Загадай желание - Бэггот Мэнди - Страница 11

Внезапно эта песня прервалась и заиграла веселая композиция «Рокин Робин» в исполнении Майкла Джексона. Все позади. Уф! Несколько человек, которые почему-то решили остановиться и посмотреть на Анну, размахивающую руками и танцующую на школьном футбольном поле, вяло похлопали в ладоши и отправились смотреть на сделанные вручную снежные шары, плюшевых альпак и свитеры, связанные из ворсинок, остававшихся в барабанах сушилок для белья. Серьезно.

– Анна, – произнесла Нита. – У тебя все хорошо?

Нита смотрела на нее огромными карими глазами, в которых читалось не то любопытство, не то подозрительность. Это был тот самый взгляд, который появлялся в моменты, когда Нита решала добраться до самого дна твоей шкатулки с секретами. Нита считала, что у каждого есть такая шкатулка на какой-то внутренней полке, рядом со списком людей, «с которыми ты хотел бы переспать до свадьбы». Анна кивнула и снова принялась мазать булочки спредом. В ее голове царил хаос, и теперь там было на миллион вопросов больше, чем обычно. Едят ли породистые коты то же самое, что и простые смертные коты? Нужно ли переставить клетку мистера Рокита в более безопасное место, как она делала, когда в их районе стал появляться дикий барсук? Когда Рути прекратит требовать картофельный салат к каждому приему пищи?

– Я спрашиваю, потому что ты только что назвала мой суп «похлебкой», – продолжила Нита. – Ты это рэпом зачитала. Громко. Чтобы все слышали. Хотя я уже и так расстроилась из-за того, что суп в этом году получился хуже, чем в прошлом, потому что у него появился привкус паранойи и зависти.

И в этот момент Анну переполнили эмоции, она не успела взять себя в руки, и слезы градом полились по ее щекам, как будто кто-то натер ее глаза луком. Она отвернулась от Ниты и схватила бумажные салфетки, чтобы не намочить выпечку.

– Так, – строго произнесла Нита. – Рассказывай. Что случилось?

Анна сделала глубокий вдох, но слезы не собирались останавливаться.

– Это все из-за Эда, – сказала она Ните. – У него будет другой ребенок.

– Эд сошел с ума.

– Сначала он лишится сна. На долгие годы. А потом и всех денег, которые он наверняка надеялся отложить, чтобы купить мотоцикл или симулятор Боинга-747, когда у него наступит кризис среднего возраста.

– Нита! – воскликнула Лиза.

– Что? Это правда. Павиндер говорит, что, когда ему стукнет пятьдесят пять – в этом возрасте у его отца случился первый сердечный приступ, – он хочет объехать всю Америку на «Харли Дэвидсоне».

Анна трясущимися руками поднесла к губам бумажный стаканчик и сделала глоток вкусного и ароматного горячего шоколада, сладость которого ее немного успокоила. Ните пришлось быстро что-нибудь придумывать, потому что нескончаемый поток слез Анны не под силу было остановить никакому количеству бумажных полотенец. Она нашла людей, которые подменили их в палатке, написала Лизе, чтобы та принесла горячий шоколад, и привела их сюда, в уголок крытой беседки, где они могли спокойно посидеть.

Беседка находилась в отдалении от ярмарочной суеты, поэтому они здесь были не на виду, но Анна по-прежнему могла приглядывать за Рути. Она прямо сейчас смотрела на свою розовощекую дочь, которая показывала посетителям палатки банку, заполненную карамельными тростями, в то время как ее подруга Эмили записывала в бланке для конкурса их предположения о количестве конфет. На ярмарку подтянулось еще больше народа, и Анна отдавала себе отчет в том, что сейчас было не самое подходящее время им троим бросать палатку. Ей только нужно было получить дозу сахара из шоколада и собраться с мыслями.

– А Рути знает? – спросила Лиза, пододвигая стул ближе к Анне.

Анна кивнула.

– Она узнала еще раньше. Думаю, несколько недель назад как минимум.

– И ничего не говорила?

Анна думала об этом, и ей показалось немного странным, что Рути ничего не сказала прямо. Рути обычно не могла молчать о том, что ее беспокоило, потому что у нее не получалось справляться с тревожными мыслями, которые отвлекали на себя все ее внимание. Так почему же она скрывала новости до сегодняшнего дня, пока ее практически не вынудили о них сказать?

– И как она к этому отнеслась? – спросила Нита. – Это ведь даже для меня шок, а я все-таки не его дочь.

– Не знаю, – призналась Анна. – Иногда очень сложно сказать, что Рути чувствует в глубине души.

