Двадцать и один год (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 19

Может быть дать вам номер хорошего психиатра?

- Нет…не настолько все ужасно.

Отключив звонок, я медленно направилась к машине, ощущая, что ничего не меняется. Что облегчение лишь временное. Внутри пусто. Там так пусто, что эта пустота невыносимо болит.

По дороге домой, погруженная в свои размышления о предстоящей встрече с психологом, я вдруг услышала звонок телефона. Сердце мое сжалось – не от страха перед очередным неизвестным вызовом, а от инстинктивного предчувствия, что новости могут оказаться не из приятных.

Когда я взяла трубку, голос моего редактора звучал напряженно и встревоженно.

- Лена, у нас большие проблемы, – начал он без предисловий, и я почувствовала, как у меня по спине пробегают тревожные мурашки.

- Издательство закрыли. Началось судебное разбирательство. Все тиражи книг изъяты из продажи. Я... я не знаю, как это повлияет на твой гонорар, но пока продаж нет, и, боюсь, не будет, – его слова обрушились на меня как ледяной душ.

В моей голове начался хаос. Как? Почему? Моя книга, мои месяцы труда и ожидания – все вдруг рухнуло, и здесь все разломалось. Телефон невольно выскользнул из моих пальцев, упав на пассажирское сиденье, а я замерла, глядя в лобовое стекло, не видя перед собой дороги.

В этот момент мне показалось, что судьба решила испытать меня на прочность, посылая одно испытание за другим. Сначала неопределенность в отношениях с Диким, затем понимание, что это Женя и у нас с ним нет будущего, а теперь – крах моих профессиональных надежд. Как будто ковер под моими ногами был резко выдернут, и я оказалась в свободном падении.

Мне казалось, что я уже не в силах справиться с этим новым ударом. Каждая клеточка моего тела кричала от отчаяния, но в то же время в глубине души я понимала, что сдаваться не в моих правилах. Я должна была найти в себе силы встать и продолжить борьбу, как бы тяжело это ни было. Держаться. Я должна. Ради детей…боже…Мы останемся без денег и у меня совершенно нет «подушки»….

Сижу в своей гостиной, окруженная тишиной, когда и мой мир переворачивается с ног на голову. Звонок от редактора просто разорвал меня на части.

«Издательство закрыто, Лена. Все тиражи твоей книги изъяты из продажи," – его слова отдаются эхом в моих ушах, заставляя сердце замереть от шока. Мгновенно в моей голове начинают мелькать мысли о последствиях этой новости. Без гонорара от продажи книги я оказываюсь перед лицом невозможности покрыть множество своих текущих финансовых обязательств. Счета за коммунальные услуги, ежемесячные платежи по кредиту, который я взяла на лечение Насти – все это с невероятной скоростью наваливается на мои плечи, словно непомерно тяжелый груз. У меня на днях очередной взнос…Чем платить? У меня даже нет депозита или каких-то запасных финансов. Я все трачу на реабилитацию детей, потратила на ремонт, на машину. Это какой-то адский кошмар.

Чувство беспомощности и отчаяния охватывает меня. Вся моя уверенность в завтрашнем дне, все мои планы и надежды на будущее в одночасье рушатся, оставляя после себя лишь обломки разбитых мечтаний. Я пытаюсь найти в себе хоть крупицу надежды, что найдется выход из этой ситуации, но чем дольше думаю, тем более неразрешимой кажется проблема. Мне нечего продать…разве что машину, но ее стоимости не хватит на следующий взнос. Я брала быстрый кредит всего на шесть платежей.

Мне кажется, что я застыла на месте, поглощенная вихрем отчаяния и неуверенности в завтрашнем дне. Мои планы на будущее, которые казались мне такими ясными и достижимыми всего несколько часов назад, теперь кажутся далекими и невозможными. Как я могла оказаться в такой ситуации? Как мне найти выход? Словно под гнетом тяжелой ноши, я вспоминала о кредите, который брала для лечения Насти. Эта поездка в Германию, операция на сердце – всё это давало надежду на спасение моей дочери, и я не могла поступить иначе. Но теперь, когда основной источник дохода внезапно оборвался, вес этого долга стал почти непосильным. Каждый день, каждый час, я чувствовала, как финансовые обязательства сжимают меня своими холодными пальцами всё крепче и крепче.

