Давай попробуем любить (СИ) - Солнцева Зарина - Страница 26

Этот разговор измотал меня окончательно. Серое небо заволокли грозовые тучи, и в сопровождении грома начали падать с неба крупные капли дождя. А ведь с утра ничего не предвещало грозу, было ясное голубое небо и тёплый весенний ветер. Как же всё-таки жизнь может делать такие крутые повороты. Ещё совсем недавно моя жизнь начиналась от рукоятки моего меча и заканчивалась на его остром конце, сейчас же всё помещается в взгляде серенивых глаз молодой ведьмочки с тяжёлым прошлым и упрямым нравом.

Заглянув в тёмные тучи, как и её глаза, я хмыкнул себе под нос. Неужели природа и впрямь защищает своих детей? А ведьмы из покон веков были её дочерьми.

— Не обижу я её, — проворчал в небесную гладь. И дождь усилился. В мгновение ока я промок, но вопреки стихии добавил твёрдо: — Моя она, и точка.

Мне уже было наплевать на холодные капли, что добрались через мокрую одежду до кожи, и даже на тот факт, что, пока не утихнет стихия, мы застряли на горе, я медленно брёл обратно к нашей стоянке.

И только мысль, что моя девчонка тоже промокла и, вероятно, замёрзла, заставила идти быстрее.

Ничего страшного, куколка, ничего страшного… Тебе надо привыкнуть и понять, что рядом со мной тебе будет тепло, сыто и хорошо. И я тебе это наглядно готов продемонстрировать.

"Нельзя подпускать его близко, нельзя… Иначе, останусь без ничего. Без чести, без сердца, без счастья и с вечной тоской в глазах как и старшая сестра."

Давина Фиалковски

— Такой дождь в третьем месяце весны настоящее чудо!

Восхищенно молвил медведь, заглядывая из широкого входа пещеры, в которой мы спрятались, на грозовое небо.

Тучи заволокли небесную гладь, спрятав в мрачных шелках и луну, и звезды. Все выглядело так темно и устрашающе, что мурашки побежали по коже. Крупные капли дождя не желали прекращать падать с неба. А широкая и неожиданно яркая дуга молний иногда озаряла пространство пугающим светом. Но хуже всего было, когда громыхал гром. Я и так дрожала от холода, а слыша этот звон небесных грозовых облаков, и вовсе дрожала пуще прежнего, в придаток ещё от страха.

Мои товарищи по несчастью разожгли огонь и, сняв верхнюю одежду, поставили её сушиться. Лошадей мужчины пристроили в глубь пещеры, а мы расположились прямо к выходу.

Моя обида на мужское племя не угасла даже от такого сильного дождя. Подумав немного, я поняла, что, возможно, не было у них на меня никаких видов, а не вмешались между мной и Садэром, очевидно полагая, что он друг и товарищ, а я уже взрослая девочка. И их можно понять, потому что это логично.

В остальном они проявляли ко мне уважение и лояльность. Это я умом понимала, а вот сердцем ещё была обида на всех и на вся. Так и хотелось сейчас сжаться калачиком под боком мамы и пожаловаться ей на весь белый свет. Она бы поняла, приласкала, утешила и дала бы хороший совет.

Но она рано покинула нас. А сёстры… Как бы близки мы ни были друг с другом, я осознавала, что они нуждаются в моей поддержке и помощи, а не в соплях и оправданиях.

Отдавая должное этим мужчинам, я вынуждена признать, что, увидев моё состояние, они ко мне не лезли. А я, пусть и невоспитанно, отошла подальше и развернулась к ним спиной, рассматривая узор каменистых пород на стене, тоже сохраняла молчание.

А вот шаад так и не пришёл.

Это немного меня волновало. А вдруг что-то случилось? Ведь по округе бродят разбойники, но его товарищи сохраняли спокойствие, и я тоже промолчала.

Неловко обнимая себя за колени, я опять поморщилась от боли в животе. Чертов синяк… Будет ныть ещё очень долго.

Надо бы хоть посмотреть, что там.

Медленно стянув с себя мокрый, тяжёлый плащ, я аккуратно задрала сначала кофту, а потом и рубаху, ещё сильнее морщась при виде фиолетовых кругов на животе с шикарными желтыми краями, в некоторых местах были даже красные пятнышки, видимо, кожу оцарапали.

— Что там у тебя?

