Гром Раскатного. Том 2 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 1

Тамара Верескина

«Он точно сошел с ума! — Тамара оглянулась на дворян за спиной. — Бабасов, ты совсем дурной? Зачем ты вообще на это согласился?»

Пирсов в этот момент накинул на себя огненный доспех, от активации которого песок под ногами начал плавиться. Ухмыльнулся и жестом подозвал к себе Бабасова. Что-то сказал ему, но лейтенант не расслышала.

«Пирсов же явно ранга Осваиватель! А у тебя даже доспеха нет! Что уж говорить про навыки! — Тамара подошла к решетке.— Твою мать! Бабасов! Зачем?»

— Волнуетесь за Бабасова, лейтенант Верескина? — Людмила встала возле Устранителя и усмехнулась. — Да?

— С чего бы вдруг? — Тамара не могла признаться. Да и с чего бы ей волноваться за этого высокомерного юношу?

— А зачем тогда кулак сжимаете? — усмехнулась Люда.

Лейтенант опустила глаза, разжала ладонь и уставилась на дуэлянтов.

«Да, волнуюсь! — призналась она самой себе. — Бабасов может оказаться скрывающимся отпрыском влиятельного дворянина! Если он умрет… умрет… — Тамара повернула голову к Люде, а та уже с каким-то огнем в глазах пялилась на арену, словно желала крови. — Моя голова точно слетит с плеч!»

Нет. Нельзя этого допустить.

Лейтенант Верескина понимала, что ее действия некорректны, но терять должность никак не хотелось. Девушка обошла Люду, отмахнулась от гвардейца около решетчатой двери этой клетки и вошла на песчаную арену.

— Остановите бой! — крикнула она в момент, когда Пирсов начал поднимать руки для атаки. — Немедленно!

На лейтенанта Устранителей уставились все. И никто не понимал, что происходит и какого черта она вышла на арену. Но девушке было плевать. Просто плевать.

— Так, — она оказалась между поединщиками. — Объявляем мировую и расходимся.

— Ты совсем что ли? — Пирсов оскалился. — Лейтенант, уйди с арены, по добру по здорову. Ты не смеешь мешать мне.

— Успокойся, — она загородила собой Бабасова. — Он совсем юный. Да еще простолюдин! Он не может участвовать в дуэлях!

Пирсов лишь рассмеялся в ответ. Огонь, охвативший его руки, усилился, и после он сказал вполне чётко и ясно:

— Это не дуэль! Это казнь! Мне насрать, что его защищают Устранители, — он начал играть пламенем в руках. — Этот сученыш напал на меня в туалете! Так что, либо я прикончу его здесь и сейчас. Либо он выйдет из клетки и его расстреляет моя гвардия. Так что, лейтенант, — он закончил валять дурака и направил на нее руку, — уйди отсюда. Ты ничего не сможешь изменить. Ясно? Здесь ты никто. И ты не имеешь права останавливать меня. Ты не имеешь права защищать простолюдина за его проступки!

В целом, Пирсов был прав, и Тамара это прекрасно понимала. Но уйти… уйти было равносильно смерти. Умрет Бабасов, и, если она окажется права, и юноша — дворянин, она тоже умрет.

И все же, она отошла, пятясь назад. Она не сводила глаз с Бабасова, который усмехался, выжидая начала боя.

«И с какого перепугу Бабасов такой улыбчивый? У него шок? Нет, куда там. Взгляд хитрый.»

И когда ее спина коснулась решетчатого забора клетки, судья объявил о начале боя.

Бабасов, еще до крика старика: «начали!», медленно пошел назад. И лейтенант поняла зачем.

«Преимущество молниевиков — расстояние. Нет никого сильнее умельцев контролировать молнии на дальних дистанциях.»

Бабасов после команды судьи тут же увеличил дистанцию, пятясь назад и поднимая руки. Две молнии, сорвавшиеся с его ладоней в ту же секунду, как он их поднял, влетели в доспех Пирсова.

«Молодец, правильная стратегия, Бабасов, только что это тебе даст? Пирсов сильнее в разы!»

Стратегия, которую выбрал молниевик, играла ему на руку. Огневик не мог достать его своими фаерболами и волнами огня, расстояние было уж слишком большим. И, хоть молнии Георгия особо не вредили противнику, тот бесился.

