Записки нечаянного богача 2 (СИ) - Дмитриев Олег - Страница 12

— Сможешь выпилить вот здесь кусок корня, отсюда досюда, и глубиной сантиметров на пятнадцать? — решил взять с запасом, мало ли что. — Только потихоньку, бережно. Вещица древняя, музеи за нее удавятся, наверное. — Парень молча кивнул и выудил из своего кофра что-то похожее на маленькую бензопилу, только с узкой шиной длиной всего сантиметров двадцать. А я повернулся к саперу-экскаватору, что стоял, глядя на меня и явно ожидая команды. Второв наблюдал за моими действиями с нарастающим интересом, Федор — без.

— Твой прибор олово от свинца отличает? — думаю, вряд ли Ушакова заливали златом-серебром здесь, на бережочке.

— Он грамм золота на глубине до метра видит! — гордо ответил парень звонким, высоким голосом. Я продолжал смотреть на него молча, лишь чуть приподнял левую бровь.

— Виноват. Так точно, отличает, — смутился военный.

— Посмотри, пожалуйста, в радиусе пары метров от этого пня. Ищем олово или свинец, — я отошел от обозначенной зоны поисков и прикурил, глядя, как тот, с детского размера пилой, медленно и прямо-таки деликатно выбирает из корня нужный участок. Еще двое стояли с разных сторон от рукоятки чекана, держа ее в четыре руки, чтоб упаси Бог, не упала, освободившись. Правильный подход, надежный, уважаю. Сапер тем временем нацепил большие белые наушники, став похожим чем-то на синего лягушонка Crazy Frog из старого клипа. По крайней мере за руль он держался абсолютно так же. Только звуков, слышимых тут, снаружи, его странная шарманка не издавала. Через пару минут извлекли чекан, сложили на какое-то специальное покрытие, похожее на пуховое одеяло, и обернули им же. Видимо, оно защищало от тряски при транспортировке. А тут и лягушонок замахал рукой.

— Тут вот, квадрат стороной менее полуметра. Свинец, точно! До килограмма! — он смотрел на меня с удивлением и преданностью. Ну еще бы: незнакомый мужик, с которым зачем-то возится босс, и от которого ни на шаг с утра не отходит начальник охраны, сидя в лодке нашел на склоне никому не нужного оврага кило никому не нужного свинца — не чудо ли? Я попросил было у стоявшего ближе всех парня лопату, но тот молча шагнул вперед и стал рыть сам. Рядом встал еще один, дело пошло шустрее. Корни подрубали теми же лопатками, заточенными с одной стороны до тревожного блеска.

— Михаил Иванович, ну что такое, время же идет? — с приставшей первой лодки неловко, прыгая на одной ноге, выбрался банкир. На его лице как-то затейливо соединялись праведный гнев, что оплаченное приключение не начинается, и явное опасение вызвать ненужные эмоции у мощного старика.

— Погоди пару минут, Толя, сейчас дальше пойдем, — ответил Второв, глядя, как бойцы начинают обкапывать контуром какую-то фигуру. Через минут пять максимум стало понятно, что фигура человеческая. Один из землекопов отложил лопату и принес из кофра с инструментом аккумуляторную воздуходувку и что-то среднее между широкой кистью или узкой щеткой с длинным ворсом. В четыре руки они довольно быстро, но крайне бережно избавились от лишней земли и мелких корешков, давно проросших сквозь кости. На черепе были явно, даже отсюда, видны те самые наплывы свинца, как раз там, где при жизни были глаза и рот.

— Ого! Ничего себе! Вот это находка! Кто же так замучил тут этого доходягу? — банкир шагнул к могиле, отодвинув бойца, и протянул руку к черепу.

— Не надо его трогать, — мой голос прозвучал неожиданно, глухо и резко одновременно.

— А ты кто такой, чтоб тут командовать⁈ — взвился он, но руку отдернул, даже слишком поспешно, пожалуй. — Федя, кто это такой? Чего он лезет вперед всех⁈ — не унимался президент банка, не замечая, что на лице помощника Второва чуть поменялось выражение. С виду — ничего необычного, но я предпочел бы, чтобы на меня он так не смотрел.

— Я — гость Михаила Ивановича. А трогать покойника, умершего такой страшной смертью — поганая примета, — ответил я уже значительно ровнее. Шумный Толя враз сдулся и поспешно отступил от ямы шага на три, зацепившись за ящик с инструментами и едва не упав в воду. Упасть не дал стоявший рядом крупный боец, технично поймавший банкира за ручку на разгрузке, предназначенную для транспортировки раненого. На пару секунд тот повис в руке богатыря с полусогнутыми ногами, как нашкодивший котенок. Смотрелось забавно. Я подошел к могиле и спустился в нее. Меньше метра глубины, как так вышло, интересно? Вроде бы, судя по раскопкам, культурный слой куда-то там как-то нарастает, и захоронения времен Грозного царя должны быть поглубже? Не знаю, в эту сторону почему-то никогда не думал. На дилетантском уровне смотрел кладоискательские ролики про различия Асек и Терок, про монетки разные, а вот про глубину залегания как-то и не запомнил ничего.