Прежде чем я успела ответить, меня ухватили за плечо и буквально уложили поясницей на своё колено.

Знакомый голос и обрадовал, и напугал. Я же решила для себя, что больше не взгляну в сторону шаада, и что не тронет его фигура больше ни моего сердца, ни разума. А тут как услышала его грубый голос, как от сердца отлегло.

Всё в порядке.

Но это, к сожалению, не меняет наших с ним отношений. Пусть я и отреагировала на эмоциях немного бурно, ведь надо было быть более хладнокровной при виде мужчины, тем не менее своего решения я не собиралась менять. Нельзя подпускать его близко, нельзя…

Иначе останусь без ничего. Без чести, без сердца, без счастья и с вечной тоской в глазах, как и старшая сестра.

Оттого и дёрнулась в руках шаада, пытаясь освободиться. Но, кажется мне, истинной его силы я ранее и не знала, ибо сейчас чувствовала себя тряпичной куклой в мужских руках.

Безвольной.

Он держал крепко.

Одной рукой прижимая мои колени к своей ноге, а второй плотно держал запястья вместе сжатыми. Я, не желая привлекать к нам внимание, окончательно опозорившись, тихо зашипела на него.

Да и вряд ли кто-то из мужчин вмешается в нашу короткую перепалку, поддерживая меня. Поэтому извивалась, как змея. По этой причине, видимо, и прилетело мне по заднице.

Лёгкий шлепок был не столь болезненным, сколько обидным.

— Тихо ты.

Устало вздохнул Садэр, рассматривая меня озадачено. Оценив быстрым взглядом мою позу, он быстро и ловко переместился, да таким образом, что мне теперь точно было не пошевелиться.

Быстро перекинув ногу через мои коленки, он прижал их тем самым к валуну под нами, тем самым освобождая левую руку и лишая меня возможности двигать ногами. Удобнее перехватив мои запястья, мужчина завёл их за мою спину, аккуратно придерживая правой рукой. Тем временем сидела я вроде на камне, но полулежала на его бедре, касаясь затылком ткани его мокрых от дождя штанов.

Удобно расположившись, он опять задумчиво оглядел меня, пока я отчаянно краснела и мёрзла.

Было стыдно быть так близко к мужчине, особенно когда он ещё и обездвижил меня.

Было страшно не иметь возможность сбежать.

Было обидно, что я слабее его, и Садэр показывает свою силу надо мной.

— Я же вам сказала, что не буду спать с вами.

Прохрипела я полушепотом, ощущая, как уже першит в горле. Заболеть ещё не хватило.

— Я и не собирался, — устало фыркнул мужчина, рассматривая меня пристально, при этом прикусив нижнюю губу и нахмурившись, отчего глубокая складка легла между тёмных бровей.

Я растерялась.

Бездумно хлопая глазами и не зная, что ответить, да и стоит ли что-то говорить.

Мужчина не стал заострять внимание на мою реакцию, наоборот, повёл свободной рукой по мокрым, тяжёлым кудрям, что свисали вдоль сильной шеи, и в свойственной себе манере холодно изрёк:

— Я подниму рубаху и посмотрю, что у тебя с животом, и отчего ты морщилась. Только не ори.

— Не надо… — тихонечко проговорила я, по-прежнему пытаясь освободиться. Но куда мне там до этой пугающей силы.

К удивлению, его пальцы обжигали не иначе, покуда казались такими горячими по сравнению с холодной, влажной кожей живота, мокрая рубашка мигом прилипла и к его пальцам, и я непонятно почему зажмурилась, когда мужскому взгляду открылся синяк с фиолетовым отливом и желтыми краями.

На неизвестном мне языке Садэр процедил сквозь плотно сжатые зубы пару крепких фраз, судя по интонации. И я инстинктивно опять сжалась, совсем не ожидая лёгкое поглаживание костяшками пальцев вокруг синяка.

— Откуда он у тебя?

Грубый тон вопроса совсем не совпадал с нежными прикосновениями вокруг пупка и больного места, я невольно терялась, не зная, что делать или ответить.

— Сегодня… когда на плечо закинули… — губы пересохли, а меня вдруг начала бить крупная дрожь, и разумеется, что Садэр это почувствовал.

Мне было холодно, а дождь по-прежнему лил, отпуская температуру воздуха ещё ниже.

— Почему не сказала сразу?