Пыльные перья - Дехнель Ольга - Страница 14

Саша кривилась, хотелось зажать нос – три полусгнившие фигуры создавали правильный треугольник над телом. Саша видела только пустые мертвые глаза девушки, смотрящие в небо. Хотелось забрать ее оттуда, вытащить, прекратить это.

Саша упустила момент, когда Валли выпустила ее руку.

– Хорошо, значит, вы не сделаете этого добровольно?

Мятежный небрежно поигрывал специально прихваченным для такого случая в Центре клинком – благородный металл, работает почти безотказно.

– Валли, дорогая, меня тошнит от пафосного тона этого разговора. Теперь можно?

Медный Колдун прыгнул первым, Саша помнила только блеск металлических зубов и когтей. Она стояла далеко от Мятежного, но все равно ощутила густой запах гниения, исходивший от колдуна. Саша дернулась в сторону, все еще помнила короткое распоряжение Валли: «Мы их отвлечем, ты проверь девушку».

Колдун и Мятежный катались по земле, смотреть было страшно.

Но Саша видела абсолютно все. Ничего больше не было. Только здесь и сейчас.

Был Мятежный, отражающий атаку Медного Колдуна – совершенный боевой механизм. Была Валли, на которую наседал Серебряный Колдун. И был Грин, легко уходящий от ударов Золотого, глаза обоих нехорошо сверкали, и в них не было ничего от реального мира. Этот взгляд знали все в Центре.

– Гриша! – предупреждающе выкрикнула Валли. Она вся состояла из единого посыла, единой фразы: «Вы не тронете моих детей».

Колдуны были страшны не боевыми навыками и даже не убийственным зловонием, хотя имели все шансы поразить жертву уже только этим. Колдуны не чувствовали боли и усталости, прорывались вперед равнодушно, даже если выдирали вместе с этим лоскуты своей кожи. Колдуны забыли, что такое жизнь, и им не страшно было умирать. Саша сомневалась, что такое человеческое действие им было вообще доступно.

Саша кралась мимо драки на мягких лапах, укрытая тенями, незамеченная. Как легко вы бросили девчонку, из шкуры же лезли, чтобы сожрать ее.

Саша остановилась рядом с телом, застывший взгляд покойницы упирался прямо в Сашино лицо, он уже ничего не мог разобрать. Она. Точно она. Еще одно видение – и прямо в точку.

Саша не знала ее имени, не знала, куда она шла так поздно. Она была мучительно похожа на первую: те же темные волосы, те же выразительные глаза. И как они выбирали своих жертв, будучи абсолютно слепыми?

Саша слышала жуткий лязг и хриплый хохот, ей не нужно было оборачиваться, чтобы все увидеть: клинок пронзил Медного Колдуна, а он продолжал смеяться – его хохот, рассыпающийся по асфальту, мерзкий и жуткий.

Саша слышала пораженный голос Мятежного:

– Валли, железо не действует. Им вообще плевать.

Марк Мятежный – идеальный боец, мог убить противника зубочисткой или пальцем, если потребуется. Марк Мятежный видел слабости за километр.

«Им вообще плевать».

Несколько вещей заняли долю секунды – вот только секунда длилась столько, сколько решали ее обитатели: колдуны и сотрудники Центра.

Во-первых, Саша Озерская закрыла глаза мертвой девушке, сделала это со всей нежностью, на которую была способна. И поднялась, потянувшись к пистолету, стрелявшему деревянными пулями. Крошечная игрушка, его легко было спрятать под курткой. Саша не верила, что это поможет. Не помог даже заговоренный клинок. Перышки на ее браслете оглушительно звенели в рассветном воздухе.

Во-вторых, Грину удалось отпихнуть Золотого Колдуна, Саша видела клочья травы пополам с землей у них под ногами. Слышала его дыхание. Грин сражался в полную силу.

В-третьих, Медный Колдун легко снял себя с лезвия. «Что за полусгнивший шашлык», – пришла Саше в голову совершенно неуместная мысль. Колдун, вопреки ожиданиям, бросился не на Мятежного, а на секунду исчез, чтобы появиться за спиной у Валли, которая изо всех сил пыталась сдержать Серебряного Колдуна. Ее аккуратный серебряный кинжал (какая ирония) – подарок к новому назначению – был весь облеплен кусками мертвой плоти. Колдун не был высоким, но Валли рядом с ним казалась такой крошечной, такой невероятной и уязвимо живой.

