Плохая учительница, хороший снайпер (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 2

Никакой дисциплины. Никакого уважения. Никакой субординации.

Зато шесть мертвых драконов только за прошлый год. И больше двадцати отраженных атак, завершившихся отступлением ящера.

Лучший результат в Гвинедде — и второй в Объединенной Англии. Благодаря Хатчинсу и Деверли Седьмой егерский полк Ее Величества трижды был удостоен чести нести знамя Артура перед рождественским кортежем королевы. А сам Ходдл за три года поднялся на ступеньку в звании и прикупил уютный домик в пригороде Камелота.

Ради такого результата полковник Ходдл готов был на некоторые компромиссы. В отличие от генерал-майора Каррингтона.

Круг, лязгнув челюстями, сомкнулся. И полковник Ходдл снова оказался перед той же дилеммой: либо уволить Деверли, безнадежно ослабив позиции Седьмого егерского. Либо оставить — и нарваться на открытый конфликт с Каррингтоном.

А генерал-майор Каррингтон был та еще задница.

Медленно и размеренно Ходдл листал страницы личного дела — так, словно действительно их читал. Деверли терпеливо ждала, покачивая ногой. Лучи умирающего солнца вспыхивали в медных заклепках ботфортов.

— Вольнонаемная Деверли, — поднял голову от бумаг Ходдл.

— Да?

— Мне очень жаль, но я вынужден прекратить ваш контракт с армией Ее Величества… — Ходдл сделал паузу, пристально вглядываясь в сухое загорелое лицо. Деверли, прекратив наконец-то мерное, словно движение маятника, покачивание ногой, изогнула бровь. Огорченной она не выглядела.

— Но у меня есть предложение, — несколько разочарованно закончил полковник.

— И какое же?

— Месяц назад академия Святого Георгия лишилась наставника-драконоборца.

— Передавайте студентам мои поздравления. Теоретическое драконоборчество — тяжелое испытание для неокрепшей юношеской психики.

— Ну почему же теоретическое? — закрыв папку, Ходдл тщательно завязал холщовые ленточки в бантик. — Академия Святого Георгия выпускает лицензированных драконоборцев.

— Серьезно? — нахмурилась Деверли. — Академия Святого Георгия? Первый раз о такой слышу.

— Неудивительно. Академия находится в Каледонии — а это, как вы понимаете, далековато от Камелота.

— Вы только что упрекнули меня в снобизме столичного жителя?

— Я констатировал факт. Академия Святого Георгия — весьма скромное учебное заведение, расположенное в глубокой провинции. Но даже провинциальным академиям нужны преподаватели. Желательно с опытом практического драконоборства.

— О нет, — сложила два и два Деверли.

— О да, — не скрывая злорадства, протянул Ходдл. В рванину истрепанные нервы взывали к отмщению. — Мой двоюродный брат входит в совет попечителей академии. Он попросил поспособствовать в подборе кандидатов — и я счастлив, что могу выполнить эту маленькую просьбу.

— Вот как. Вы, значит, хотите помочь родственнику. Похвальное устремление — но мне-то это зачем? — пожала плечами Деверли. — Зачем возиться с провинциальными сопляками, если можно заключить контракт с торговой компанией?

— А затем, что ни одна торговая компания не станет терпеть ваши выходки, — широко ухмыльнулся Ходдл. — Это здесь, в армии, вы представляете исключительную ценность. Но у торговых компаний достаточно высококлассных драконоборцев. Попробуйте окатить грязью премьер-управляющего «Трансафриканских магистралей» — и к вечеру окажетесь на улице без выходного пособия.

Деверли, задумчиво прищурившись, промолчала. Потертый ботфорт возобновил мерное движение вверх-вниз, расстреливая пол отраженными вспышками света.

— Ну вы же разумный человек, Деверли, — зашел с другой стороны Ходдл. — Подумайте сами. Сейчас у вас достойная оплата, все преференции кадрового военнослужащего и практически неограниченная свобода действий при проведении операций. Конечно, торговая компания заплатит вам больше. Но вы утратите независимость — а я знаю, как вы цените независимость, Деверли.

Ботфорт ритмично покачивался вперед и назад. Надраенные медные бляшки сверкали.