Опустившись на корточки слева от останков ключника, я положил правую руку на провалившуюся грудную клетку, где по идее при жизни билось сердце честного и преданного человека, и проговорил негромко:

— Ты верно служил, Волк. Князь доверял тебе, и ты не подвел его. Сберег добро и хранил до срока. Покойся с миром и без обиды на живых. Честь тебе и хвала, покой и вечная память! Мир по дороге! — с каждым словом поднимался ветер, вызывая удивление и недоумение на лицах бойцов, тоску у Федора, ужас у банкира и просто зашкаливающий интерес у Михаила Ивановича. С последними словами шум будто оборвался, как и начавшийся было вихрь. Причем казалось, что в нескольких метрах от нас все было по-прежнему, листья и трава не колыхнулись. Сидевший на верхнем срезе берега военный смотрел сюда, вниз, разинув рот. Стоило мне замолчать — как кости вдруг рассыпались в прах. В одно мгновение, с чуть слышным хрустом и шорохом останки ключника превратились в какую-то мельчайшую серовато-коричневую пыль. На ровном грунте могилы рядом со мной из объемных предметов осталось лишь жуткое подобие посмертной маски Ушакова — свинцовый слепок, повторявший очертания части человеческого лица с выпуклостью в том месте, где был рот. Поверхность маски изнутри была покрыта застывшими почти пять веков назад пузырями, и думать про их происхождение не хотелось абсолютно. Я осторожно взял этот ужасный «самородок» и отнес к завернутому чекану, так и лежавшему в паре шагов от ямы.

— Закапывай, братцы, — очень стараясь сохранить невозмутимость, скомандовал я, и парни, словно очнувшись, начали медленно скидывать землю вниз, иногда искоса поглядывая на меня. — Есть топор у кого? Крест бы срубить.

— Сделаем, и заупокойную прочту, я знаю, — прогудел здоровила, что поймал банкира за разгрузку, — как звали покойника-то?

— Волк. Волк Ушаков. Погребной ключник князя Андрея Ивановича Старицкого, — ответил я.

С крестом он управился живо, молитву прочитал. Я и подумать раньше не мог, что можно басить шепотом, но этот как-то справился. Перекрестился размашисто на последних словах, и повернулся, глядя на Второва и Федора в ожидании приказаний.

— Что хочешь за маску? — негромко спросил невесть как взявшийся рядом банкир. Вот же барыга! И на поминках своего не упустит! Но его масляно-жаждущий взгляд на кусок свинца меня насторожил.

— Да ничего, мне она точно не нужна, забирайте, — я ответил вполне вежливо.

— Деньги, услуга, помощь любая — говори свою цену, Волков! — воротила привычно для него давил на собеседника жестким тоном и властной позой. Но последние его слова меня словно кольнули. Будто на шею повесили орденскую ленту, а она вдруг оказалась старым потертым хомутом. И нестерпимо колола загривок вылезшим из прорехи конским волосом.

— Мне ничего не нужно. Она не моя. В этой вещи столько старой боли и ужаса, что держать ее рядом — как минимум крайне опрометчиво. Берите так, если хотите, — вроде бы спокойно и вполне культурно сказал я, но Толю как вожжой огрело. Или шлеей.

— Выделываешься⁈ Цену набиваешь себе? С кем ты торговаться вздумал, пацан⁈ — ого, вот его заколдобило-то.

— Брэк! Разошлись по углам. То есть по лодкам, — прозвучала уверенная и исключающая варианты неповиновения команда, отданная жестким, «рабочим» тоном Второва. Банкир аж подпрыгнул, кажется, ссутулился и натянул улыбку, фальшивую, как реклама вкладов и кредитов. А я только сейчас почуял, что в разговоре уже отошло назад правое плечо, подбородок приблизился к груди, левая нога сама собой передвинула носок чуть внутрь, вставая в «треугольник» стойки, уши прижались, а шерсть на холке наоборот поднялась. Это я что, собирался только что насовать в овал лица президенту правления банка из первой тройки⁈ «Ты был готов поставить на место зарвавшегося купчишку-хама единственным понятным ему способом» — мгновенно отозвался внутренний реалист тем тоном, который я впервые услышал от него в вечном кошмаре вне вселенной, куда меня запулил обозлившийся шаман. И он опять был предельно убедителен, я аж кивнул. Левее и чуть впереди Михаила Ивановича стоял вечно невозмутимый Федор, и провалиться мне пропадом, если на его лице была не одобрительная усмешка!