Улей (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 16

- Ну? Ты собираешься войти или будешь стоять там и держать дверной косяк? - Шарки хотела знать.

Хейс вошел и сел напротив нее за ее маленький стол. Он ничего не сказал.

- Ты хреново выглядишь, Джимми.

- Спасибо.

Но это не было каким-то небрежным остроумным замечанием, которое мог бы сказать ему один из парней, и это не было медицинским заключением... это было что-то другое, возможно, что-то вроде настоящего беспокойства. Тем не менее, Хейс знал, что она права... его лицо было маской испуга. Глаза налиты кровью, кожа желтоватая и дряблая, уголок рта дергается. Его руки тряслись, а сердце то ускорялось, то замедлялось, будто не находя своего ритма. И да, за последние двадцать четыре часа он спал не больше часа.

- Ты не спал всю ночь?

Хейс кивнул. - Можно и так сказать.

- Почему ты не пришел ко мне? - спросила она, оставляя намек на то, что уже слишком задержалось, - я... я могла бы дать тебе кое-что... я имею в виду, хм, что-то, что поможет тебе уснуть.

Но тонко замаскированные намеки и многочисленные оговорки по Фрейду совершенно не воспринимались Хейсом, и это было довольно очевидно.

- Как Линд? – спросил он.

- Он спит. Встал несколько часов назад, позавтракал, и снова лег. Выглядел нормальным. Я надеюсь.

- Я тоже.

Она изучала его своими сверкающими голубыми глазами. - Я готова выслушать тебя в любое время, когда ты будешь готов говорить.

И она была готова, и он знал это. Но был ли готов он? Вот в чем вопрос. Во всех тех романах в мягкой обложке, которые переходили из рук в руки по станции зимой, персонажи, казалось, всегда чувствовали, что ужасная история, которую они должны были рассказать, становилась легче с пересказом, но Хейс не был в этом так уж уверен. Он уже многое сказал ЛаХьюну, и когда он подумал о том, что должен был рассказать, это прозвучало для него еще глупее. Но он сделал это. Он промаршировал прямо через это, как Шерман через Джорджию (Уимльям Текуммсе Шемрман - американский полководец и писатель. Прославился как один из наиболее талантливых генералов Гражданской войны 1861-1865 гг., где он воевал на стороне Севера. В то же время, Шерман приобрёл печальную славу за свою тактику выжженной земли – примечание пер,), и даже рассказал ей немного о телепатии, о возможности видеть сны Линда.

- Хорошо, - сказал он, когда закончил, сжав руки в кулаки, - мне занять койку рядом с Линдом или что?

Она долго смотрела на него, и в этом взгляде не было ничего критического, беспокойство, да, но ничего негативного. - Две недели назад я бы посадила тебя на лекарства.

- Но сейчас?

- Теперь я не знаю, что делать, - призналась она, - здесь что-то происходит, и мы оба это знаем.

- Но ты мне веришь?

Она вздохнула, выглядя несчастной.

- Да... да, я полагаю, что верю.

И, возможно, было бы легче, если бы она не верила. Такие вещи были намного проще, когда их можно было просто отбросить. Тебя похитили инопланетяне и что-то засунули тебе в задницу? Ага, хорошо. В твоем доме обитают привидения? Угу, держу пари, что это так. Повседневное, бездумное отрицание спасало вас от мира боли. Но так работал человеческий разум... он был скептичен, потому что должен был быть скептичен, таким образом он избавил себя от многих страхов и мучений, от многих бессонных ночей. Поэтому, когда вы верили, вы верили искренне... и, значит, с этим нужно было что-то делать, правильно?

- Ты веришь, - сказал Хейс, - но не хочешь? Так?

- Вот именно, - она барабанила пальцами по столу, похоже, ей нужно было что-то ими делать. - Потому что в моем положении я просто не могу просто так это оставить. Здоровье всей команды находится под моей ответственностью. Я должна что-то сделать, но на самом деле я ничего не могу сделать.

- Как ты права. Я уже пытался с нашим господином и повелителем, но все бессмысленно.

