Враг Равновесия (СИ) - Юллем Евгений - Страница 15

— Это что за заявы? — разозлился я. — Без нас ты бы его не добыла!

— Да с вами тоже… Ладно, — сжалилась она. — Смотрим!

Она откинула крышку сундука. Сверху лежали бумаги — карты и какие-то записи. Еще ниже — несколько сильно потрепанных фолиантов с незнакомыми буквами на обложке, от которых просто фонило черной магией.

— Ага, а вот и книжечки, — ласково произнесла Ариса. — В обложке из человеческой кожи.

Она нежно провела по потрепанному переплету.

— Изучим.

— Все мы, — сказал я за себя и Нкечи.

— Ладно, — вздохнула Ариса. — Куда от вас деваться… Вместе изучим.

Дальше в ящике был навален всякий шаманский трэш, от которого Нкечи охала и ахала — видимо, знала, что это такое.

И наконец Ариса достала завернутый в хорошо выделанную кожу — полагаю, понятно чью — тяжелый круглый предмет размером с кочан молодой капусты. Развернула его…

Давненько я не видел, чтобы у нее челюсть отвисала.

— Черное сердце, — прошептала она.

Это самое сердце больше напоминало глянцевый шар абсолютно черного цвета. И на нем было углубление… Тут я почувствовал непреодолимое желание посоха и взял его в руку.

— Эй, вы что…

Кристалл в навершии посоха идеально вошел в углубление. А дальше посох работал сам, я лишь был сторонним наблюдателем.

Обнаружено сверточное излучение

Обнаружен источник пси-поля негативной полярности

Обнаружено новое оборудование

Обнаружен военный интерфейс Союза

Класс «накопитель данных»

Желаете установить соединение (да/нет)?

Да, желаю.

Данные зашифрованы кодом Союза

Для раскодирования требуется ключ доступа высшего офицера Союза

Ключ получен

Проводится настройка нового оборудования

Запущено обновление данных

Посох вздрогнул, пропуская через себя огромный объем данных, хранившийся в этом шарике. Я пытался отследить, что и как туда закачивается, но объем был мне не по зубам. Мельтешение потоков достигло предела, и это было последнее, что я помнил…

На экране был штурм вражеского опорного пункта — дота альваро. Снято было, видимо, нашлемной камерой — урывки кадров, рваные перемещения, странные ракурсы. Наконец, камера словно упала с высоты и замерла под странным углом, не перемещаясь.

— И что я должен увидеть? — скептически спросил Морелли.

— Для начала посмотрите статус бойца, господин коммандер, — сказал ему лейтенант Уэнсрэй, тщедушный и очкастый человечек в белом халате.

Но довольно толковый, несмотря на свои закидоны. Взять хотя бы эти самые очки, придававшие ему зловещий вид сумасшедшего ученого из старых фильмов. Сейчас их носили лишь те, кто хотел выделиться. Пять минут под модификационным сводом — и глаза будут здоровые, так нет! Да и вообще лейтенанта этот пробирколюб получил только благодаря Морелли, вытащившего его из занюханной корабельной лаборатории.

— Смотрю, — откликнулся Морелли, изучая статус на экране. Точнее его первую строчку.

Статус носителя: мертв

— Интересно, — хмыкнул коммандер. — Ну мертв и мертв, вы мне, кажется, хотели какие-то успехи показать? И грозились сюрпризом?

— Смотрите дальше, — нетерпеливо оборвал его Уэнсрэй.

С полминуты ничего не происходило, камера все так же смотрела на керамопластовый угол дота с разбросанными перед ним телами погибших бойцов. Затем в кадре появился альваро, в упакованном комбезе элитных частей и начал осторожно обходить тела, тыкая в них стволом штурмовой винтовки. Раз тычок, два тычок…

Наконец, это ему надоело, и он прокричал что-то на своем, опустив винтовку и махнув рукой. Типа «Все мертвы, можно выходить!». Еще с полминуты ничего не происходило, все расслабились, несколько альваро повылезали наружу…

Внезапно изображение дрогнуло, камера поднялась, шатаясь. В поле зрения попали и другие вроде бы мертвые бойцы, которые так же поднимались с земли под панические крики альваро. Камера убыстрилась — видимо ее носитель бежал, показывая увеличивавшуюся фигуру врага, поднимающего автомат… Вот на конце расцвел ядовитый цветок пламегасителя, он рывком приблизился, погас, а дальше испуганное лицо альваро, неописуемый ужас в его глазах и последним кадром крупный план шеи врага. И все.

