Шесть соток волшебства (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 45

— Мы не за этим… — начал привставать Славик, но Инга быстро пнула его в щиколотку.

— А что вы посоветуете? — вежливо улыбнулась она, принимая правила игры. Раз уж Валентина желает поболтать, значит, нужно послушать. В условиях острого дефицита информации любые зацепки будут полезны.

К тому же Валентина не выглядела испуганной. Одинокая пожилая женщина, услышав, что кто-то забрался к ней в дом, не позвонила в полицию, не заперлась в спальне и не выбежала с криками во двор. Она с улыбкой вышла навстречу. Возможно, испугаться стоило непрошеным визитерам.

— Я бы выбрала Перу. Умеренная кислотность, полнотелый, с ярким фруктовым вкусом. Производитель обещал вишню и шиповник, но я слышу смородину, — с видимым удовольствием протянула Валентина. Распахнув дверцу шкафчика, она вытащила яркий блестящий пакетик, сыпанула в кофемашину горсть зерен и нажала на кнопку. — В джезве получается еще интереснее, но извините — сейчас мне абсолютно не хочется возиться с джезвой.

Пока кофемашина жужжала, гудела и щелкала, Валентина поставила на стол молочник со сливками, тарелочку с нарезанным бри и сахарницу. С тростниковым сахаром.

Чем дольше Инга наблюдала за этими странными приготовлениями, тем сильнее становилось ощущение неестественности. Как будто смотришь дешевую постановку — спектакль, не нужный ни актерам, ни режиссеру, ни зрителям.

— Печенье, извините, не предлагаю, — ухмыльнулась Валентина. — Вам оно без надобности, а мне для полезного дела пригодится.

— По-твоему, это полезное дело?! — взвился Славик и снова получил пинок в щиколотку.

— Очень смелое решение, — недрогнувшей рукой приняла чашку с кофе Инга. — И оригинальное. Вы ведь переработали ритуал Евдокии Павловны, я правильно понимаю?

— Да! Совершенно верно! — обрадовалась Валентина. — Ну как же приятно поговорить с понимающим человеком! Ты не подумай, что я подшучиваю, Инга, деточка. Мне действительно очень хотелось найти знающего собеседника. Кстати, не могу не отметить. Для начинающей ведьмы ты неплохо продвинулась. Наверное, Дуняшин дневник помог?

— Нет. Клиент-алкоголик, — неожиданно для себя улыбнулась Инга. Говорить с понимающим человеком действительно было приятно. — Стандартный ритуал не сработал, и мне пришлось изобретать собственный.

— Ну надо же! И что ты придумала? — Валентина с искренним интересом подалась вперед.

— Использовала заговор на отсушку.

— На отсушку?! Отличная идея, — дробно рассмеялась Валентина, с видимым удовольствием насыпая в кофе сахар и доливая сливки. — Ты угощайся, угощайся. Вся еда чистая, никаких сюрпризов.

— И мы должны просто тебе поверить? — демонстративно отодвинул чашку Славик.

— Нет. Не должны. Если не хочешь — не пей, — Валентина аккуратно разложила на своем блюдечке ломтики сыра. — Нам больше достанется. Правда, Инга? — неожиданно подмигнула она.

— Правда. Воду в кофемашину до нас залили, — обернулась к Славику Инга. — К тому же Валентина, пока на стол накрывала, все время с нами разговаривала. Нельзя одновременно болтать и заклинание читать.

— Ну и не упускай тот факт, что я ем ту же еду и пью тот же кофе. Ты всерьез думаешь, что я сама себя заклясть собираюсь? Мда-а-а… Я думала, у Дуняши внучок поумнее будет, — скорбно покачала головой Валентина. — Бери сыр, милая, угощайся. Очень вкусный.

— Да. Очень, — согласилась Инга, с видом знатока откусывая кусочек. — Я вижу, вы разбираетесь в сыре.

— Да, есть немного. Навострилась за последний год, спасибо блогерам. Если бы не они, до сих пор «Российский» с «Костромским» ела бы и радовалась. А ты трюфели пробовала? Я все заказать хочу, но руки никак не доходят.

— Нет, не пробовала. В мой бюджет трюфели не вписываются, — сделала первый ход Инга. — А вы, я смотрю, очень неплохо зарабатываете. В поликлинике.

— Ну да, конечно. В поликлинике, — оценив шутку, хихикнула Валентина. — Работа медика в нашей стране, дорогая моя, это чистейшей воды благотворительность.

— А вы увлекаетесь благотворительностью?