— Всего полгода в отдаленной провинциальной школе. Только представьте: девственная природа, вересковые поля, дешевое пиво… И очень умеренная преподавательская нагрузка. Воспринимайте эту поездку как отпуск, Деверли.

— У вас извращенное представление об отпуске.

— Каюсь, грешен. Последний раз я был в отпуске два года назад. Мы с женой ездили к теще, в Тинтагель. Овцы, вереск и снова овцы.

— И дешевое пиво, — вернула подачу Деверли.

— Госпожа Гастингс состоит в лиге Друзей Господних и категорически не одобряет алкоголь.

— Ох, — на лице у Деверли мелькнуло на удивление искреннее сочувствие. — Какой трагический поворот судьбы.

— Вот и я о том же. Цените свою удачу, Деверли. Во-первых, вам никто не запрещает пиво. А во-вторых, общество студентов намного привлекательнее общества овец.

— Не уверена. Если мне досаждает овца, я всегда могу ее пнуть.

— А студенту вы можете назначить дополнительное задание. Когда мне было восемнадцать… — мечтательно протянул Ходдл. — Поверьте — я бы предпочел, чтобы меня пнули. Ну, что скажете? Вы согласны?

Скривив яркие губы, Деверли медленно навернула на палец локон, удивленно посмотрела на него и отпустила прядку.

— Черт с вами, Ходдл. Пускай будет академия. Но только до летних каникул!

— Ни месяца больше. На июньское усиление периметра я снова верну вас в «Томкэт».

Ботфорт с медными заклепками качнулся еще несколько раз — и замер.

— Договорились, — встала со стула Деверли. — И вы возьмете на себя все дорожные расходы. Билет на приличный дирижабль от Гвинедда до Каледонии стоит целое состояние.

— Договорились, — с облегчением выдохнул Ходдл. Разговор прошел легче, чем он ожидал. — Я даже сам его закажу. Завтра утром мой адъютант привезет вам билет.

Кивнув, Деверли подхватила с пола огневой жезл и направилась к выходу. У самой двери она остановилась:

— Признайтесь, Ходдл: вы ведь сами хотели бы зарядить Каррингтону грязью в физиономию.

— Но я не зарядил, — широко улыбнулся Ходдл. — Именно поэтому я всеми уважаемый полковник на службе Ее Величества, а вы едете в Каледонию.

— Туше, — ухмыльнулась Деверли и закрыла дверь.

Под приличным дирижаблем полковник Ходдл подразумевал тот, что не теряет болтов прямо в воздухе.

Увы, выяснила это Хизер уже в порту, и отступать было поздно. Поднявшись по узкой скрипучей лесенке, Хизер заняла место в кресле. Когда-то пронзительно-малиновый, дешевый вельвет обивки выцвел, покрывшись на подлокотниках глянцевыми залысинами. Брезгливо поддернув рукава щегольского редингота, Хизер повернулась к окну. За бортом гондолы текла пестрая река пассажиров, сквозь которую прорывались носильщики с тележками, энергичные и маневренные, как паровые ботики.

— Добрый день. И в кои-то веки он действительно добрый!

Хизер удивленно повернулась. Молодой брюнет с яростно нафарбленными усиками приподнял котелок, опустился на соседнее место и тут же придвинулся поближе. На Хизер рухнуло облако аромата пачули, плотное, как дым из фабричной трубы.

— Что делает столь очаровательное создание в чреве этого издыхающего чудовища? — брюнет очертил широким жестом пространство гондолы.

Настроение у Хизер было паршивое. Необходимость на целых полгода оставить процветающий Гвинедд, сменив его на убогую Каледонию, не радовала сама по себе. А если прибавить к этому учительское жалование вместо егерского и провинциальных преподавателей вместо ребят из «Томкетта»... Больше всего Хизер хотелось размахнуться и от души кого-нибудь пнуть. Может быть, Ходдла, может быть, Каррингтона… А может быть, и себя.

— Создание, обитающее в чреве чудовища… Какой своеобразный комплимент, — Хизер окинула собеседника холодным медленным взглядом. Брюнет растерянно моргнул, задумался и залился краской.

— Простите! Я не имел в виду ничего подобного!

— Ничего страшного. Как говаривала моя матушка, любые слова можно истолковать превратно. Молчание в этом плане значительно безопаснее.