Любовь во тьме (ЛП) - Хара Кай - Страница 65

Я слышу, как открывается крышка, а затем чувствую, как жидкость стекает по моей макушке. Он тщательно втирает шампунь до образования пены, а затем его пальцы возвращаются в мои волосы, намыливая пряди гелем с цветочным ароматом. Он снова начинает массировать меня, и тихий стон срывается с моих губ.

Я слишком смущена, чтобы открыть глаза и увидеть его реакцию, поэтому держу их закрытыми. Он не комментирует мою реакцию, он просто продолжает работать.

Он смывает шампунь, его руки ловко проводят струей воды по моим волосам, чтобы убедиться, что пряди абсолютно чистые.

- Подними голову, - хрипло приказывает Тристан. Я открываю глаза и обнаруживаю, что его глаза снова потемнели от желания, а завораживающие глаза устремлены на меня.

Я делаю, как он говорит, и слышу, как открывается еще один колпачок. После этого на мои волосы наносится средство с фруктовым запахом, начиная с кончиков.

Мои плечи сжимаются, а мышцы напрягаются, когда я понимаю, что он наносит кондиционер.

Цветочный шампунь и кондиционер с фруктовым ароматом - не совсем то, что есть в арсенале одного парня, и все же сегодня вечером у него было и то, и другое в наличии.

Это его прием - трахать девушек, а потом притворяться, что заботишься о них? Использует ли он на мне средства, которые использовал на бесчисленном множестве других?

- Зачем тебе кондиционер? - Огрызаюсь я, делая шаг вперед, чтобы попытаться увеличить дистанцию между нами, нелепая попытка в этом маленьком душе.

Он все равно не дает мне далеко уйти.

Его рука обхватывает меня спереди и ложится на нижнюю часть живота, прижимая меня спиной к его твердой груди. Он целует меня в щеку.

- Я купил это для тебя, пока ты была с Беллами, - говорит он, в голосе слышится что-то, что я не могу распознать. - Почему? Ты ревнуешь?

Мой желудок сжимается.

- Нет, - лгу я. - Мы не встречаемся, ты можешь делать, что хочешь.

В ту минуту, когда слова слетают с моих губ, мне хочется вырвать себе язык. Я не хочу отношений, но от мысли о том, что он прикасается к кому-то еще, желчь подступает к моему горлу, а в руках пульсирует ярость.

Мои слова встречает гробовая тишина. Жаль, что я не стою к нему лицом, чтобы видеть его лицо. Я понятия не имею, как интерпретировать отсутствие ответа.

Через пару секунд его руки снова опускаются в мои волосы. Я делаю глубокий, облегченный вдох.

На секунду мне показалось, что я сказала что-то, что вывело его из себя. Я бы не знала, что делать, если бы он разозлился на меня. Я не знаю, почему эта мысль пугает меня больше, чем гнев моего отца, но совершенно по-другому.

Я не думаю, что я даже близко не готова отпустить Тристана, как я думала.

Когда я чувствую, как его руки поднимаются к моей макушке, я протягиваю руку назад и накрываю его своими, останавливая его движение.

- Кондиционер наносится только на кончики, а не на все волосы, - говорю я ему.

- А, ладно, - мягко говорит он.

Чувство собственности пронизывает меня, смывая остатки гнева. Мне нравится, что он этого не знает, что ни одна другая девушка не научила его этому.

Он заканчивает наносить крем, а затем его руки покидают мое тело.

Секунды идут, и когда я оглядываюсь через плечо, то вижу, что он изучает обратную сторону бутылки, очаровательно наморщив лоб.

- Ты читаешь инструкцию?

- Да, я не уверен, что должен делать дальше.

Я смеюсь, и его взгляд переключается на меня, фиксируясь на моих губах, когда они приоткрываются в улыбке. - Оставь на несколько минут, а затем прополощи.

Он не реагирует, по-прежнему не сводя взгляда с моего лица.

- Тристан?