Могло казаться, что Рути на самом деле ничего не чувствует, но это было совсем не так, хоть порой она и старалась не принимать слова близко к сердцу, чтобы они не могли ее ранить. Анна знала об этой особенности.

– Ну что сказать, он кусок дерьма, – заявила Лиза, отхлебнув из стаканчика.

– И он будет нищим куском дерьма без единого пенни в кармане, когда окажется по щиколотку в дерьме своих детей, – добавила Нита. – Кстати, о щиколотках: моя двоюродная сестра говорит, что после родов по большей части только на них и может сидеть. Так что велотренажер Николетты будет пылиться без дела.

Анна слегка улыбнулась. Сладость горячего шоколада на языке и искренняя любовь ее лучших подруг подняли ей настроение, а ведь она даже не подозревала, как это понадобится ей сегодня.

– Почему ты нам не рассказала все вчера? – спросила Лиза. – Ну, знаешь, когда у нас в бокалах было вино.

– Не то чтобы горячий шоколад плох, – сказала Нита, – но нет ничего лучше забродившего винограда, когда приходится иметь дело с придурками.

– Я ничего не знала вчера. Эд заявился сегодня утром. С котом.

На Анну столько всего навалилось: Чизкейк – она все еще не могла запомнить его полное имя по документам, – новости о беременности, от которых она свалилась на Малкольма… поэтому она так и не разобралась с тем, что у Эда есть ключ от ее дома. Ей, безусловно, стоило поменять замки на входной двери. Хотя она так старалась сохранить ее полностью в неизменном виде, вплоть до латунной фурнитуры. На двери было оригинальное витражное панно с изображением переплетающихся роз, о которых бабушка Гвен сочиняла бесконечные истории, когда Анна была маленькой. «Эти розы росли в королевском саду. Девочка по имени Анна продавала розы на рынке».

– Что? Кот! – воскликнула Лиза, чуть не выронив стаканчик из рук.

– Кошки, – фыркнула Нита. – Не люблю их. Они писают, где им вздумается. И смотрят на тебя свысока. – Она подумала секунду и продолжила: – Прямо как тетушка Павиндера, Бринда.

Вдруг Лиза положила руку Анне на колено.

– Я знаю, ты раньше отказывалась, но… что, если тебе снова начать ходить на свидания? – Она сжала ее ногу; Анна понимала, что Лиза таким образом хотела приободрить ее, но у нее были невероятно сильные руки благодаря тренировкам с Каем, и потому это было все равно что похлопывание по плечу от самого здорового игрока в регби.

– Ты что, не слушала, когда я говорила, что у меня теперь есть кот? – вздохнула Анна. – И проект на работе, с которым я не могу справиться, и… Рути, и… Рождество на носу.

– Нам нужна всего-то секунда, чтобы реанимировать твой профиль, – сказала Нита, достав телефон из кармана пальто, и дотронулась до экрана.

– Нита, нет, – сказала Анна, оглядываясь по сторонам в поисках места, куда можно поставить стаканчик на случай, если придется давать отпор подругам.

– Как тебе этот? – Нита повернула экран телефона к Лизе.

– Симпатичный, – ответила Лиза, наклоняясь вперед. – Он не взял фото Тома Круза из интернета и не выглядит сильно отфотошопленным. Да и вообще выглядит вполне естественно.

Анна тряхнула головой, вспомнив тот раз, когда она послушалась совета подруг и пошла на свидание. Она убеждала себя, что ей нечего терять. И что это просто ради веселья, ведь одно свидание с парнем не означает, что а) ей нужно идти на второе, если он окажется не в ее вкусе, и б) ей нужно решать, какое место он займет в ее дальнейшей жизни, если даже она захочет с ним снова увидеться. Если тебе тридцать пять и ты разведена, то можешь играть по своим правилам. Тебе не нужно придерживаться привычного распорядка – выйти замуж, родить детей, украдкой посмотреть шоу «Переломный момент» после обеда, умереть. Нет, все становится менее определенным (как объем ее талии), более беспечным (в отличие от мыслей, которые вызывал объем ее талии) и необязательно сохранится надолго (возможно, как мог бы сохраниться объем ее талии, если бы она занималась спортом почаще). Вот только при этом становилось как-то не по себе, и куда более не по себе, чем когда у тебя есть хоть какая-нибудь инструкция. Она пробовала знакомиться, но мужчины ее возраста не хотели связываться с той, у кого есть дочь-подросток, мужчины постарше выражали излишнюю заинтересованность, узнав, что у нее есть дочь-подросток, а один вообще спросил, любит ли она, когда ее намазывают джемом…