Разрушенный мир (СИ) - Якимов Валентин - Страница 2

Маги начали напевать на одном из старых языков, обрывки которых сохранились со времен Эры Солнца и лучше подходили для заклинаний, чем нынешний разговорный. Я же продолжил.

— Согласно пункту три и один, наиболее оптимальным способом доставки народа до местности служат статицитовые врата, техника и технология создания которых заключены в пунктах с три и два до пятнадцатого и хорошо мне понятны, и врата эти я должен буду выстроить в течение максимум десяти лет с учетом поправки шестнадцать. Согласно пункту семнадцать, также я должен буду подготовить плацдарм для военного отражения агрессии тех, кто отправится следом за народом, в это нужно максимально вовлечь коренных обитателей искомого мира, согласно пунктам с двадцатого по двадцать третий. Слава Народу!

Закончив тараторить отлично заученные положения, я выдохнул. Все равно последние мои слова уже полностью утонули в грохоте магических распевов, а сам я скрылся от толпы наблюдающих за золотистым сиянием электрумовой печати. Редчайший по нынешним меркам металл, сплав золота и серебра, запрещенных Господами, добывали для этой печати лет пятнадцать — а для следующей, если я провалюсь, будут добывать все тридцать.

Мир утонул в нестерпимом свете. Зажмурив глаза я вспомнил Никтею, дочь. Во многом именно из-за ее рождения, из-за нелепой смерти ее матери, я решился участвовать в очередной авантюре Города Ста. Надеюсь, когда она подрастет, я уже завершу возложенное на меня дело.

И она сможет увидеть над головой солнце, как на старых картинах, а не чертово алое Око.

Я плохо запомнил то, что произошло дальше. Помню, как ослепительный свет сменился непроглядной темнотой, как из этой тьмы проступило огромное горящее Око, под взглядом которого я словно и сам начал плавиться. Затем пришла боль.

Понятия не имею. сколько все длилось — но определенно дольше, чем хотелось бы. По всему телу разливался то невыносимый жар, то смертельный холод, взгляд Ока выворачивал наизнанку, кости трещали, а жилы готовы были порваться.

Но, спустя какое-то время, это закончилось. А вот боль осталась.

— Вот это место, господин. Как прекрасно…

У Водена Зануды сперло дыхание. Он оказался в пещере уже раз в десятый, но дух каждый раз захватывало словно впервые.

Мужчина средних лет, зябко кутающийся в темно-синюю мантию с меховой опушкой, отошел чуть в сторону, дав тому, к кому он обратился, получше все разглядеть.

Впрочем, смысла в этом было мало, это становилось ясно, стоило только взглянуть на качающегося из стороны в сторону детину, пускающего слюни и нечленораздельно что-то мычащего себе под нос. Воден скривился.

— Ладно, неважно. Пойдемте, ваше высочество. — выплюнул маг сквозь зубы, мягко потянув слабоумного принца за рукав.

Войдя под своды пещеры, Воден и его недоразвитый спутник приобрели лиловый оттенок — огромные залежи Крови Богов, скопившиеся здесь, наверное, за миллионы лет, озаряли все неземным магическим сиянием.

Посреди пещеры, ветвящейся и уходящей в разные стороны узкими лазами, на расчищенной от мусора и каменной крошки площадке, располагался небольшой столик с лежащими на нем ювелирными инструментами. Воден Зануда не был выдающимся магом — если бы был, по окончанию Академии получил бы прозвище поприличнее. Но в ювелирном деле он разбирался неплохо.

А каждый в мире знает с детства — нет камня драгоценней, чем Кровь Богов. Самый редкий и ценный материал из известных, он служит основой всех магических предметов, каждого артефакта, любого накопителя силы. Не существует никакого способа хранить ману вне тела, кроме Крови Богов.

И теперь Воден Зануда, вечно гонимый заурядный волшебник, кое-как выбивший себе должность придворного мага захолустного царства, ютящегося на холодных окраинах обитаемого мира, бесконечно далеко от сиятельного Эфтея, от знатных домов его, от Академии… Теперь он нашел, открыл залежи Крови Богов, которые не снились даже казначею Республики! Теперь…

От окончательного погружения в розовые грезы Водена отвлек полоумный принц, вдруг рванувшийся вперед мага в самый центр пещеры, к ювелирному столу и трехметровому лиловому столбу кристалла, высящемуся там же.