И когда до Пирсова дошло, что он просто не дотягивается, он начал надвигаться на молниевика, только вот…

«Молодец, Бабасов! — Верескина если бы могла, то явно бы закричала, поддержала своего „фаворита“. — Беги! Пускай он ошибется!»

Георгий продолжил сражаться по своей тактике. Не позволял сближаться с собой, он просто бегал по кругу арены, кидая молнии в противника. И Пирсова это бесило еще больше. Он орал, швырял огонь не так собранно и целенаправленно, а затем и вовсе крикнул:

— СЛУГИ! МЕЧ!

Георгий также и продолжил бегать от Пирсова, чем только сильнее раздражал его. Но и парень оказался не без сюрпризов. Бабасов остановился, развернулся и достал ножи из карманов.

Замахнулся, чтобы швырнуть в Пирсова, и… сердце Тамары замерло.

Люда, стоящая рядом, но за решеткой, раскрыла рот, словно ждала чего-то решающего, но они обе, одновременно протянули: «да ладно…»

Оба ножа вонзились в землю в трех метрах от противника. Они просто не долетели до Пирсова. Да и замах Бабасова был каким-то слабым.

— Мда, — цокнула языком Люда. — Я ожидала от него чего-то большего.

Тамара повернулась, чтобы посмотреть на эту «недовольную», и встретилась взглядами с Егором, братом Люды. Парень стоял с каменным лицом.

— Слабак, — фыркнула подруга Егора. — Только и может девушек из туалетов выгонять.

«В чем-то они правы, — Тамара повернулась обратно к сражающимся. — Ножи метать явно не умеем… с молниями и то, лучше справляемся.»

Пирсов что-то прокричал Бабасову, который стоял и улыбался в ответ. И когда огневик дошел до ножей, которые безалаберно и непрофессионально с точки зрения лейтенанта, швырнул молниевик, все изменилось.

Бабасов щелкнул пальцами и с его руки вылетела молния, которая ударила точно в рукоятки торчащих из песка ножей. Это спровоцировало какую-то реакцию внутри них, и мощная молния, сопровождаемая звуком раската, ударила огневика в спину.

Удар был такой силы, что Пирсов плашмя упал в песок, раскинув руки во все стороны. Меч, тем временем, описал дугу и упал чуть поодаль. Но все последующие предпринятые попытки встать были бесполезны. Бабасов начал сближаться, каждую секунду выпуская по две молнии, дабы противник так и лежал.

— Доктор, у нас остановка сердца! — с улыбкой на лице, говорил Бабасов. — Надо реанимировать его! Разряд!

Молния, сорвавшаяся с рук, заставила мышцы Пирсова сжаться. Он только и делал, что дергался. Доспех спасал его, но не мог поглотить весь урон.

— Разряд! О, Великая Электрожаба, мы его теряем!

«Доктор? Электрожаба? Он что, ещё и издевается? — Тамара посмотрела на барахтающегося от боли и тока Пирсова. — Да! Издевается!»

— А не, вроде не теряем, — зевая, сказал я после одиннадцатой молнии в загривок доспеха. — Пациент будет жить!

Пирсов дергался как ужаленный. Остаточное напряжение, которое даже в землю уходить не успевало, подогревалось новым зарядом. Чувствуя себя в некотором роде врачом, я продолжил шоковую терапию, пока у противника не пошел легкий дымок из-под защиты.

Упс. Перестарался. Загар ему точно будет не к лицу.

Я опустил руку, оглянулся, помахал ручкой Егору в некоторой издевательской манере и подошел к клинку. Взял в руки и приценился. Рукоять была с артефактом. Рубин, который был впаян в ручку, был хранилищем маны. Полезный камушек, да еще и высшего класса.

Род Пирсова точно не бедствует, раз могут дать такому глупому отморозку такую дорогую игрушку. Только вот, забрать ее как трофей я не мог. Для всех я был простолюдином.

Покрутил клинок в руке, да с силой вонзил его в песок в десяти сантиметрах от головы огневика. Тот аж дернулся от неожиданности. Ну, или из-за страха.

Лезвие меча треснуло от силы, с которой я его вонзил, а затем… я чуть-чуть побаловался. Нарушил силу рубина, посылая в рукоять крупицу магического тока. Поэтому, если меч будет восстановлен, артефакт в рукояти — подведет своего владельца. Ну а так как Пирсов был гондоном во всех смыслах, то угрызения совести от мелкой пакости я не испытывал.