— Уже нет. Идеализм свойственен юношам и проистекает от недостатка опыта, — Валентина выразительно посмотрела на Славика. — С возрастом понимаешь: добрые дела не окупаются. Никак и никогда.

— Тогда зачем вам понадобилась эта работа?

— Ты правда не понимаешь? Детская поликлиника — это идеальная клиентская база. Если нужны дополнительные заказы — искренне рекомендую.

— Если нужны чужие жизни — тоже? — скрестил руки на груди Славик.

— Вполне. В поликлинике намного удобнее, чем где-нибудь в парке или на детской площадке, — Валентина отломила ложечкой сыр и медленно, с наслаждением прожевала. — А ты меня, дорогой, взглядом не прожигай. Не тебе меня упрекать. Сам за счет чужих жизней по земле ходишь.

Краска бросилась Славику в лицо, губы дрогнули.

— Бабушка сама так решила! Я ее не просил!.

— Вот. Уже оправдываешься… А зачем? Я ведь тебя не обвиняю. Просто прошу, чтобы ты сохранял объ-ек-тив-ность, — протянула по слогам Валентина. — Решение за тебя приняла Дуня, не спорю. Но Дуня уже давно в могиле — а ты продолжаешь тянуть из девчонки силы. И отлично себя чувствуешь, как я погляжу. Совесть не мучит.

— Тебе-то откуда знать, мучит она меня или нет?

— Деточка-деточка… Что ж ты недалекий-то такой? — хихикнула Валентина. — Все мотоциклы на уме да девочки. Хоть бы книжку какую умную прочитал… В Библии сказано «По плодам их узнаете их», — а Библия, между прочим, это не просто скучный бубнеж с амвона. Это сокровищница человеческой мудрости.

— При чем тут Библия?

— При том. Человека определяют не слова, а дела. Ты сколько угодно можешь рассказывать о том, что терзаешься угрызениями совести. Но ты каждую ночь таскаешься к бедной девочке — а значит, твои слова ничего не стоят. Я хотя бы не обманываю детишек, рассказывая им сказки о великой любви.

— Я ничего плохого не сделал Инге! И не сделаю!

— Ну… Это ты сейчас так говоришь, миленький мой. В декабре по-другому запоешь — когда времени на благородные игры не останется.

— В декабре. Я. Уйду, — ледяным голосом отчеканил Славик, но руки у него дрожали, а жилка на шее судорожно пульсировала. Инга, сжав губы, вперила взгляд в чашку кофе.

— Он уйдет. Я верю.

— Конечно, ты веришь. Козочка ты моя неразумная. Ты Дуне поверила, мне поверила — и ему веришь. Не замечаешь тенденцию, деточка?

— Сейчас вы расскажете мне, что все время заботились только о моем благе?

— Что? Нет! — звонким, молодым смехом расхохоталась Валентина. — Эти разговоры для желторотых дурочек, а ты за последнее время опыта уже поднабралась. Конечно, я не заботилась о твоем благе. Я просто хотела избавиться от конкурента.

— Вы о чем? — подняла на Валентину изумленные глаза Инга.

— Да вот о нем, о родимом. О бабушкиной кровиночке, о Славочке. Он же тебя к декабрю точно придушит, пусть и со слезами жалости на глазах. А для меня жизнь ведьмы — ценный ресурс. Ты одна запросто с десяток детишек заменишь.

— Вы тоже собираетесь меня убить? — как можно спокойнее попыталась спросить Инга. Так, словно пульс не грохочет в висках, а спина не взмокла от пота.

— Ну да. Естественно! Такими шансами, знаешь ли, не разбрасываются. Но не волнуйся, все это в прошлом. Теперь ты слишком много знаешь и на мою ловушку точно не купишься, — широко ухмыльнулась Валентина. — Поэтому предлагаю сотрудничество. Конечно, после того, как ты избавишься от этого вот, — кивнула она на Славика. — Выброси из головы романтическую чушь. Перед лицом смерти каждый думает в первую очередь о себе. И этот влюбленный Ромео — не исключение.

— Ну надо же, какой ты, оказывается, тонкий знаток психологии, — зло прищурился Славик. — А чего ты Ингу-то уговариваешь? Сама против бабки не тянешь или хочешь чужими руками всю грязную работу сделать?

— Я, милый мой, грязной работы никогда не боялась, — вздернула подбородок Валентина. — И ответственность с себя не снимала. Но разрушить связь может только тот, кто эту связь поддерживает. В твоем случае — либо Дуняша, либо Инга. Мог бы и ты, если бы с даром повезло — но нет, не случилось чуда. Внучок у Дуняши бесталанным олухом уродился.