, зачем!

Тем более, что для первого выхода на свет я выбрала предутренние часы, когда солнечные лучи не жгли, а мягко раскрашивали небо волшебными, неземными красками. Свежий ветер приносил ароматы вересковых пустошей. Я видела, как Бастиан вдыхает его полной грудью и не может надышаться. Он даже спорить забыл, когда понял, почему я веду его так далеко.

Наконец, мы остановились.

Здесь, на вершине холма, не было никого. Пение птиц предвещало таинство, которое свершалось в этом мире каждое утро каждого дня на протяжении десяти лет. Только Бастиан этого был лишён. Я сжала его руку.

- Вот здесь стой! И жди. Чувствуешь?

Он замер, оглушённый множеством запахов, звуков и ощущений, с которыми, кажется, едва мог справляться. Стискивал мои пальцы до боли, но я не забирала у него свою ладонь.

Далеко-далеко из-за горизонта показался краешек солнца.

Бастиан вздрогнул.

Я знала, что лучи поникнут через плотную пелену ткани. И надеялась, что он сможет посмотреть рассвет без риска глазам.

Ещё один луч и ещё… всё ярче и ярче разгоралось солнце нашей новой жизни. Бросая на болезненно-бледное лицо Бастиана мягкие оттенки, делая его снова живым. Я надеялась, что совсем скоро он наберётся сил, надышится свежим воздухом и последние следы его обитания под землёй исчезнут, и он перестанет быть похож на живого мертвеца.

Только шрамы от кандалов останутся на его запястьях навсегда. Придворный лекарь предлагал заживляющую мазь – Бастиан отказался. Сказал, хочет помнить всё. Кто он и через что прошёл.

Ярче и ярче рассвет. Я прислонилась к плечу своего жениха и улыбнулась умиротворённо.

А он взял и потянул руку к повязке.

- Эй, стой! Тебе нельзя! Рано ещё! Вдруг…

Решительно сорвал её и выбросил. Ветер понёс узкую тёмную ленту, и она скрылась где-то в клубах тумана у подножия холма.

Воспалёнными глазами, щурясь, он упрямо смотрел на рассвет. До тех пор, пока я не заставила отвернуться. И всё равно потом неделю ещё жаловался на то, что снова ничего не видит и пляшущие «зайчики» везде. Я сердилась, угрожала, шантажировала и кое-как заставила его выполнять режим и выходить на свет постепенно.

У него получалось привыкнуть к тому, чтобы жить не по ночам, а днём, очень медленно, с трудом. Мы шутили, что сами скоро превратимся в сов. Но Бастиан был сильным. В конце концов, он справился и с этим испытанием.

Первое, что он стал разглядывать на солнечном свету, когда нормальное зрение вернулось полностью, это моё лицо - взяв его бережно в чашу ладоней.

Помню потрясение, с которым он сказал тогда:

- Мэг… я думал, у тебя тёмные глаза. Карие. Я только теперь понял, что они – серые оказывается.

***

Как только Бастиан стал в состоянии путешествовать верхом, мы отправились в Саутвинг. Просто переместиться оба не могли, и я в полной мере прочувствовала все прелести длительных передвижений по континенту, когда не можешь воспользоваться магией. Искренне прониклась сочувствием к простым людям – и как это вообще можно выносить?!

Но в конце концов, мы добрались, сокращая путь через порталы. В столице Полуночного крыла уже были уведомлены, наместник встретил нас и пригласил остановиться в собственном доме, но у меня были планы получше.

***

Бастиан не произнёс ни слова, пока мы пробирались через его дворец, который он помнил во всём его величии и блеске, а теперь увидел почти в руинах.

Пока переступал через куски лепнины на полу, что похрустывала при каждом шаге…

Пока убирал от моего лица свисающие полотна рваных белых портьер…

Пока застывал то в одном, то в другом месте и долго-долго смотрел на какую-нибудь разбитую вазу или упавшую со стены картину…

Я понимала, что слова излишни. И молча делила с ним его чувства. Которым вряд ли могла бы подобрать название.

Но я знала одно.

Король-без-Короны наконец-то вернулся домой.

***

- Вот! Единственное почти прилично выглядящее место во всём этом хаосе! – гордо провозгласила я, заталкивая его через очередную дверь. – Моими стараниями, между прочим!