Через неделю начались звонки. Сначала я пыталась объяснить коллекторам свою ситуацию, надеясь на понимание, на возможность найти компромисс. Но их голоса были лишены сочувствия; они звучали монотонно и безразлично, как записи, настроенные на одно и то же – возврат долга. Каждый раз, когда звонил телефон, моё сердце замирало от страха. Эти звонки напоминали мне о моей беспомощности и о тупике, в котором я оказалась. Страх перед тем, что может случиться дальше, перед возможными последствиями для моей семьи, углублял ощущение безысходности.

- Мам, можно продать квартиру бабушки…

- Можно…но это займет время. А нам надо сейчас. И это твоя квартира, Лер. Где ты будешь жить?

- с тобой.

- Это не выход…Да, на крайний самый случай, но пока не выход.

Я старалась оставаться сильной ради детей, но в одиночестве своей комнаты я позволяла себе расплакаться. Слезы были моим единственным спасением от накопившегося стресса и отчаяния. В эти моменты я чувствовала, как моя душа истощается, искренне не зная, как найти выход из этой мрачной реальности. Со мной никогда такого не было. Мгновенно оказаться на дне.

В моей голове беспрерывно крутились идеи, как можно было бы урегулировать навалившиеся финансовые проблемы. Я перебирала варианты: продать некоторые вещи, попытаться найти подработку. Каждая мысль, каждый потенциальный шаг казались мне криком о помощи в пустоту. Понимание того, что все эти меры лишь временный выход и не решат проблему в корне, тяготило меня еще больше.

На фоне всего этого отсутствие связи с Диким становилось невыносимым. Он исчез. Все попытки связаться с ним оставались без ответа, его активности в сети не было. Это добавляло мне чувство полной изоляции и одиночества. В моменты, когда мне так нужна была поддержка, я оказалась совершенно одна. Отчаяние охватывало меня с новой силой. Мне казалось, что я застряла в безвыходной ситуации, из которой нет спасения. Мысли о будущем вызывали страх, и я чувствовала, как меня окутывает паника. Не могла спать, еда стала безвкусной, каждый новый день приносил лишь новые разочарования и проблемы. И эти звонки…сплошные, нескончаемые проклятые звонки.

Мне хотелось кричать от безысходности, бежать куда-то, чтобы хоть на мгновение сбежать от своих проблем, но я понимала, что это невозможно. Не было места, куда можно было бы уйти от своих долгов и моих малышей, которым я так нужна. Моя реальность стала тяжелым грузом, который я не знала, как нести дальше.

- Мам…я знаю, что тебе это не понравится. Но может ты поговоришь с Иваном?

Лера поставила передо мной чашку с мятным чаем и я приняла таблетку валерианы.

- Нет…это ужасно. Я только недавно отказала ему и…Я не могу.

- Почему? Это же просто взять в долг. Проблемы с издательством решаться, и ты вернешь. Иван явно не нуждается.

Чувствуя, что мои силы на исходе и способы решения проблем иссякают, я с тяжелым сердцем все же решила обратиться за помощью к Ивану. В глубине души я надеялась, что он сможет мне помочь, хотя просить о деньгах было крайне непросто. Мы договорились встретиться в одном из ресторанов города, где атмосфера казалась подходящей для такого разговора.

Когда я сидела напротив Ивана, стараясь сохранить спокойствие и достоинство, мне пришлось открыть ему всю глубину моих финансовых затруднений. Я рассказала о закрытии издательства, остановке продаж моей книги и о том, как это повлияло на мое положение. Мои слова звучали сдержанно, но каждое из них было пропитано отчаянием.

- Иван, я... я очень надеюсь, что ситуация изменится, как только возобновятся тиражи моей книги. И я обязательно верну тебе деньги, – с трудом выговаривала я, чувствуя, как в горле образовывается комок. Как же это мерзко просить. Невыносимо мерзко. Я изо всех сил старалась не дать эмоциям взять верх, хотя мне казалось, что я вот-вот разрыдаюсь прямо здесь, в этом ресторане, перед Иваном. Мне было неловко и стыдно, но я понимала, что другого выхода у меня нет.