Волк 10: Лихие 90-е - Киров Никита - Страница 1

– Интересно им одно, – фсбшник посмотрел на меня поверх тёмных очков. – Почему ты сказал полковнику Ремезову из Читинской управы, что следующим директором ФСБ будет некий Путин. И с чего это Ремезов и остальные из его компашки тебе поверили? С тебя же это началось. Время пошло, Волков, отвечай быстро.

Ремезов меня сдал? Нет, точно не он, по крайней мере, не специально, а вот кто-то из его коллег мог как-то узнать о тех разговорах. Или же нас подслушали, но только сейчас приняли услышанное всерьёз.

Серёга не один и не мог действовать один, поэтому естественно, что Ремезов собрал вокруг себя единомышленников. Вся структура их Конторы – не единый монолит, а множество групп, и у каждой из них свои фавориты. Каждая их них продвигает своих, чтобы избавиться от чужаков. Тот, кто примкнул к нужной, окажется в выигрыше, остальным придётся туго.

Вот только я один знаю, как будет в действительности. Ремезов свой выбор сделал, поверив мне. Кто-то поверил ему, а кто-то…

А не просто так они спрашивают меня посреди бела дня в центре города. Боятся, что кто-то другой меня допросит и узнает, что и как? Они не просто из другой группы внутри их организации, они, возможно, просто не знают, куда примкнуть. Вот и пришли к тому, кто сказал про этого кандидата, чтобы узнать, с чего он так решил.

Но ведь и они сами люди, и тоже не знают, что будет дальше. И это беспокоит их не меньше, чем генералов, ведь перемены всегда пугают.

Придётся давить на это, если хочу уехать отсюда на мягком сиденье своего Мерседеса, а не в узком отсеке милицейского бобика, задержанный за подкинутый пистолет. Тем более та троица никуда не делась, а продолжала терпеливо ждать.

– Ваше начальство задало резонный вопрос, – сказал я. – А что вы сами об этом думаете? Вас это тоже касается.

– Это тебе вопрос задали, Волков.

– Вы торопитесь, потому что опасаетесь, что кто-то другой меня спросит об этом. И кто-то другой выяснит, говорил ли я вообще такое, были ли у меня такие основания на это, или я вообще всё выдумал. В камере кто угодно может оказаться, в том числе и подсадные утки.

– Ты много на себя берёшь.

Оба уже начали кипятиться. Но говорить с ними надо, или меня засунут в Кресты, а генерал Горностаев позаботится, чтобы я оттуда не вышел.

– Я с вашими работал не раз, совместно, вы должны были обо мне слышать. И разговор с Ремезовым у меня был. Я не знаю, что хочет услышать ваше начальство, – я посмотрел сначала на одного, потом на другого. – Но куда важнее, что услышите вы. Для вас это важнее.

Один уже начал поднимать руку, чтобы подозвать милицию, а Женя делал яростные знаки, будто хотел вмешаться и задержать их. Я мотнул головой, чтобы не лез.

– Вам же потом жить и работать. – сказал я спокойным и дружелюбным тоном. – И есть разница, выгонят ли со службы, или придётся работать в поле на низких должностях… или сидеть в уютном кабинете, если вы, а не ваше начальство, сделаете правильный выбор.

– И какой выбор правильный, Волков? – чекист справа усмехнулся.

– Тот, который я скажу. И я докажу, что я прав, я в таких вещах не ошибаюсь. И вам уже решать, что делать дальше.

– Волков, у тебя осталось меньше…

– В течение недели снимут генерала Горностаева из МВД, – сказал я. – Снимут с позором. Он мне не поверил, и в итоге скоро вместо него будет другой человек. И я не просто так это говорю, я знаю, почему это произойдёт. Вычислил, если вам это так важно. Ему осталось недолго. С другими назначениями я тоже не ошибался.

Оба внимательно смотрели на меня. Откуда им пока знать, что генерала снимут с нашей подачи? Ведь если бы не мы, он бы так и сидел дальше на своём месте. А пока не знают, надо протянуть время.

– И кого ещё снимут? – чекист слева наклонился ближе ко мне.

– Об этом ещё рано думать. Но с Горностаевым я не ошибусь. И со вторым назначением тоже. И у вас ещё есть шанс успеть запрыгнуть в последний вагон. Можете даже связаться с Ремезовым, он этого не забудет, у него хорошая память на тех, кто ему помогает.

