Улей (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 27

Но они не могли сказать толком, потому что у них были проблемы с составлением слов, а боль была постоянной и дезориентирующей. Как будто что-то проснулось в их головах. Проснулось, потянулось и начало рвать когтями. Они опустили винтовки, а затем бросили их, их растерянные глаза потемнели и двигались, как кипящее масло. Эти глаза пристально смотрели и редко моргали, и было во всем этом что-то очень странное.

Сент-Оурс подумал, что, возможно, парни пострадали от протекающей газовой печи или чего-то еще, потому что головная боль определенно была не заразной. Но то, что он увидел в их глазах и начал чувствовать позвоночником, было не газом, это было... это было ощущение посещения. Что-то было с ними в этой комнате, что-то невидимое, безымянное и вредоносное заполняло пустое пространство между ними, заставляя все и всех портиться до основания.

Рутковский продолжал пытаться говорить, но его рот, казалось, не открывался, а голова была забита густой чернотой, и он, казалось, не мог ни о чем думать. Его живот был полон пауков, и он чувствовал, как они ползут вверх по позвоночнику и вдоль нервных ганглиев, вызывая у него желание сжаться или закричать и...

"Что, блять, с вами, народ?" - спросил Сент-Оурс, теперь совершенно испугавшись. То, что было в их головах, не было в его, но у него было достаточно других плохих вещей, чтобы восполнить это.

Примерно тогда же все они почувствовали необычайную вибрацию, которая, казалось, распространялась по полу под ногами и поднималась к костям, заставляя болеть зубы. Поначалу она была едва заметна, но затем выросла, поднимаясь вверх, как какой-то генератор, пробуждающийся к жизни, это ритмичное гудение проходило через всех и заставляло их дрожать и трястись. И, Господи, звук становился всё громче, словно ты прижимал ухо к металлическому корпусу гидравлического насоса.

Сент-Оурс попытался что-то сказать, но грохот заглушил его голос, и остальные теперь были полностью в его плену, потерявшись в тумане, их тела теперь двигались в ритме этой ужасной вибрации. Вокруг них раздавались шумы... звенящие звуки, шепчущие звуки, металлические звуки, эхом разносящиеся по длинным трубам, и короткие визги, которые почти напоминали человеческие крики, перевернутые или воспроизведенные в обратном порядке.

А потом раздался треск, похожий на статическое электричество, разряд энергии, от которого волосы на руках встали дыбом, и Сент-Оурс захотел вскрикнуть, но не смог. В руках у него все еще был 22-й калибр, и ему захотелось стрелять, продырявить что-нибудь, что угодно, лишь бы остановить это, прежде чем его голова разлетится на куски. Возможно, остальные не видели того, что увидел он... трудно было сказать, потому что они выглядели пустыми и тупыми, как манекены в витрине... но это заставило его хотеть бежать.

Вот только он не думал, что сможет.

Дальняя внешняя стена комнаты стала размываться. Она была сложена из бетонных блоков, но теперь выглядела так, словно была сделана из дыма. Что-то почти прозрачное и нематериальное. Она вибрировала и светилась, словно подсвеченная каким-то огромным всплеском энергии, и можно было видеть, как выделяется раствор, скрепляющий блоки.

Да, Сент-Оурс хотел убежать, но запнулся, ощущая странное тянущее чувство под ложечкой. Но у него все еще был 22-й калибр, и он собирался его использовать... использовать, когда что-то, что было там, таящее сквозь стену, появилось.

Потому что оно могло.

И затем сделало это.

Оно прошло сквозь стену так же легко, как дым через оконную решетку, нереальное и призрачное, но постепенно обретающее твердость. И в этот момент призрак, несущий голову под мышкой, был бы желанным гостем. Потому что это... ну, это было нечто другое.

Сент-Оурс узнал одно из тех существ из Хижины №6, и вид его наполнил его ужасом, чистым и нереальным.