Я ведь говорила ему, что была уже здесь.

Его красивые, длинные пальцы – пальцы пианиста – пробежали по корешкам его старых книг. Потом мимоходом огладили столешницу письменного стола.

А сама я в это время мысленно здоровалась с портретом.

Ну вот! Мы победили. Я привела его. И знаешь – прости, но совершенно точно после десяти лет темницы, заострившей черты лица и сделавшей его жестким, мужским, после всех испытаний, которые не согнули его широкие плечи, после боли, после умирания и воскрешения вновь и вновь, которые зажгли какой-то странный, немного пугающий потусторонний блеск на дне его чёрных глаз… он по-прежнему такой нравится мне больше, чем ты.

«Не очень-то и хотелось!» - как будто ответил портрет с нахальной усмешкой, протягивая мне розу.

У меня по шее пошла дрожь, когда её без предупреждения коснулись горячие губы.

Бастиан двинулся медленно вверх, к моему уху, убирая осторожно с дороги пряди моих волос, выбившиеся из причёски.

Я больше не носила чёрное. И никогда не буду.

Для поездки пошила себе дюжину новых платьев. Это было лиловое и очень мне шло. А ещё ни у одного моего платья не было высокого воротника. Бастиан прекрасно знал, почему.

Положив руки мне на талию, он прижал меня к себе и повлёк куда-то назад. Хрипло прошептал в ухо:

- Есть один предмет мебели в моих старых покоях, за сохранность которого я переживаю больше всего… не терпится осмотреть!

- Если ты про кровать, - промурлыкала я. – То с ней всё в порядке, я же тебе рассказывала, что спала в ней! Такая огромная, что я чуть не потерялась…

- Сегодня ночью она тебе огромной не покажется, - пообещал жених, и я мгновенно зажглась вся, до кончиков пальцев на ногах. - На мой взгляд, в самый раз.

Я вывернулась юркой змейкой и обвила его шею руками.

- Но имей в виду – эту кровать мы всё равно будем менять! – заявила я, прищурившись.

- Это почему ещё? – удивился Бастиан. А сам тем временем прижал меня к себе понадёжней, оторвал мои ноги от земли и под шумок потащил к месту назначения.

- А потому, что ты там кувыркался со своими многочисленными фаворитками – учти, я тут все слухи о тебе собрала, обо всём в курсе! И про твоих шлюшек-колдуний тоже! Так что…

- Но, Мэг! В этой кровати я спал один, - проникновенно зашептал Бастиан, заглядывая мне в глаза с невинным видом. – В моё личное логово даже слугам без разрешения входить не дозволялось! Для развлечений со шлюшками у меня было полно других мест.

Я задохнулась от возмущения и собиралась было высказать ему всё, что думаю…

Но тут рот мне залепили поцелуем, и в общем и целом скандал как-то у нас не задался. И к утру я готова была согласиться с Бастианом – не такая уж и большая кровать, как мне показалось когда-то.

В самый раз.

Пусть уж, так и быть, остаётся.

С первого же дня нашего прибытия по городу лесным пожаром пронесся слух, что Король-без-Короны вернулся.

И в старый дворец потянулись гости.

Первым, выждав какое-то время из вежливости, снова заявился наместник Феррен. Я поняла так, что этот грузный мужчина лет шестидесяти с густой чёрной бородой, в которой тут и там светились серебряные пряди, Бастиану приходится каким-то дальним родственником, седьмая вода на киселе. Троюродный дядя, или что-то в этом духе. И после заточения Короля-без-Короны ему навязали наместничество и Белый меч Юга – символ власти в Полуденном крыле.

К этому мечу взгляд Бастиана был неотрывно прикован с того самого момента, как Феррен расположился в его кабинете в услужливо выдвинутом массивном кресле, в которое, правда, едва поместился.

Я без слов понимала, что означает этот взгляд. Меч передавался в роду королей Полудня от отца к сыну много веков подряд. Он был его по праву! Но сейчас помилованному узнику, непонятно на каких основаниях проживающему в своём старом дворце, оставалось лишь смотреть на этот символ своего былого величия. Хищный массивный клинок, кое-как прицепленный на поясе толстобрюхого Феррена, казался там предметом абсолютно инородным. Он словно просился в руку настоящего хозяина…