- Я тоже могла бы пойти к нему, но мне нужно что-то конкретное... даже тогда... ну, ты же знаешь, каков ЛаХьюн. Она открыла свой стол и достала маленький магнитофон. - Повторишь ли ты все это снова, чтобы у нас была запись? Возможно, было бы важно иметь доказательства и твое признание на пленке, которое ЛаХьюн полностью пустил по пизде.

Хейс не хотел этого делать, но сделал. Он прочистил горло, прокрутил все в голове и рассказал то, что должен был рассказать. Потребовалось около пятнадцати минут, чтобы изложить все факты.

- Я рада, что ты не упомянул о заговоре, - сказала Шарки. Она протянула ему руку. - Пожалуйста, не пойми меня неправильно, но на записи это будет звучать не очень хорошо. Может быть, у ЛаХьюна действительно есть какие-то секретные планы. Если это так, и он замешан в чем-то подобном, мы никогда не заставим его признаться в этом. Все, что мы можем делать, это сидеть сложа руки и ждать.

Это имело смысл. И Хейс верил в это. Он не знал, откуда он узнал, что это правда, но знал, и никто не мог сказать ему обратного.

- Ты все еще... все еще испытываешь телепатию?

Хейс покачал головой. - Нет, я думаю, это был короткий всплеск. Но я ничуть не удивлюсь, если другие люди тоже начнут это испытывать.

- Линд там, - сказала Шарки, указывая на дверь, ведущую в маленький лазарет. - Как ты думаешь, если ты...

- Я не смогу.

Они услышали, как кто-то торопится пройти по коридору, и появился Катчен, выглядевший несколько напряженным, возможно, немного запыхавшимся.

- Вы двое видели Майнера? - спросил он.

Оба покачали головами.

- Почему? Что случилось? - спросила Шарки.

- Он пропал.

- Пропал?

Катчен кивнул. - Последний раз его видели сегодня рано утром, может, около семи. Он позавтракал с Рутковским и парнями, и с тех пор его никто не видел. Он не появлялся на обеде, и он не из тех, кто пропускает прием пищи.

Хейс и сам почувствовал небольшое напряжение. - Ты сказал ЛаХьюну?

- Я отправил туда Сент-Оурса с парой ребят, - сказал Катчен. - Мы искали его по всему комплексу.

Примерно в это же время ЛаХьюн по громкой связи, которая была связана с каждым зданием и хижиной на станции, призвал Майнера немедленно явиться. После этого наступила тишина, может быть, две или три минуты, пока они беспомощно смотрели друг на друга, затем снова заговорил ЛаХьюн. То же сообщение.

- Он где-то должен быть, - сказала Шарки.

Но Катчен никак это не прокомментировал. Они последовали за ним обратно по коридору в кают-кампанию, где, может быть, дюжина других собралась небольшими группами, размышляя о судьбе Майнера.

- Кто-нибудь заглядывал в шахты? - спросил Хейс, имея в виду ремонтные шахты, которые проходили под станцией, куда шли все линии и трубы от электростанции и насосных станций.

- Рутковский и несколько контрактников сейчас там.

Хейс посмотрел на Шарки, и она пронзила его своими голубыми глазами, и они, казалось, говорили ему, что это, вероятно, не связано. Но Хейс думал иначе.

Он подошел к одному из восточных окон, вглядываясь в клаустрофобную тьму антарктического зимнего дня. Снежные покровы поднимались, вихрями и потоками проносясь через комплекс, поглощая здания, а затем отступая, подсвеченные фонарными столбами и сигнальными фонарями, освещение которых дрожало и тряслось, отбрасывая дикие тени на белизну. Пока разыгрывался последний потоп, Хейс мог видеть Хижину № 6 в ее одиночестве, гробницу, окутанную льдом.

- Кто-нибудь проверил хижину? - спросил он Катчена. - Хижину Гейтса?

Катчен покачал головой: - Какого черта ему там делать?

Но Хейс не сказал.

Все, что он знал наверняка, это то, что он оставил дверь широко открытой, когда ушел прошлой ночью, и теперь она выглядела закрытой.

16

Ее мог закрыть кто угодно, говорил себе Хейс, пока они следовали за растяжками и двигались по проходу к Хижине №6. Кто-нибудь мог пройти мимо, может быть, кто-то из техников или кто-то, кто убирал снег ранним утром.

Такое могло быть.