Они металлические. Господи, они металлические. Серебряный. Золотой. Медный. Конечно, металл не действует.

Колдуны зажали Валли между собой, Саша видела, как она часто-часто моргает, пытаясь сморгнуть наворачивающиеся от мерзкого запаха слезы.

– Валли, СЗАДИ! – Саша видела, как Марк бросается их наставнице на помощь.

– ОГОНЬ!

Они металлические. Саша сорвала голос еще после первого выкрика, но кричала все равно:

– НУЖЕН ОГОНЬ!

Катящийся по перепачканному землей и кровью пополам с гнилью асфальту клубок ее не слышал. Саша различала шипенье колдунов и разъяренное рычание Мятежного.

На другой стороне пятачка стоял Грин, Золотой Колдун был рядом, не решаясь напасть. Грин смотрел прямо ей в глаза, и Саша знала точно: он услышал. Полуулыбка на его губах была жестокой, незнакомой – и знакомой одновременно.

Саша успела ощутить удавку ужаса и тотальной беспомощности: даже если она очень захочет – она не успеет все равно. Он это сделает. Сейчас. Не то чтобы в этой ситуации у них действительно был выбор. Грин ее услышал и понял. И он был последним человеком, от которого Саша этого хотела.

Будь осторожен, пожалуйста.

Сашиной основной задачей было охранять тело.

В Центре она делала все возможное, лишь бы не тренироваться с остальными. Любые приказы Валли воспринимала в штыки. И теперь стояла со своим игрушечным пистолетиком посреди побоища, беленькая и хорошенькая до крайности. Неуместная. Чужая. Бесполезная. Время было таким медленным и раскормленным, неповоротливым.

Рассвет полыхнул алым. Саша не отводила взгляда от Грина, если только на секунду, встретиться глазами с Мятежным и найти там равноценное напряжение и понимание.

Григорий Истомин будто проступил ярче, каждая воздушная, эфемерная почти, черта оформилась, замерцала все тем же ослепительно алым.

Золотой Колдун с низким шипением снова попытался напасть, пока не стало слишком поздно, но Саша знала: уже было поздно.

Грин – титаническое усилие воли, Саша видела вздувшиеся вены у него на лбу и ощущала его присутствие кожей. Он не трудился быть человеком, здесь нужен был не человек. Колдун отступил на шаг, а после отлетел, как тряпичная кукла, отброшенная все той же стальной волей. Мертвое мясо и разлагающиеся кости, разве был у него шанс против такой мощи?

Змееныш. // Что ты теперь будешь делать? // Глупый мальчишка. // Нам тоже все равно, когда умирать.

И если их не взять металлом и едва ли получится пронять деревом…

Время замерло. Саша наблюдала за лицом Грина: спокойное и острое, будто его прижгли по краям. Глаза у него были нечеловеческие. Змеиные. Желтые. С вертикальными зрачками. Он вдохнул глубоко, ровно. Колдун попробовал еще раз. Мятежный дернулся навстречу, в этой бесконечной секунде все они были для Грина нестерпимо медленными.

А после Грин выдохнул огонь.

«Выдохнул» было бы не совсем верным словом, он буквально дышал огнем. Огонь можно было угадать под его кожей, медленно ползущий по венам. Они больше не выглядели синими. В мальчишке жило чистое пламя, и все люди в Центре любили время от времени забыть об этом. Иллюзия человечности, щедро подаренная им матерью Грина, давала надежду на то, что он задержится здесь еще ненадолго. Иллюзия, в которую охотно верили все, включая его самого. Оранжевый, по краям почти белый. Саше не хотелось бы стоять между столбом пламени и колдуном. Мальчишка дышал огнем, терял свою юношескую нежность с каждым градусом.

Золотой Колдун вспыхнул как спичка, Саша чуть склонила голову, впитывая момент – не забыть. Ничего не забыть. Он горел не по-человечески, скорее плавился. Растекался не золотой лужей, но уродливой черной жижей, от которой дымился асфальт. Золотой Колдун не издал ни звука, но Саше хотелось зажать уши, чтобы не слышать. Ни треск пламени, ни жуткий вой его братьев, ни сиплое горячее дыхание Грина. На пятачке было нечем дышать. Пряничный дом наблюдал за ними с высоты своего холма. Безучастно. Равнодушно.