— Тот дот они взяли, — сказал Уэнсрэй, щелкнув пультом проектора. — Не выжил никто. С обеих сторон.

— Мертвые солдаты поднялись и опять пошли в атаку? — удивился Морелли.

— Технически — да, на самом деле солдатами они уже не были. Просто мертвые.

— Вы все-таки добились своего, — медленно сказал Морелли. — Я вроде бы как запретил этот проект по этическим соображениям.

— Да, запретили, — пожал плечами Уэнсрэй. — Но грех было не попробовать. Тем более, с личным составом у нас огромные проблемы, людей и так не хватает. Заменим живых на мертвых…

— Вы перешли всякие границы, — перебил Морелли. — Я же предупреждал…

— Все те, кого вы видели на видео — добровольцы, — сказал Уэнсрэй. — Им сказали, что даже пав в бою, они принесут пользу великому делу Союза трех рас. И их не заставляли внедрять психоматрицу берсерка-зомби, они сами попросили это сделать. Добровольно. Настолько мотивированные бойцы оказались.

— И вы использовали их патриотизм для проверки своей безумной теории некромантии?

— Но теория оказалась не безумной, — возразил Уэнсрэй. — Вполне рабочей. И теперь я сделал техномагическое устройство, которое может превращать павших бойцов в э-э… до некоторой степени живых. Точнее, действующих.

— Что остается от сознания человека, погибшего с вашей матрицей в организме?

— Ничего, господин коммандер. Как личности его больше не существует. Поддерживаются лишь некоторые базовые инстинкты. И внедренные установки типа агрессивности и жажды убийства.

— То есть мы получаем слепую неуправляемую машину — формой жизни назвать ее не могу, так?

— Так, — уныло подтвердил Уэнсрэй. — Но ее функционирование и не рассчитывается на долгое существование, только выполнить простой приказ в бою. Да, кстати, управлять ими можно, я встроил в плетение контур подчинения. То есть машина не совсем слепая, можно задать цель и прочие начальные параметры, а также корректировать ее поведение.

— А что дальше? Я имею в виду, что если оно не выполнит приказ и останется существовать?

— Недолго. До тех пор, пока постепенно не наступит разложение до степени, мешающей функционированию. А дальше придется прекратить существование окончательно. Ликвидировав.

— Даже если допустить, что я и все остальные были бы согласны докатиться до глумления над трупами ваших товарищей, что было бы дальше? Если учесть, что большинство наших штурмовиков из расы урук-хай, то как бы они отнеслись к этому?

— Плохо, — признал Уэнсрэй, невольно пощупав скулу, куда до этого пришелся кулак командира одной из штурмовых групп орков, которому почему-то категорически не понравилась подобная идея. — Им религия запрещает, Отец-небо не примет такого в свои объятья, а Мать-земля отвергнет его тело…

— Естественно, — скривился Морелли. — Ни одна раса, включая наших врагов, не потерпит надругательство над телами умерших. И наша в моем лице тоже. Так что по морально-этическим соображениям я закрываю этот проект и запрещаю в дальнейшем заниматься подобными вещами. Все разработки по этой теме уничтожить. Понятно?

— Да… — тихо пробубнил лейтенант.

— Не слышу! — рявкнул коммандер.

— Так точно! Разрешите идти?

— Свободны.

Оставшись один, коммандер плюхнулся за стол и достал из заначки одну из немногих оставшихся сигарет. С отвращением посмотрев на нее, он закурил, давясь горьким неприятным дымом. Вот тебе и магия, подумал он. Чем дальше в лес, тем ну ее нахрен… Майнинг последовательностей мог выдать совершенно безумные результаты, которые задавали не менее безумные головы.

Только вот это совсем не значит, что их надо материализовывать. Конечно, можно подтереться моралью и этикой, мотивируя это тем, что идет война и все средства хороши, но что-то святое оставаться должно. То, что делает людей людьми. И уж некромантия научного разлива к этому не относится…