Михаэль, старший наследник царского рода Эстелл, возглавлявшего аристократию этого убогого королевства, родился гением. В царском роду в целом рождались сильные маги — иначе он не стал бы царским. Но Михаэль получил мощнейший стихийный дар — прямое управление душой, способность разделять ее, одушевляя вещи.

Это и сыграло с ним злую шутку. Маленькому ребенку такой дар не по плечу. Несмотря на круглосуточный пригляд за дитем, Михаэль все равно периодически умудрялся чего-нибудь одушевить — и доодушевлялся. От его собственной сути мало что осталось, он все расточил, став напоминать мычащее растение.

Именно под предлогом исцеления этого убожества Воден и получил тут должность. Исцелить он его, конечно же, не мог. А вот подружиться с созданием с умом пятилетнего ребенка — вполне. Подружиться и использовать в своих целях…

— Ду-у-шу!!! Верни!!! — раздался противный подвывающий крик из центра зала. Принцу уже девятнадцать, но манера разговаривать за прошедшие с его помешательства четырнадцать лет не поменялась. — Хочу целую душу!!!

Стоп! Неужели он знает о Крови Богов⁈ Не может быть… Хотя, почему не может? Слабоумные ведь тоже чему-то понемногу учатся. А пацана не раз пытались лечить артефактами. Но тогда… Нет!

— Стой! Стой, кретин! — в этот миг Воден забыл все правила приличия. С этим он разберется потом. — Заткнись и ничего не говори!

Что может быть опасней сумасшедшего мага? Только такой маг, оказавшийся в пещере, набитой камнем, многократно усиливающим колдовство! И теперь недоумок явно пытался колдовать — о, Воден видел эти чудовищные пласты маны, вырвавшиеся из сияющих лиловым стен… Он побежал к принцу.

Но сделать ничего уже не успел.

Раздался оглушительный грохот, сверкнула алая молния, залившая светом все обозримое пространство. А когда маг снова смог видеть, на каменном полу пещеры, у ног принца, лежало… что-то. Какой-то окровавленный кусок мяса. Спустя еще пару мгновений это нечто закричало.

Орал я не сдерживаясь. В том состоянии, в котором я оказался уже не могло идти речи о какой-то конспирации. Сумев кое-как приподняться на правом локте и сплюнув наполнившую рот кровь, я увидел, что левая рука отсутствует полностью, правая нога обрывается кровоточащим ошметком чуть ниже колена, из одного бока плоть словно аккуратно вырезали. Большая часть кожи нестерпимо болела — ощущения как от ожега кислотой лиатир!

Так, хватит. Резко втянул воздух, смешанный с кровавой взвесью, заткнулся. Осмотрелся, как уж смог.

Я посреди какой-то пещеры, валяюсь на камнях в луже собственной крови. Передо мной разодетый мальчишка — лет тринадцати, наверное, хоть и здоровенный для такого возраста… Следом подбежал еще какой-то мужик, молодой, лет двадцати, в темно-синих тряпках. Что-то орет.

По началу я уловил лишь невнятный набор звуков, но контузия понемногу проходила — и звуки стали складываться в слова. Не соврали, старые хрычи, что при переходе между мирами понимаешь чужой язык.

— … Что вы наделали, ваше высочество⁈ Из-за вас тут теперь разрыв мировой границы! Повезло, что вы с вашими безумными желаниями притянули сюда какого-то калеку! Но разрыв закрывается не сразу! Что если сейчас… о нет…

Я услышал в воздухе слева от себя треск, как от маленьких молний. И точно — наполненный пыльной взвесью воздух пещеры, почему-то залитой лиловым сиянием, трещал и искрился, падающие прямо на меня огоньки обжигали пуще прежнего. О, я знал в жизни много боли — но наслаждаться ей не в моем вкусе. Так что, подтягивая свою кровоточащую тушу рукой, стал отползать к ногам этих двоих.

Воздух в точке разрыва почернел, его стало будто засасывать в маленькую воронку. Маленькую, но понемногу расширяющуюся.

А затем из воронки показалось тонкое черное щупальце, усеянное маленькими блестящими иглами. Ох черт…