Было непристойно видеть его в движении, видеть, как он скользит вперед на толстых и мускулистых змееподобных щупальцах, идущих от основания. Он должен был быть медлительным, но двигался с заметной плавностью, грацией и легкостью. Его тело было похоже на продолговатый бочонок, плоть серая, маслянистая и ребристая, а из нижнего квадранта свисали извивающиеся паразитические подии. Когда он приблизился к Сент-Оурсу на расстояние пяти футов, он раскрыл крылья, словно надувая их, распуская их веером, как воротник плащеносной ящерицы^[30]. Так звучали бы раскрывающиеся мокрые зонтики.

Сент-Оурс мог видеть черную сеть вен в этих крыльях. Они выглядели мембранными и эластичными. Он попытался закричать и не смог. Он был в ужасе и отвращении, зная, что физически существа там не было и не могло быть, но все же чувствовал его вонь, которая напоминала отравленную тушу, медленно разлагающуюся на жарком пляже.

Оно стояло перед ним, возвышаясь, с расправленными, словно крыло дельтаплана, крыльями, вонючее, злое и оскорбительное. Придатки в его середине тянулись к нему, дрожа, напоминая ветвящиеся дендриты и синапсы, клетки мозга. Но хуже всего была голова в форме морской звезды с яркими, как красное стекло, глазами. Именно она заставила Сент-Оурса начать стрелять, видя, как пули безвредно проходят сквозь существо и врезаются в бетонную стену позади него.

Существо позволило ему совершить этот единственный акт неповиновения, а затем глаза выступили на концах стеблей, посмотрели на него и в него, показывая ему боль отказа, ярости против себе подобных. В своей голове он услышал высокий, пронзительный, почти музыкальный звук, похожий на искаженную трель старинной фисгармонии. И внезапно стал ничем и никем. Его разум был отбелен добела, и он был просто куклой, выкованной из теплого пластика, с бьющимся сердцем и выпученными глазами. Он упал перед этим существом, скуля и хихикая, и в черепе прошла сильная волна агонии, когда его мозг начал пузыриться горячим воском, а глаза вырвались из орбит и брызнули по лицу, словно влажная рвота.

А затем существо начало исчезать, отстраняясь от сломленного и слепого создания перед ним.

И возле двери, когда чары были сняты, Рутковский и оставшиеся Славные Парни начали кричать.

24

Подобно останкам, оставленными ужасной дорожно-транспортной катастрофой, почти все на станции пришли посмотреть на останки Томми Сент-Оурса. Они толклись в коридоре, засовывали носы в дверной проем, задавали вопросы, перешептывались, а затем уходили так быстро, как только могли. Сент-Оурс был похож на какой-то ужас, хранившийся в банке на придорожном карнавале, и людям приходилось видеть то, что осталось, просто чтобы сказать, что они видели, что такое могло быть. Потому что большинство из них никогда не видели Майнера, сидящего в кресле в хижине №6 с глазами, разбрызганными по лицу, как слизь, но они не собирались пропустить это.

Но лишь несколько из них увидели Сент-Оурса.

После пяти, затем шести и семи человек окруживших его, словно индюки канюки, доктор Шарки накинула на него белую простыню, как на труп в старом фильме. Что еще можно было бы сделать? Позже они завернут его в брезент и отправят к Майнеру в холодный дом, где также хранилось мясо и скоропортящиеся продукты станции, но, по крайней мере, сейчас им не нужно было на него смотреть. Так что да, лишь немногие видели его страшный труп, но, слушая их позже, вы бы так не подумали. Потому что у всех были истории, которые, казалось, становились еще более ужасными при пересказе.

А потом, через некоторое время, остались только Шарки, Хейс и Ла-Хьюн.

- Что вы собираетесь написать в качестве причин смерти? - спросил ЛаХьюн, осторожно прикасаясь к большой красной шишке над левым глазом, куда его ударил Сент-Оурс.

Она посмотрела на него так, будто он пошутил, отпустил какую-то дурацкую шутку, но увидела, что он совершенно серьезен. - Ну, мне придется сделать заявление, не так ли? Но, скорее всего, я опишу это как очередное кровоизлияние в мозг.

- Да, - сказал ЛаХьюн, - да.

Хейсу стало жаль этого парня... во всяком случае, немного, потому что никто не должен был мириться с тем, что его ударили, а затем связали, но этот парень, похоже, просто не был в контакте с реальностью. Он знал, что убило Сент-Оурса, как и все они, но не собирался признать это.