Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса - Олсен Джек - Страница 14

– Мы нашли эту сумасшедшую на городской площади, – сказал полицейский.

– Не смейте называть ее сумасшедшей! – оборвала его Кити, сестра Мэри. – Она многое повидала.

Рози каталась по траве. Вокруг ее рта виднелись белые следы.

К следующему утру девочка все еще бредила, и Мэри отвезла ее в отделение психического здоровья больницы сестер милосердия. Врачи сообщили, что у Рози нервный срыв, и поместили ее на три месяца в государственную больницу в Огденсберге. Услышав эту новость, Большой Пит вздохнул и откупорил еще одну бутылку. Мэри плакала и спрашивала себя: «Что мы сделали Богу, почему Он так поступает с нами?»

По телевизору началась религиозная программа, и Мэри стала ее смотреть. Она редко посещала церковь, и Библия вызывала у нее отвращение. Но когда телевизионный проповедник читал двадцать третий псалом, она поймала себя на том, что повторяет за ним одними губами.

Когда программа закончилась, в голове у Мэри засела пара строк псалома. Дом Господень… Не там ли теперь Джек? Она подумала о прихожанах церкви, которые приносили деньги и продукты, и о проповедниках, которые читали молитвы за ее сына. «Отныне, – сказала она себе, – я должна уделять больше внимания религии. Это не повредит. Но я все еще очень зла на Бога».

Линда Нири держала газету так, словно это была одна из тех змей, которым иногда удавалось напугать ее лошадей. Кричащий заголовок только усилил ее беспокойство: «Поиски мальчика продолжаются».

Это была последняя в серии новостей, которые нарушали ее сон. В ту минуту, когда она узнала, что полиция обыскивает Пул-Вудс, пытаясь обнаружить пропавшего мальчика, у нее возникло жуткое ощущение, что этот ребенок мертв, и в этом замешан ее бывший муж Арт. Он был в браке и раньше, еще до нее. В первый раз он женился сразу после окончания средней школы на девушке по имени Сара Чаттертон. Линда была его второй женой, а нынешняя, Пенни Шербино, – третьей. Линда не видела его много лет, но слышала, что он живет в «Кловердейл апартментс» с Пенни, недалеко от того места, где пропавшего мальчика видели в последний раз. Она не знала точно, почему так уверена, что Арт – убийца, и не знала, куда обратиться с этим подозрением. Если обратиться к копам, они потребуют от нее рассказать всю историю с самого начала, а ей не хотелось вспоминать некоторые слишком болезненные моменты. Это могло быть даже опасно.

Линда была плотной и коренастой женщиной, но с хорошим телосложением, с синими глазами и приятными, точеными, нордическими чертами лица. У нее были золотистые волосы до бедер; она даже шутила, что на мытье головы у нее уходит три дня. При всей своей внешности Брунгильды[3] она ездила верхом с грацией настоящей наездницы и умела управлять самой крупной лошадью. Линда почти всегда была рядом с лошадьми, даже когда училась. Ее любимица была смешанных кровей, аппалуза-арабской породы, и Линде она досталась, когда семья переехала из округа Берген, штат Нью-Джерси, в Клейтон, штат Нью-Йорк, к северо-западу от Уотертауна.

При рождении ее звали Филлис Ли Браун, но после удочерения она сменила имя и стала Нири. Закончив среднюю школу в Клейтоне, Линда приняла обручальное кольцо от нежного мужчины с мягким голосом, встречавшегося с ней в течение нескольких месяцев и ни разу при этом не упоминавшего о сексе. За три дня до свадьбы парень признался, что он гей. Линда умоляла его довести дело с женитьбой до конца, но он сказал, что не может вовлекать любимую женщину в то, с чем не разобрался сам. Затем он уехал за новой жизнью в Рочестер и в конце концов умер от СПИДа.

После отъезда жениха Линда чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Ей хотелось быть с людьми, хотелось завести новых друзей, позабыть свою печаль. В 1966 году она устроилась дневной барменшей в танцевальный зал под названием «Макфарландс лофт». Там ей приходилось разнимать дерущихся, отбиваться от ухаживаний влюбчивых солдат, уличных торговцев и фабричных рабочих, которые пялились поверх бокалов на ее скромное декольте. Линда была достаточно крепкой, чтобы позаботиться о себе, и не возражала против внимания. У нее был мягкий голос без резкого акцента, свойственного жителям на севере штата Нью-Йорк, – сказались годы, проведенные в Нью-Джерси, – но она обнаружила, что может крикнуть достаточно громко, чтобы привлечь полицию или вышибалу. Линда снова чувствовала себя желанной и нужной, и ее жизнь налаживалась сама собой. Затем она познакомилась с Артом Шоукроссом.