– А что сказать…

– А вашему начальству скажите то, что они хотят услышать. Да или нет, решайте сами. Важнее, что сделаете вы оба, а не они. Неделя, и всё увидите сами. А уже в июле-августе увидите другое, то что я уже говорил. Выбор за вами, но вы можете действительно подняться.

Загруженные информацией чекисты переглянулись. Я уж хотел было сказать, чтобы они ещё посмотрели футбол в определённую дату и убедились, что я действительно могу рассказать что-нибудь из будущего. Но тогда это всё покажется для них совсем мистикой, и они не поверят. Да и не хотелось бы, чтобы они знали обо мне всё. Главное, что я их заинтриговал.

Но они все уже знают, что уже скоро в их службе будет новый директор, вопрос только в том, кто именно. И никто не хочет ошибиться, поставив на неправильного человека.

А уж Горностаеву точно осталось недолго сидеть на своей должности, особенно после того, как он увидит, что мы для него готовим.

– Неделя, Волков, – они переглянулись ещё раз. Чекист слева покачал головой. – Всего неделя. Если не выйдет…

– Я не ошибаюсь в таком.

– А нам чё делать? – спросил милицейский лейтенант, когда заметил, что они меня отпускают.

– Да валите уже, – чекист справа махнул на них, чтобы ушли. – Или я начну интересоваться, откуда у вас ствол с мокрухи.

Все разъехались. Женя подошёл ко мне, покачал головой и протянул маленькую бутылку воды, которая лежала у него в кармане и оттягивала пиджак.

– Ты их загрузил, Волк, – сказал он. – Ничего не слышал, но они забыли, походу, зачем приехали.

– Возможно. Надо Ремезову позвонить. Но сначала давай закончим наше дело, а то на нас не только ствол, но ещё и Листьева повешают.

* * *

За столиком в гостиничном номере сидели три человека и пили чай.

– Ты вообще быстро худеешь, дядя Лёня, кхе! – Женя пожал ему руку. – Тебя твоя супруга скоро не узнает, каждый день килограмм сбрасываешь, походу.

– Мышцы сбрасываю, – Лёня вздохнул. – А жирок-то никуда не девается, – он похлопал себя по животу.

Лёня сидел в каталке, на ней, похоже, он и «сбежал» из больницы. Ну, раз сбежал, значит, ему становится лучше, но его всё равно придётся туда возвращать, чтобы долечился в спокойной обстановке.

– Знакомая история, так бывает, – проговорил сидящий рядом с ним крепкий, плотный мужчина, и поднялся, чтобы поздороваться со мной. – И раз вы, Максим, здесь, рад снова поработать вместе. Со своим тёзкой я уже познакомился.

С этим человеком мы виделись последний раз в Чите, когда ещё только готовились подписывать контракт с комбинатом. Это частный детектив Алексей Викторов. Он тогда притворялся телохранителем Терехова, но на самом деле пытался раскрыть схему, на которой Терехов хотел заработать и кинуть своих партнёров. Это вычислили мы сами с Женей и Лёней, и детектив вернулся в Питер.

На тумбочке рядом с ним стояли здоровенные часы, которых раньше я не видел. Кажется, Викторов принёс их с собой.

Третий, журналист Алексей Апрельский, кивнул мне и поднялся, делая знак, что хочет переговорить. Я отошёл в сторонку, и Апрельский зашептал:

– Хотел обсудить кое-что. Статья выходит огненная, но как-то это всё идёт слишком быстро. Раз и уже в печать.

– Мы торопимся, потому что генерал без дела не сидит, и он понимает, что мы что-то готовим. Сегодня меня едва не арестовали. Чем раньше выйдет, тем лучше, пусть хотя бы самое важное напечатают, а остальное выпустите потом. А вообще, Мещеряков уже выбивает вам первые полосы на ближайшие дни.

– Мещеряков? Сам? – он недоверчиво посмотрел на меня. – Как вы его уговорили?

– Так сами же говорите, что материал огненный. Да у него самого тоже есть кое-что интересное. Ну а когда нам поможет этот опер, всё будет ещё горячее.

Сначала позвонили со стойки администратора гостиницы, а потом к нам поднялся ещё один гость, ради которого мы все здесь и собрались. Капитан Иван Шевцов, оперуполномоченный Васильеостровского РОВД, вошёл в номер и очень сильно удивился, увидев меня.