- Извини, - говорит он, приходя в себя. - Понял.

Он хватает мыло и мочалку и опускается на колени позади меня. Он тщательно моет меня, поднимая одну ногу, затем другую, двигаясь по моим ногам, моей заднице и киске, моему животу, моей груди. Его прикосновения какие угодно, только не сексуальные, даже когда он очищает самые интимные части моего тела.

Его руки разминают ноющие мышцы моих плеч, пока он моет мне спину, и я не могу удержаться и откидываю голову ему на грудь. Тепло воды в сочетании с его нежными массирующими прикосновениями расслабляют меня так, как не расслабляли годами. Напряжение, которое я не подозревала, что держала в плечах, ослабевает, пока я не чувствую себя безвольной, как лапша. Я едва удерживаю собственный вес, большей частью опираясь на него, пока борюсь с подступающей потребностью заснуть.

Он быстро умывается, затем смывает кондиционер с моих волос. Он первым выходит из душа и направляется в свою спальню. Когда он возвращается, на нем серые спортивные штаны и черная футболка, и, клянусь, я физически чувствую, как у меня во рту скапливается слюна при виде этого. Он несет стул, и это усилие заставляет мышцы его рук напрягаться под тканью, гипнотизируя меня.

Он хватает идеально сложенное и совершенно новое пушистое полотенце лавандового цвета, срывает бирку и выбрасывает его в мусорное ведро. Я судорожно сглатываю, видя еще одно доказательство его предусмотрительности.

Протягивая руку, он выключает воду и заворачивает меня в полотенце, поднимая на руки, как будто я одновременно хрупкая и драгоценная. Я чувствую себя совершенно невесомой, когда он опускает меня обратно на туалетный столик, где мы только что занимались сексом.

Я ожидаю, что он оставит меня переодеваться, но вместо этого он садится передо мной и тянется за чем-то в шкафчике под раковиной. Он достает коробку, полную бутылочек, ватных дисков, лейкопластыря и других предметов, связанных с аптечкой первой помощи.

Он тянется к моей ноге, сгибает ее в колене и кладет мою ступню себе на бедро. Он осматривает порезы там, переворачивая мою ногу в своих руках, когда из его груди вырывается недовольное урчание.

А затем он приступает к работе, склонив голову и сосредоточившись на руках. Он наносит мази на синяки и осторожно протирает ватным тампоном, смоченным в спирте, грубые царапины на нижней стороне моих ног. Его прикосновения нежны, взгляд непоколебимо сосредоточен.

Безымянная эмоция сжимает мое горло, когда я смотрю, как он продолжает заботиться обо мне еще долго после того, как любой другой давно бы сдался. Это так неожиданно, так ошеломляюще, так чертовски сбивает с толку, что мое тело бунтует в порыве неуверенности, не уверенное, оттолкнуть его или притянуть ближе и никогда не отпускать.

Я хнычу от боли, когда он касается особенно чувствительной царапины, и он замирает. Темные глаза встречаются с моими, прежде чем снова опускаются на мою ногу.

Медленно он наклоняется вперед, пока я не чувствую, как его теплое дыхание ритмично касается верхней части моей стопы. Я ловлю себя на том, что сама задерживаю дыхание, в воздухе вокруг нас внезапно повисло необъяснимое напряжение.

Он проводит губами по чувствительной коже рядом с раной, прямо под моей лодыжкой.

- Прости, детка, - шепчет он, глядя на меня снизу вверх, все еще касаясь губами моей кожи.

Я прерывисто выдыхаю, когда его губы задерживаются на мне, мое сердце колотится, разум кружится, душа в огне.

Мои глаза закрываются, и я крепко держусь за стены, которые годами укреплял вокруг себя. Образно говоря, они трясутся под силой его нападения, и я пытаюсь быть объективной, сохранять какую-то дистанцию. Потому что у меня такое чувство, что разбитое сердце от рук Тристана - это не то, что я смогла бы пережить.