Он выглядел как джентльмен – хорошо одетый, с начищенными ботинками. У него были волнистые каштановые волосы, всегда аккуратно причесанные. Тогда я этого не знала, но он никогда не выходил из дома, пока не будет выглядеть идеально. Если его рабочая одежда не была отглажена должным образом, он устраивал сцены.

Моя смена закончилась в семь вечера, и я сидела в баре, потягивая имбирный бренди с парой друзей. Он поздоровался и сел через два места от меня. Раньше я не видела, чтобы он с кем-нибудь разговаривал, как с мужчинами, так и с женщинами. Казалось, он просто хочет побыть один. До этого я угостила его ромом с колой; было видно, что он не очень-то большой любитель выпить. Как и я.

Он удивил меня, пригласив на танец. Я не понимала почему, ведь там было много девушек и покрасивее. Он был застенчив, я тоже, но, выпив и потанцевав, мы разговорились и поняли, что оба находимся в поиске. Он сказал, что ему двадцать два года и он разошелся со своей женой. Сказал, что три года был женат на женщине по имени Сара Чаттертон из Сэнди-Крик, примерно в тридцати километрах к югу от Уотертауна. Сказал, что они не хотели детей, но один все равно появился, и после этого она отказалась заниматься сексом. Во всяком случае, так он утверждал. Потом она забрала ребенка и ушла. По его словам, ему было больно потерять сына. Все это так напоминало мою ситуацию – он тоже потерял любовь всей своей жизни и пытался прийти в себя.

Я спросила, чем он зарабатывает на жизнь, и Арт сказал, что работает на упаковке зерненого творога. Работа однообразная, незавидная – его окружали холод, сырость и упаковочные ящики. Он сказал, что у него есть предложение о работе получше. В своей аккуратной рубашке и галстуке он определенно не был похож на упаковщика сыра.

У нас прошло несколько свиданий. Он был очень спокойный, не ругался. Не любил ограниченные пространства, не любил толпу. Никогда не позволял ни мне, ни кому-либо другому угощать его выпивкой; казалось, он терпеть не может чувствовать себя обязанным. В нем не было ничего особенного. Он вырос в Браунвилле, маленьком городке с бумажной фабрикой на берегу реки Блэк, и говорил так, как обычно говорят на севере штата Нью-Йорк. Он рассказал, что не был хорошим учеником: «Мне не нравилось учиться в этой чертовой школе». Но он был далеко не глуп. Сказал мне называть его «Арт» или «Арти», но только не «Артур». У меня сложилось впечатление, что Артуром звали его отца, и они не ладили.

Через некоторое время у нас все стало налаживаться. Я жила со своими родителями в Клейтоне, а он жил со своими. У моего отца была лодка, и мы брали его с собой рыбачить на реке Святого Лаврентия, где водились окуни и щуки. Арт был без ума от рыбалки. Он приезжал из Уотертауна автостопом или на велосипеде. Большинство парней, которых я знала, увлекались автомобилями и мотоциклами, но ему не нравилось водить машину. Это казалось странным для взрослого мужчины. Он упомянул как-то, что его одноклассник погиб в автокатастрофе, а позже сказал, что в машине его укачивает и он испытывает беспокойство. Я на него не давила. Арту не нравилось, когда на него давили.

Его мать и отец казались мне хорошими людьми. Немного отстраненными, но приятными. Они жили на перекрестке под названием Шоукросс-Корнерс, недалеко от Браунвилла, примерно в восьми километрах к северо-западу от Уотертауна. Дом стоял на небольшой проселочной дороге, двухполосной, ухабистой, с высокими бордюрами. Арт сказал, что его дед купил эту землю и разделил ее между двумя своими сыновьями после Второй мировой, и отец Арта построил на своем участке небольшой деревянный домик. Та местность была пестрой: низкие каменистые холмы, сельскохозяйственные угодья, молокозаводы, поля с пшеницей и кукурузой, безымянный ручеек, болота, участки известняка, леса, полные низкорослых кленов, дубов, буков, ореховых деревьев. Арт сказал, что провел большую часть своего детства в этих лесах.